Книга Вилла «Белый конь» - Агата Кристи

Мистер Осборн провел Лежена в дом. Там все сверкало чистотойи царил образцовый порядок. Комнаты, правда, были пустоваты.

– Еще не совсем устроился. Бываю на всех местных аукционах –иногда можно купить великолепные вещи за четверть цены. Чего выпьете? Стаканчикшерри? Пива? А может, чашку чаю? Я мигом приготовлю.

Лежен отдал предпочтение пиву.

– Ну вот, – сказал мистер Осборн, вернувшись через минуту сдвумя пенящимися кружками. – Посидим, отдохнем, потолкуем.

Покончив со светскими любезностями, Осборн наклонилсявперед.

– Мои сведения вам пригодились? – спросил он с надеждой.

Лежен, как мог, смягчил удар:

– Меньше, чем я думал, к сожалению.

– Обидно. Признаюсь, я разочарован. Хотя, по сути дела, нетоснований полагать, что джентльмен, который шел за отцом Горманом, обязательноего убийца. Это значило бы желать слишком многого. И мистер Винаблз – человексостоятельный и всеми почитаемый, он вращается в лучшем кругу.

– Дело в том, – отвечал Лежен, – что мистер Винаблз никак неможет быть тем, кого вы тогда видели.

Мистер Осборн подскочил в кресле:

– Нет, это был он! Я совершенно уверен. Я прекраснозапоминаю лица и никогда не ошибаюсь.

– Боюсь, на этот раз вы ошиблись, – проговорил Лежен мягко.– Видите ли, мистер Винаблз – жертва полиомиелита. Более трех лет у негопарализованы ноги, и он не может ходить.

– Полиомиелит! – воскликнул мистер Осборн. – Ах, боже,боже... Да, тогда конечно. И все-таки извините меня, инспектор Лежен, надеюсь,вы не обидитесь, но правда ли это? Есть у вас медицинское подтверждение?

– Да, мистер Осборн. Есть. Мистер Винаблз – пациент сэраУильяма Дагдейла, очень видного специалиста.

– А, конечно, конечно, это известнейший врач. Неужели я могтак ошибиться? Я был глубоко уверен. И зря только вас побеспокоил.

– Нет-нет, – перебил Лежен. – Ваша информация сохранила всюсвою ценность. Ясно, что тот человек очень похож на мистера Винаблза, а умистера Винаблза внешность весьма приметная, значит, ваши наблюдения нам,безусловно, пригодятся.

– Да, верно. – Мистер Осборн чуть повеселел. – Представительпреступного мира, внешне напоминающий мистера Винаблза. Таких, конечно,немного. В документах Скотленд-Ярда... – Он снова с надеждой воззрился наинспектора.

– Все не так просто, – медленно проговорил Лежен. – Можетбыть, на человека, которого вы видели, у нас вообще не заведено дело. А крометого, вы вот и сами это сказали, тот человек, может, вообще не имеет отношенияк убийству отца Гормана.

Мистер Осборн опять сник:

– Да, неловко получилось. Словно это мои выдумки... А ведьдоведись мне выступать в суде по делу об убийстве, я бы давал показания сполной уверенностью, меня бы с толку не сбили.

Лежен молчал, задумчиво глядя на собеседника.

– Мистер Осборн, а почему вас нельзя, как вы выражаетесь,сбить с толку?

Мистер Осборн изумился:

– Да потому, что я убежден! Я прекрасно вас понимаю, да,Винаблз не тот человек, бесспорно. И я не вправе настаивать на своем. Новсе-таки я настаиваю...

Лежен наклонился вперед:

– Вы, наверное, удивились, зачем это я к вам сегодняпожаловал? Я получил медицинское подтверждение, что мистер Винаблз здесь ни причем, и все-таки я у вас, зачем?

– Верно. – Осборн слегка приободрился. – Так зачем же,инспектор?

– Я здесь у вас, – ответил Лежен, – потому, что вашаубежденность подействовала на меня. Я решил проверить, на чем она основана.Ведь вы помните, в тот вечер был густой туман. Я побывал в вашей аптеке.Постоял, как вы тогда, на пороге, глядя на другую сторону улицы. По-моему,вечером, да еще в туман, трудно разглядеть кого-нибудь на таком расстоянии, ауж черты лица разобрать вообще невозможно.

– В какой-то мере вы правы, действительно опускался туман.Но неровный, клочьями. Кое-где были просветы. И в такой просвет попал отецГорман. И поэтому я видел и его, и того человека очень ясно. Да, и еще, когдатот был как раз напротив моей двери, он поднес к сигарете зажигалку. И профильу него ярко осветился – нос, подбородок, кадык. Я еще подумал: какая необычнаявнешность. Понимаете... – Мистер Осборн умолк.

– Понимаю, – задумчиво отозвался Лежен.

– Может, брат? – оживился мистер Осборн. – Может, это егобрат-близнец? Тогда бы развеялись все сомнения.

– Брат-близнец? – Лежен улыбнулся и покачал головой. – Удачныйприем для романа. Но в жизни, – он снова покачал головой, – в жизни так небывает. Нет.

– Верно, не бывает. А если просто брат? Разительноесходство... – Мистер Осборн совсем загрустил.

– По нашим сведениям, у мистера Винаблза братьев нет.

– По вашим сведениям? – повторил мистер Осборн.

– Хоть он по национальности и англичанин, родился он заграницей. Родители привезли его в Англию, когда ему было уже одиннадцать лет.

– И вам, значит, многое о нем известно, то есть о егородных?

– Нет, – отвечал Лежен. – Узнать многое о мистере Винаблзенепросто, разве что мы расспросили бы его самого, но мы не имеем права задаватьему какие бы то ни было вопросы.

Лежен сказал это намеренно. У полиции были возможностиполучить необходимые сведения, не обращаясь к самому мистеру Винаблзу, но этогоинспектор Осборну говорить не собирался.

– Итак, если бы не медицинское заключение, – спросил он,поднимаясь, – вы с уверенностью подтвердили бы свои слова?

– Да, – ответил мистер Осборн. – Это мой конек – запоминатьлица. – Он усмехнулся. – Скольких своих клиентов я удивлял. Спрашиваю, бывало:«Как астма, вам лучше? Вы приходили ко мне в марте. С рецептом доктораХаргривза». Вот уж все удивлялись! Очень помогало мне в деле. Людям нравится,когда их помнят. Хотя с именами у меня так не получалось. Интерес к запоминаниюлиц возник у меня, еще когда я был совсем молод. Узнал, что вся королевскаясемья отлично запоминает лица. «А разве, – подумал я, – тебе, Захария Осборн,такого не суметь?» Тренировался, потом стал запоминать автоматически, почти неделая усилий.

Лежен вздохнул.

– Такой свидетель, как вы, незаменим на суде, – сказал он. –Опознать человека – дело непростое. Некоторые вообще ничего не могут толкомвспомнить, только бормочут: «Да, по-моему, высокий. Волосы светлые – то есть неочень, но и не темные. Лицо обыкновенное. Глаза голубые, нет, серые, хотя,может, и карие. Серый макинтош, а может, темно-синий».