Книга Театр мертвецов - Михаил Март

– Почему вы остановили внимание на портсигаре, Борис Ефимыч? – спросил Черногоров.

– Причины две. Об одной скажу я, о второй – результаты экспертизы. Меня заинтересовал продавец. Такие вещи по таким ценам не продают. Я спросил у Хмельницкого, не вызвал ли этот человек у него подозрения. Он возмутился. Оценить портсигар можно невооруженным взглядом. Вещь уникальная, а продавец на вора не похож. И опять мы упираемся в ту же историю. Хмельницкий не запомнил его лица. Обычный человек, лет шестидесяти, может, чуть меньше. Но некоторую странность он приметил. Черное пальто, белый шарф, шляпа, старомодный галстук с булавкой и калоши – одежда конца пятидесятых. Точно такой же тип заказал могильную ограду сварщику в театре, которая проткнула насквозь Ольшанского. Этот господин из прошлого, как тень, идет впереди, а мы плетемся у него в хвосте. Эдакий злой гений под своеобразным камуфляжем. Но ни один работник театра, кроме сварщика, его не видел. Похожий человек снимал квартиру на Сивцевом Вражке, предъявив паспорт Савелия Бражникова. Тот тоже давно стал тенью прошлого. Самое печальное во всей этой истории, что мы не можем составить его фоторобот. Тут есть одна зацепка. Я думаю, майор Дегтярев об этом лучше расскажет.

– Да, есть, но много она нам не даст. Мы сделали дактилоскопию всех работников театра, за исключением тех, кого не удалось найти и привезти ночью в театр. В первую очередь, что нам дал портсигар: кроме отпечатков супругов Хмельницких, мы обнаружили еще большой палец правой руки, указательный и средний. Очевидно, это и есть отпечатки старомодного продавца. Качество оставляет желать лучшего, но что могли, все из них вытянули. Я сегодня утром звонил мужу Хмельницкой, и он мне подтвердил, что продавец достал из кармана коробку, а потом вынул из нее портсигар. При этом никаких перчаток на нем не было. Если так, то третьим человеком, державшим в руках портсигар, был продавец. Мы искали его отпечатки в нашей картотеке. Дело в том, что на большом пальце имеется характерный шрам от глубокого пореза, скорее всего старый. А это особая примета, по которой легче искать аналоги в картотеке. Увы, ничего нет.

Теперь я хочу сказать об очень важном моменте. Мы еще обнаружили те же отпечатки со шрамом на большом пальце, а именно: они остались на рубильнике в подвале под сценой. Рубильник открывает электрический замок люка номер три, через который провалился актер Ольшанский. И они есть на висячем замке, снятом с внутренней стороны ворот склада с декорациями, так называемом кармане. Никому из работников театра, прошедших дактилоскопию, отпечатки не принадлежат. А это уже не может быть совпадением. Мы имеем дело с прямыми уликами и человеком, выходящим в нашем деле на первый план.

– У вас все, Игнат Всеволодович?

– Нет еще. Экспертиза серебра может дать нам еще одну ниточку, а может и запутать все окончательно. Начну с портсигара.

Он выполнен мастером очень высокого класса. Это не Фаберже, клеймо, возможно, настоящее, а может, и поддельное. Дело в том, что шпильки в портсигаре сделаны из современной стали и замок-защелка достаточно современный. Отливали его не так давно. Но главное даже не в этом. Экспертов поразил состав серебра. В нем присутствует более десяти процентов платины и еще несколько добавок, которые использовали в восемнадцатом веке на Ближнем Востоке и в Азии. Такое серебро не могло попасть в мастерские Фаберже. Как утверждают специалисты, из этого серебра делались кубки для вин, рукоятки и эфесы для сабель, цепи для орденов и сами ордена, и все это имеет невероятную ценность, уникальность и раритетность. Ни один здравомыслящий человек никогда не станет плавить кубок турецкого султана, чтобы сделать из него портсигар Фаберже. По цене они не совместимы. Но и это еще не все.

Парадокс заключается в том, что пуля, убившая Фартышеву, сделана из того же серебра, а также флакон из реквизита, покрашенный коричневой краской. Странно, если один и тот же ювелир согласился отливать примитивный пузырек, пулю и высокохудожественную вещь, каковой является портсигар. А то, что этим занимался кустарь-одиночка, я не сомневаюсь. Кому еще нужно хранить у себя клеймо Фаберже? Вот на этом, пожалуй, я могу закончить отчет по последним суткам работы.

– Странно, что ты все еще ходишь в майорах, Игнат Всеволодович, – усмехнулся генерал. – Ты в своем деле фельдмаршал.

– Не я один работал, Виктор Николаич. Все НТО на ноги подняли. Особое спасибо подполковнику Сорокину. Это он определял происхождение серебра и всю его историю. Он сейчас копает дальше. Так что, думаю, исследования только начались, а не закончились.

– Молодцы, ребята! А чем похвастаются наши сыщики? Улики им не помогут. Где будем искать старомодного убийцу?

– Ведет он себя как-то по-актерски, – с негодованием заметил подполковник Крюков. – Старомодная одежда отвлекает от внешности, все почему-то запоминают галоши, но никто не помнит цвет глаз. Давайте отбросим все его примочки – одежду, шляпу, страсть к серебру. Ясно одно: человек тщательно готовит каждое преступление. Он предвидит все, что мы можем предпринять, и ухитряется обойти нас на виражах. Но кто мне может объяснить его беспечность? Он что, не понимает, что мы найдем отпечатки пальцев? Зачем ему подставлять себя? Вспомните, портсигар лежал в замшевой коробке, на ней никакие отпечатки не обнаружишь, это же ворс. А он сам достает портсигар и показывает товар покупателю. Зачем? Подай ему коробку, и пусть смотрит. А вспомните рубильник в подвале? Там, кроме его отпечатков, других нет, будто он вытер рубильник тряпкой, а потом взялся за него голыми руками. То же самое с замком. Он намеренно использует серебро. Даже сварщика просит покрасить остроконечники ограды серебрянкой. Мальчишество?

– Думаю, серебро он подсовывает не нам, – тихо сказал Трифонов. – Он, как кто-то из вас сказал, посылает метки смерти. Они предназначены не для нас, а для артистов. Но мы не делимся результатами следствия с труппой театра, и те ничего не знают. Никто из них понятия не имеет, что Фартышева убита серебряной пулей, а флакончик был не стеклянным, а серебряным. Убийца нагнетает обстановку, он предупреждает каждого, что его гибель на подходе и она неизбежна. А мы гасим эти предупреждения, замалчивая свои открытия. В серебре есть свой смысл, и актеры должны его понимать либо догадываться. Возможно, Ирина Хмельницкая догадалась. Муж принес ей портсигар, и она два дня ходила сама не своя, а в день смерти плакала в своей гримерной. Я считаю, что мы обязаны переговорить со всеми актерами и узнать у них, кто еще получил в подарок серебряную безделушку.

Чем же труппа театра «Триумф» провинилась перед убийцей? Может, мое упоминание и не уместно, но совершенно ясно, что убийца – либо убийцы – человек неординарный: костюмы, серебро и только что упомянутый паспорт Савелия Бражникова. Думаю, кому-то из нас следует повнимательнее изучить дело Бражникова. Там следствие уткнулось в тупик из-за того же самого – не могли найти причины, по которым кто-то убивал бизнесменов. Им простительнее. Убийство бизнесмена всегда связано с деньгами. Сам Бог велел им запутаться. Бражников мстил за старые обиды людям, которые давно уже выросли из коротких штанишек и каждый из которых занимал свою нишу на новом поприще. Никто из следователей не оглядывался назад. Бражников лежал на глубоком дне, куда никто из нас не мог донырнуть. Сегодня мы имеем схожий случай. Актеры – не бизнесмены, но и они не безгрешны.