Книга Мадемуазель Судьба - Юлия Климова

– Мне нужна временная работа, – перебил Федор.

– У вас какое образование?

– Юридическое.

– Великолепно, просто великолепно! – вскакивая с места и роняя при этом вилку, воскликнул профессор. Желание помочь хоть чем-то хозяину квартиры, столь милому и отзывчивому человеку, переполняло его кристально чистую душу. Подняв с пола вилку, Иннокентий Петрович бросился к раковине, вылил на дырчатую губку густую желтую жидкость из пластиковой бутылки и вступил в борьбу с грязной посудой. – У меня как раз есть друг, очень известный адвокат! Буквально на днях виделись. Поляков его фамилия, может, слышали?

– Нет, последние десять лет я занимался делами, не связанными с юриспруденцией, – ответил Федор, глядя, как гость отдирает пригоревшие корки со дна глубокой сковородки. Работать на адвоката? Бред. Да и какие к черту собеседования…

– Это неважно, – отмахнулся профессор, – Поляков сам решит, что вам поручить. Жаль, вы не наслышаны о его успехах, поверьте, грандиозный человек, умница.

Иннокентий Петрович пустился восхвалять друга на все лады. Федор, слушая оду вполуха, отодвинул тарелку, встал и подошел к окну. Короткая тюлевая занавеска задрожала от его дыхания. Из подъезда вышла Оксана и, с опаской оглядываясь по сторонам – не поджидает ли ее выставленный за дверь бывший муженек, – направилась в сторону метро.

– …я оставлю вам номер телефона и сам позвоню Дмитрию Григорьевичу, чтобы он ожидал вас, – донеслось до Федора. Обернувшись, он увидел сверкающую чистотой раковину, вытертые столы, тарелки стопочкой, аккуратно сложенное полотенце и искренне счастливое лицо профессора.

– Хорошо, – ответил Федор. Бывший муж любовницы устраивает его на работу, чего только в жизни не случается. Плевать, какая разница.

– Вот и прекрасно, я так рад, что сумел помочь! Кажется, я забыл представиться – Кепочкин Иннокентий Петрович.

– Федор.

– Приятно, очень приятно.

– Супруга твоя бывшая отчалила по своим делам, в окно видел, так что тетрадку сейчас взять не смогу. Пиши телефоны, разберемся. – Федор протянул профессору бумажную салфетку.

* * *

Решив на время забыть о жизненных неурядицах и проблемах, Валька стала готовиться к походу в кино. Первым делом нужно привести себя в порядок. Она взяла тональный крем, пудру и попыталась скрыть царапины и ссадину, но старания не увенчались успехом – стало еще хуже. Катастрофа теперь была объемной, бежево-розовой, и казалось, сейчас отвалится половина лица. К тому же под глазом наливался синяк, что добавляло еще некоторых красок. Умывшись, Валька приняла мужественное решение не пользоваться косметикой.

– Любят за внутреннюю красоту, – утешила она себя. – Я же не Сухоруков, а значит, шанс у меня есть.

Душевный трепет уже давно не давал покоя, очень хотелось расценивать предстоящую встречу с Сергеем как свидание.

Он ей нравится.

Нра-вит-ся.

Хорошо это или плохо?

Плохо или хорошо?

А если чувства не взаимны? Вон Сергей какой взрослый и умный, а она? Валька вообразила себя выше ростом и встала на цыпочки. Прошлась немного и сокрушенно плюхнулась на кровать. Уж какая есть – ни грудью, ни бедрами похвастаться не может.

Из дома она выходила неторопливо, сдерживая улыбку, но глаза светились счастьем, и настроение было понятно без слов.

– Сладкое любишь? – спросил Сергей, галантно распахивая дверцу машины.

– Ага.

– Тогда позвольте, мадемуазель, пригласить вас в кафе.

– Позволяю, – важно ответила Валька и все же улыбнулась. Она представила ряд круглых столиков, пломбир, обсыпанный орехами или вафельной крошкой, эклер с глазурью, чашку кофе. Наташа любит шоколадное мороженое с вишневым сиропом… Какое выбрать? Пломбир или шоколадное? Шоколадное или пломбир?

– О чем задумалась, принцесса? – спросил Сергей.

– О мороженом.

– Купим много и разного.

Москва. Как же Валька соскучилась по суете родного города! Машины проносились мимо, куда-то спешили прохожие, голуби прохаживались около остановок, тренькал трамвай – привычная жизнь, которой так не хватает. А если учесть, что рядом с ней, обыкновенной Валькой, высокий, красивый, приятный во всех отношениях мужчина, то счастью нет конца и края!

Воздух пьянил, дверь кафе притягивала к себе, столики оказались не круглые, а квадратные (но какая разница!), капучино посыпали корицей, а четыре шарика мороженого – шоколадной и карамельной стружкой.

– Только не простуди горло, – усмехнулся Сергей. – Я обещал Казакову тебя оберегать, так что слушайся и повинуйся. Ешь медленно.

– Угу, – ответила Валька, в первую очередь отправляя в рот белоснежный пломбир.

Немного подумав, она еще заказала клубничный коктейль, фруктовый салат и яблочный пай с миндальной корочкой. Фотографии в меню были настолько яркие и аппетитные, что сдержаться не получилось.

Количество съеденного не остановило Вальку в кинотеатре. Она купила средний стакан сладкого попкорна, объяснила Сергею, что без этой мелочи просто неприлично входить в зал, и с наслаждением запихнула за щеку горсть распухших кукурузных зерен.

– Хотя, может, меня с таким лицом в зал и не пустят, посчитают террористкой.

– Пустят, – ответил Сергей и взял Вальку за руку. – Только пусть попробуют не пустить.

Сергей сжал ее пальцы, и по телу Вальки пробежал колючий, но приятный ток. Скоро выключат свет, они сядут рядом и будут смотреть комедийную мелодраму. И смешно, и про любовь. «Здорово», – подумала Валька, тоже сжав пальцы Сергея.

* * *

Взяв черный карандаш, Оксана отточенным движением обозначила над губой родинку. Немного отстранившись от зеркала, не без удовольствия посмотрела на свое отражение и произнесла весомое: «Да!» Стройные ноги, полноватые бедра (ничуть не портящие фигуру), тонкая талия, пышная грудь, красивое лицо. Оксана накрасила губы, провела пальцем по бровям, точно собиралась нарисовать их заново, и покрутилась.

– Я прекрасна, – сделала она вывод и в качестве последнего штриха немного взбила волосы.

Но процесс самолюбования пришлось досрочно завершить, из прихожей донеслись грохот и резкие, раздражительные выкрики: «Черт! Черт! Черт!» Бросив на зеркало последний взгляд, Оксана поспешила на голос Федора.

– Ты что там забыл? – спросила она, удивленно глядя на шкаф с распахнутыми дверцами. Журналы кучей валялись на полу, «любимый зверь» держал в одной руке пустую коробку от обуви, а другой, недовольно морщась, стряхивал пыль с черной футболки.

– Тетрадку искал.

– Какую?

– Твоего Кепочкина. Интересно, ты поменяла фамилию? Очень в этом сомневаюсь.

– О чем ты говоришь?!