Книга Снадобье для вдовы - Кэролайн Роу

— С какой стати, сержант? — удивился Улибе.

Ответа он, впрочем, так и не услышал, ибо их разговор был внезапно прерван писклявым криком с холма, на котором стоял дома Мундины. А к ее двери метнулся маленький босоногий мальчуган.

— Корабли! — кричал он. — Корабли! Скажите тетушке поскорее, что там корабли, и они высаживают шлюпки.

Улибе натянул поводья.

— Я должен остаться.

— Давайте-ка поначалу на них глянем, — предложил сержант. — Не забывайте, мальчишка порой и ошибается.

Нарсис, уже спешившись, карабкался на холм, указанный ему мальчишкой.

— Я вижу их уже отсюда, — спокойным голосом сказал он. — Две галеры стоят вдоль берега. К берегу идут две шлюпки. Нет, вон спустили еще одну. Короче, три…

— Сколько людей?

— Точно не могу сказать, сержант, но по шесть-восемь в каждой.

Поднявшись на холм, Габриэль обернулся:

— Я бы сказал, сержант, четыре шлюпки: по восемь человек в каждой и командир.

— У него хорошее зрение? — спросил Улибе.

— Отличное, как у ястреба. Жаль, что он не умеет стрелять так же метко, как Нарсис. Тогда бы мы смогли уложить двоих сразу.

Мундина выскочила из дома, толкая перед собой Жиля: оба были обвешаны каким-то узелками.

— Мы должны бежать! — крикнула она.

— Время еще есть, — остановил ее Улибе. — Вы оба можете сесть на Нету. Ну что, сержант, останемся и примем бой?

— Пятеро воинов — прошу прощения, Юсуф — шестеро — против тридцати с лишним? Да и вообще мне было велено доставить груз в Барселону, а не умирать геройской смертью в волнах прибоя. Я считаю, что нам следует отсюда сматываться, да поскорее.

— А как же дома? — воскликнул Улибе.

— Мы же не сможем все их поджечь! — вздохнул сержант. — Посмотрим правде в глаза, господин Климен! Мы рискуем грузом, нашими жизнями, да еще вдобавок теряем дома и людей.

— За наше имущество не волнуйся, — предупредила Улибе Мундина.

— Они ничего не найдут. Все, что у нас есть ценного, останется здесь, когда мы вернемся.

— А если они сожгут дом?

— Самые ценные вещи все равно в тайниках.

— Хватит стоять и без толку препираться, — перебил их сержант. — Посадите сеньору и мальчика на вашего мула и позвольте нам откланяться.

— А как же другие? — спросил Улибе.

— У всех наших свои норы и тайники, — сказала Мундина. — У меня — тоже.

Глава 6

К тому времени, когда лодки достигли берега, группа Улибе была уже на холме, и происходившие на берегу события были вне пределов слышимости.

— Я очень беспокоюсь о твоих односельчанах, — сказал он Мундине. — Мы ведь, по сути, бросили их, а многих из них я знаю с раннего детства.

— Когда рейдеры доберутся до деревни, там не останется ни души, — успокоила его Мундина. — Им придется бродить несколько часов, прежде чем они случайно наткнутся хоть на одного человека или что-то ценное. На чужом опыте мы научились, что, для того чтобы выгнать людей наружу, они поджигают дома. И решили в случае их прихода бежать, оставив все двери нараспашку.

— И ты относишься к этому так спокойно… — поразился Улибе.

— Разве у нас есть выбор? — пожала Мундина плечами. — Но теперь ты мне скажи кое-что. Как ты обращаешься с этим бедным созданием?

— С Жилем? — вскинул брови Улибе. — Он наткнулся на нас на обочине дороги, в двух или трех часах от Жироны. Мы поймали его, когда этот бедняжка пытался украсть у нас кусок хлеба. Так ведь, приятель?

Бормотание под балахоном, по-видимому, должно было означать ответ утвердительный.

— И в обмен на кусок хлеба и великолепного холодного цыпленка он выдает нам историю — я бы сказал, довольно причудливую, — усмехнулся Улибе. — В зависимости от того, правда это или нет.

— Это была правда, сеньор, — послышался голос из-под балахона. — Я никогда не лгу.

— Ничего себе! — мотнула головой Мундина. — Уж один-то разок был, да еще какой!

— Сеньора, вы обещали меня не выдавать.

— Нет. Я обещала тебе помочь, но не могу сделать этого, пока Улибе не знает всей правды, — буркнула Мундина. — Тебе по-прежнему угрожает опасность, даже от братьев-наставников. Скажи Улибе, сколько тебе лет?

— Пятнадцать, — пробормотал Жиль.

— Пятнадцать? — переспросила Мундина.

— Скоро будет шестнадцать.

— Не верю! — рассмеялся Улибе. — С виду ему не дашь больше одиннадцати!

— И как тебя зовут? Говори же! — настойчиво вцепилась в ребенка старуха.

— Клара, — послышался тихий голос из-под балахона.

— Громче.

— Клара! — чуть громче повторил сердитый девичий голосок.

— Стало быть, один раз уже был, — подытожила Мундина. — Мне хватило раз взглянуть на нее, чтобы понять, что она девчонка. И при том еще и красивая. Она подстриглась ножницами своей хозяйки, стащила где-то тунику и объявила себя мальчиком, хотя при этом смахивает на мальчишку не больше меня. Улибе, ты теряешь наблюдательность.

— Клянусь Господом! — воскликнул Улибе, глядя на Клару. — Все, что я замечал, это что он… она…. тихоня и боится солдат. И вчера, когда было слишком жарко, она постеснялась купаться в одном пруду с нами. Теперь я понимаю, почему. — Неожиданная мысль поразила его. — Когда ты пряталась в кустах, то… видела… как я сохну?

— Я ничего не видела, сеньор, — быстро сказала она.

— А чего ради волноваться, если бы даже и видела? — усмехнулась Мундина. — Ты не из тех мужчин, которым нужна одежда, чтобы выглядеть красивым. — И громко расхохоталась, заставив смущенно замолчать обоих.

— Ты напрасно сердишься, тетушка, — покачал головой Улибе. — Никто и не собирался облегчать ей жизнь. Поскольку она так нервничала в присутствии мужчин, мы как можно более искренне постарались ее убедить, что никто из нас не проявляет интереса к симпатичным мальчикам. — Он горько рассмеялся. — Все это было довольно забавно. Что ж, госпожа Клара, — сказал он, повернувшись к девушке, — кое-какие кусочки головоломки уже встали на место. Но скажи мне честно: почему твоя хозяйка хотела тебя продать? Уж вряд ли за разбитую чашку. Она не пошла бы на такой риск из-за куска разбитой глины.

— Она была весьма неприятной женщиной, — призналась Клара.

— В каком смысле? — уточнил Улибе.

— Она привносила в жизнь хозяина немало сложностей. Правда, он этого заслуживал.

— Гадкий распутный старикашка?

— Не такой уж и старикашка, — усмехнулась Клара, — но достаточно гадкий.

— Короче, он осложнял тебе жизнь, — мягко подытожил Улибе. — А податься тебе было больше некуда?