Книга Специальный агент высших сил - Алексей Зубко

Дворецкий

Окрик прозвучал хлестко как выстрел:

— Стой!

— Ну… — ответил я, послушно остановившись. В любом случае сперва лучше начать с переговоров. Ведь если Кощей похитил Ванюшу для того, чтобы заставить меня серьезно отнестись к своему завещанию, то ребенок в относительной безопасности. Чего не скажу про самого Кощея… Как только Ванюша окажется в безопасности, у меня под боком, бессмертному злодею и похитителю действительно понадобится завещание.

— Ты стой, а не нукай! — все тем же грозным голосом приказали мне из-за ворот замка, на которых был распят едва прикрытый рваными одеяниями скелет неизвестного героя. Героя уже хотя бы потому, что, не убоявшись дурной славы братьев Бессмертных, бросил вызов одному из них или обоим сразу. Хотя про такое я не слыхал. А неизвестным герой остался потому, что не хватило сил одолеть супостата… вот и служит частью мрачного интерьера, давая пишу для размышлений всякому добровольному гостю, а невольного лишая последней надежды.

— Я и стою, — примирительно произнес я, стараясь не булькать лежащей в кармане бутылкой коктейля Молотова, изготовленной из спирта и растительного масла. По идее должно полыхнуть так, что чертям в аду тошно станет. Да знаю я, знаю, что он бессмертный, что смерть его в яйце. А вот в каком — не знаю. И спросить не у кого. Так что на данный момент лучшего оружия против него у меня нет. Разве что кузнечный молот, чтобы, значит, одним ударом по уши в мать сыру землицу вогнать. Но такой молот я от земли если оторвать и смогу, то уронить дальше собственных пальцев — едва ли. Так что сообразить из Кощея Бессмертного вечный огонь факельного типа, на мой взгляд, идея новаторская и практически выполнимая.

Обладатель грозного голоса причмокнул и заявил:

— Вот и стой! А то ишь…

Откашлявшись, я сообщил:

— Мне Кощей Бессмертный нужен.

— Тю! — донеслось из-за ворот. — Так ты герой, что ли?

— Нет, — подумав, ответил я. Несмотря на намерения Добрыни Никитича сделать из меня настоящего былинного героя, у него, вернее у меня, с этим ничего не вышло. И точку на героической стезе поставила свадьба. Сделав меня степенным и рассудительным посадским воеводой. Добром начал обрастать — в виде жирка на теле и богатства в сундуках.

— Коммивояжер? — В голосе отчетливо промелькнули недовольные нотки. — Так здесь ничего не покупают.

— А почему?

— Зачем платить деньги, если можно украсть или силой отобрать?

— Но это же нечестно.

— Ха-ха… Ты все-таки герой, — решил невидимый мне обладатель грозного голоса.

— Это почему?

— Так ведь дурак.

Проглотив явно хамскую выходку, ведь и действительно, чего еще ожидать от обитателя этой юдоли порока и обмана, я настойчиво повторил:

— Мне нужен Кощей Бессмертный.

— Стой на месте!

— Да я и так не двигаюсь!

— Честно?

— Конечно, честно. Я ведь по эту сторону ворот, — напомнил я, и предложил: — Да ты сам посмотри.

— А ты глаза у меня видишь?

— Да я и тебя не вижу, — сообщил я, рассматривая непонятный черный знак, украшающий нагрудную пряжку неизвестного героя. Что-то, неуловимо знакомое… то ли корни вывороченного из грунта дерева, то ли погрызенная мышами головка сыра.

— Ты что, тоже слепой? — поинтересовался голос.

— Нет. Но сквозь ворота не вижу.

— Жаль! — Не поясняя, к чему относится сожаление: то ли к моей зрячести, то ли к отсутствию способности пронзать взором твердые предметы, голос вздохнул и уточнил: — Очень жаль.

— Я спешу, может, откроешь ворота?

— Не могу.

— Почему?

— Висю я на них.

— Вишу, — автоматически поправил я и, постигнув смысл сказанного, переспросил: — То есть как висишь?

— Давно.

— Кто ты?

— Посмотри внимательнее, — предложил голос. — Может, узнаешь.

— Кого?

— Меня!! Так кого ты видишь?

— Никого, — раздраженно ответил я, с трудом удерживая рвущегося наружу зверя в себе. — Ворота, скелет, слово матерное вырезано…

— Значит, уже скелет… — пробормотал враз осипшим голосом скрывающийся от моих глаз собеседник. И неожиданно завыл дурным голосом: — У-у-у…

Испуганно отскочив от шевельнувшегося скелета, я запнулся пяткой о выступающий из снега мухомор и едва не растянулся на ощетинившемся острыми листьями сухом чертополохе. Могу поклясться, что мгновение назад этой ярко-красной в белую точку шляпки здесь не было. «И впредь не будет», — решил я, отводя ногу для удара.

Бум!

— У-У-У… — перекрывая стенания скелета, взвыл я, прыгая на одной ноге и держась за палец другой.

Растерявшийся скелет вновь замер и осторожно поинтересовался:

— Ты это чего? Передразниваешь?

— Не… у-у-у…

— Чего-чего?

— Нет. Палец ушиб.

— Осторожнее нужно быть.

Склонившись к мухомору, я осторожно коснулся его пальцем.

Холодный.

Постучал.

Звук вышел металлическим.

Ухватив гриб пальцами за железную шляпку, я потянул его на себя. Нехотя, но его полуметровый, прямой как стрела корень вылез из мерзлого грунта.

Недоуменно рассматривая находку, я задался вопросом: «Кому могло понадобиться ковать и разрисовывать такое изделие?»

— Стоять! — взвизгнул скелет, неясно каким органом издавая звуки. При всем богатстве моего воображения, у меня даже мысли дельной по этому вопросу не возникло.

— Или зови сюда Кощея, или заткнись и не мешай мне самому искать его! — заявил я, для наглядности постучав шляпкой мухомора по черепу. Пустому черепу, как показал донесшийся до моего слуха звук; О чем неосторожно я и сообщил вслух.

— Гулко, что в пустом самоваре.

— По своей голове постучи, барабанщик!

То, что без глаз он не может видеть — это как раз вполне понято, но как он умудряется слышать при отсутствии ушей и говорить без языка? Тут поневоле себя начинаешь археологом чувствовать: эти, говорят, по одному зубу восстанавливают не только облик его владельца, но и экономическую и политическую ситуацию на момент его существования.

— Зови сюда Кощея! — грозно потребовал я, теряя терпение.

— Нет его, — буркнул череп.

— Как это нет?!

— Нет и все.

— Не верю. А ну впусти!

— Потяни за колечко — дверца и откроется.

Ухватившись за огромное кованое кольцо, заменявшее дверную ручку на врезанной в воротах дверце, я потянул его на себя. Дверца и не дрогнула.