Книга Тарантул - Герман Матвеев

– Что я не знал?

– Что я спряталась в шкаф. Я думала, что Коля идет, и спряталась… А это оказались вы. Зачем вы меня закрыли на замок? – глядя в упор на гостя, спросила Лена. – Я из-за вас, наверно, час сидела в шкафу. Чуть не задохнулась. Хорошо, что Коля скоро вернулся. Ну зачем вы меня закрыли?

Миша с трудом сдерживал улыбку. Глаза Мальцева стали совсем круглые, и он смотрел на Лену с таким удивлением, словно перед ним стояла не девочка, а какая-то диковинка.

– Н-да… Действительно, я, кажется, перед уходом закрыл шкаф, – сознался он и с явным смущением продолжал: – Но я не знал, что вы там, Алечка. Стоит шкаф… Ну посудите сами! Зачем бы вам туда залезать?

– Я же вам сказала, что спряталась от Коли.

– Н-да… От Коли? Н-нет, это мне в голову не пришло. Детские игры в вашем возрасте… Нет, я не мог догадаться.

– Какой вы странный! При чем тут детские игры? Я хотела его испытать… Но дело не в этом. Вот вам чай, вот галеты. Вы не расстраивайтесь, пожалуйста. Ничего страшного не произошло. Ну, посидела немножко в шкафу… Я хотела даже его сломать. Но он такой крепкий, – оживленно болтала Лена, искоса поглядывая на Мишу.

Константин Потапыч нахмурился. Почему, собственно, он решил, что девочка забралась в шкаф с целью подслушивания и слежки? Она же еще ребенок. Спряталась от брата, чтобы напугать или просто так… Играют же дети в прятки. Плохой он педагог, если не смог разобраться в таком простом поступке.

Коротко звякнул звонок. Миша и Лена вопросительно взглянули на Мальцева.

– Я открою. Это ко мне, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Думаю, что он выпьет с нами за компанию стаканчик чаю…

Пока Мальцев открывал дверь, пока пришедший раздевался, Лена успела приготовить чай. Миша напряженно слушал. Мальцев о чем-то бубнил с пришедшим, но слов разобрать было невозможно. Раза два он услышал имя Лены и свое. И это его еще больше насторожило. Новый гость молчал. Лена порывалась идти в прихожую, но Миша удержал ее.

И вдруг в гостиную в сопровождении Мальцева вошел Иван Васильевич. Это было так неожиданно, что в первый момент ребята от удивления вытаращили глаза.

– Ну что! Не ждали? – со смехом сказал Каратыгин.

Но Миша уже оправился и без тени смущения спросил:

– Чего не ждали?

– Такого гостя. Старый ваш знакомый…

– Не-ет… Странно вы говорите. Это ваш знакомый, а мы, например, видим его первый раз в жизни. Правда, Аля?

– Да. Я никогда не встречалась, – подтвердила девочка.

Константин Потапыч повернулся к Ивану Васильевичу, стоявшему около дверей, и подмигнул.

– Видал? Оказывается, ничего подобного… Первый раз тебя видят. Ай-ай-ай! Выходит, что ты мне наврал…

– Чего это вы всё выдумываете! – проворчал Миша.

– Я, – говорит, – профессорских детей хорошо знаю, – продолжал шутить Каратыгин.

– Этого я тебе не говорил, Костя, – заговорил наконец Иван Васильевич, подходя к столу. – Я сказал, что хорошо знаю вот Мишу Алексеева и Лену Гаврилову, а профессорских детей видел мельком один раз.

– Иван Васильевич… Вы, значит… Я ничего не понимаю!.. – в замешательстве проговорил Миша.

– Сейчас все поймешь. Садитесь. Это мне чай? Ну что ж, не откажусь, – сказал Иван Васильевич, усаживаясь за стол и пододвигая к себе стакан. – Должен вам сразу сообщить, что пришел я с намерением отказаться от нашего плана. Да, да! Отказаться и отправить вас по домам. Но Константин Потапыч… Этого дядю зовут не Григорий Петрович и не Мальцев, а Константин Потапыч Каратыгин. Это мой старый друг. Я попросил его устроить вам проверку. Ну, говори, Костя. Как они выдержали экзамен?

– Я же тебе все сказал. Вели они себя хорошо, естественно. Экзамен сдали бы на пятерку, если бы не история со шкафом. Правда, как выяснилось сейчас, это была детская игра в прятки, и ничего тут особенного нет, но я бы сказал, что в данной обстановке такая игра неуместна… Не следует заниматься такими играми. Мало ли что мог подумать Мальцев… Надо чувствовать себя постарше.

– Я об этом уже говорил ей, – вставил Миша. – Теперь она все поняла.

– А поняла ли? – спросил Иван Васильевич и, прищурившись, посмотрел на Лену.

– Честное слово, поняла! – приложив руки к груди, как можно убедительнее, сказала девочка.

– Мы сначала решили, что вы спрятались в шкаф, чтобы подслушать, – заговорил Иван Васильевич. – А это грубая ошибка. Ведь я вас предупреждал, что никакой инициативы проявлять не нужно… без особой надобности. Забыть, кто вы и зачем здесь! Просто вы – дети Сергея Дмитриевича, и только! Занимайтесь своими делами. Ваше присутствие в этой квартире дает нам возможность понаблюдать за Мальцевым издали. Посмотреть, зачем он приехал, проверить его… А может быть, он и не враг. Ведь мы только подозреваем. Мы еще ничего не знаем. Ну а если это окажется враг, то значит, он очень осторожный, умный и опытный… Константин Потапыч, например, сразу угадал, что вы в шкафу.

– По берету? – спросил Миша.

– Не только по берету. Я увидел ее сначала в окне, – пояснил Каратыгин.

– В шкаф вы, конечно, больше не полезете, – продолжал Иван Васильевич ровным голосом, – но можете выкинуть что-нибудь другое, когда Мальцев приедет. Вот это меня и беспокоит. Начнете подслушивать у дверей, задавать какие-нибудь вопросы…

Последние слова напомнили Мише его разговоры с мнимым Мальцевым и заставили покраснеть.

– В нормальных условиях, – говорил Иван Васильевич, не обращая внимания на смущение Миши, – с нормальным человеком всякие такие вопросы были бы признаком вежливости, предупредительности. А сейчас это может показаться подозрительной назойливостью. Пускай Мальцев видит и чувствует, что вы заняты, учитесь, что у вас свои дела. Когда я был у Сергея Дмитриевича, он попросил сына налить нам чаю. Коля отказался. «Мне, – говорит, – папа, некогда. Попроси Алю…» И ушел.

– Ну, это нехорошо, – заметил Константин Потапыч.

– Что значит нехорошо? – возразил Иван Васильевич. – А если он действительно занят? Опаздывает на уроки.

– А Аля? – спросила Лена. – Она тоже такая?

– Вы, Алечка, себя отлично вели, – сказал Каратыгин. – Просто, заботливо. Такой вам и надо быть. Вот только в шкаф не лазайте. Играйте как-нибудь по-другому…

– Хорошо, – опустив глаза, тихо сказала девочка.

Теперь ей стало стыдно за придуманную с Мишей ложь. Но ведь если они сознаются и скажут правду, Иван Васильевич отправит их по домам и поручит это дело кому-нибудь другому. Нет. Пускай уж лучше думают, что это была игра в прятки.

– Мальцев приедет двадцатого или двадцать первого, – сказал Иван Васильевич. – Если будет можно, мы заранее предупредим вас, но надо быть наготове. У вас еще есть время. Привыкайте, практикуйтесь.

– Мы до сих пор срываемся, Иван Васильевич, – сознался Миша. – Нет-нет да и скажем. Она меня Мишей назовет, а я ее – Леной.