Книга Серый ферзь. Летающие острова - Александр Бушков

– Нет, конечно, – сказал Сварог, прилагаятитанические усилия, чтобы собрать мускулы лица в неподвижную маску.

– Вы смейтесь, если хотите. Милорд Гаудин вечно надомной смеется. Однажды он так хохотал, что пролил мне на живот чашку горячегошоколада. Вам, конечно, весело, а каково было мне, с моей необычайно нежнойкожей? Целый месяц после этого меня любили в самых невероятных позициях, чтобыне задеть обожженного живота…

– Умоляю вас… – сказал Сварог жалобно, чувствуя,что вот-вот смахнет со стола взрывом хохота драгоценные невесомые бокалы.

– Но это все чистая правда, – заверилаграфиня. – Я, разумеется, не дура, иначе ни за что не попала бы вконфиденты. Просто я, как выражается милорд Гаудин, яркая индивидуальность, счем полностью согласна, да и вы, наверное, тоже… И еще. Всеми этими прибауткамия, уж простите, пыталась оттянуть весьма тягостный разговор о наших делах…

– Почему – тягостный?

– Потому что ее нет, она исчезла…

– Кто?

– Делия, – сказала графиня.

– Полчаса назад я ее видел в автомобиле короля.

– Это не она.

– А кто?

– Не знаю, – сказала графиня, и в ее глазах Сварогувидел страх. – Двойник, нежить, морок, наваждение… У меня есть человек,прекрасно умеющий распознавать такие создания, под какими масками они нипрятались бы. Наследственность, знаете ли. Говорят, его прабабка былаколдуньей.

Не к месту вспомнился фильм «Иван Васильевич меняетпрофессию». Дескать, демон заместо настоящего царя на трон вскарабкался… Сварогпомотал головой.

– А верить ему можно?

Графиня бледно улыбнулась:

– Можно. Это барон Гинкер, протектор[8]Равены. Работает на милорда Гаудина лет десять. Кстати, я его жду с минуты наминуту.

– Что случилось? – спросил Сварог, ежась отнеприятного холодка.

– Не знаю. Никто не знает. Несколько дней назад вкоролевском дворце что-то произошло ночью. А утром на месте Делии оказалась… этатварь. Король, насколько можно судить, ничего не замечает, как и все остальные,а судя по вашей реакции, и люди милорда Гаудина пребывали в неведении. Барон,это не двойник-человек. Она как две капли воды похожа на Делию, она вполнематериальна, я сама касалась ее руки… Но это не человек, Гинкер клянется. Стого утра она и близко не подходит к лошадям и собакам. Лошадей и собак необмануть никакой магией, они почуют мгновенно… Она перестала носить серебряныебраслеты Делии, фамильные.

«Вот оно – пророчество Таверо, – мелькнуло в голове уСварога. – Прав был Тигернах: суть становится понятна, только когда оносбывается…» Он спросил:

– А что дворцовые маги? Их, насколько я знаю, двое прикороле.

– Один исчез бесследно. Второй держится так, словноничего не произошло.

– А любовник Делии, гланский лейтенант?

– Исчез. Пропали еще человек десять – ликторы Делии илюди из дворцового караула.

– А что говорят при дворе?

– Ничего. Большинство и не подозревает о случившемся. Атуманные слухи, бродившие среди меньшинства, очень быстро прекратились. Должнобыть, оттого, что для них совершенно не было пищи. Глухо упоминалось о ночнойдраке – и на этом все кончилось. За годы правления нашего короля случались вещии загадочнее – но всегда была конкретная информация. Сейчас же никто ничего непонимает…

– Ваш барон Гинкер не пробовал деликатно намекнутькоролю?

Графиня молча взглянула на него.

– Понятно, – сказал Сварог. – Жить барону ещене надоело… К кому король способен прислушаться?

– Пожалуй, к официальному легату императрицы. Но это женереально, как я поняла?

– Совершенно, – сказал Сварог. – Кстати, ятоже нереален. Меня здесь нет. Я вам мерещусь.

– Вот видите… Дела скверные, барон. Даже если всепоголовно догадаются, что это не Делия, а неведомая нечисть в ее облике, подавляющемубольшинству будет все равно. Кроме разве что искренних друзей – но их у Делииочень и очень мало, как и случается обычно с принцессами. Не столь уж важно, откого получать милости и кому служить, принцессе или оборотню. Понимаете? Лишьбы только была уверенность, что оборотень не исчезнет через неделю, апродержится долго. Или вы лучшего мнения о человечестве?

– Ну что вы… – сказал Сварог угрюмо. – Кто завсем этим стоит? У вас нет предположений?

– Ни малейших, – призналась графиня. – Случайнастолько небывалый, что я поостереглась строить гипотезы… Ждала вас. Бытьможет, следует срочно связаться с милордом Гаудином?

– Не получится, – сказал Сварог. – Нет у менятакой возможности. Едва я пересек ронерскую границу, все оборвалось. Я действуюв одиночку. Увы, не могу объяснить причин…

– Помилуйте, догадаться нетрудно, – сказалаграфиня. – Вы ничем от нас не отличаетесь, уж простите. Интриги, козни,тайна… Все то же самое, господа, все то же самое… Эти слова обожает грустноизрекать мой наводящий тоску супруг, обнаружив у дверей моей спальни очередныесапоги. Все то же самое. Миссия ваша насквозь неофициальна, и ее следуетдержать в тайне от любого – ну что тут непонятного?

Сварог задумчиво наклонил бутылку над своим бокалом, глядяна густое, багровое вино. Не получилось лихой прогулки. Неужели Гаудин не знал?А что он мог сделать, даже если бы знал?

– Единственная надежда – король. Не так ли? –спросил он.

– Да. Уж он-то любит Делию без памяти…

– А нам осталась самая малость – раздобыть вескиедоказательства…

– Самая малость, – с бледной улыбкой подтвердилаграфиня.

Золотой колокольчик у входа звякнул. Графиня живо подбежалаи распахнула дверь:

– Барон, вы опоздали на три минуты! Если бы я назначиласвидание в своей постели, вы и тогда опоздали бы?

– Признаюсь с прискорбием – да, – поклонилсявошедший. – Даже манящий образ вашей постели, милейшая Маргилена не всилах победить безжалостную старость, прочно овладевшую вашим покорным слугой…

Пожалуй, он кокетничал и прибеднялся. Это был пухлый лысыйкоротышка лет шестидесяти, слабый и неопасный на первый взгляд, но на щекастойфизиономии Тентира[9] холодно голубели колючие и внимательныеглаза, а обманчиво вялые движения скрывали, похоже, недюжинную силу ипроворство, вполне пригодные и для ублажения дам, и для схватки на мечах.

– Барон Гинкер, – представился толстяк. –Имею несчастье заведовать одной из столичных полиций. Вы позволите узнать вашеочередное имя?