Книга Фаталуния - Алека Вольских

— А почему его назвали чернокнижником? — поинтересовался Ростик. — Он что, был злым волшебником?

Лис криво усмехнулся и озадаченно потер подбородок.

— Да как тебе сказать… Хм, тебе нужно бить…

— А? — не сразу понял Ростик, но, заметив, что Санька подбросил еще одну карту, поспешно побил ее рубеалом.

— Ну, выходит, что был, — продолжил Лис. — Только ведь времена тогда были другие, и заниматься чернокнижием или нет — каждый маг решал сам по себе. А Казантип сильный был маг. И опасный. Что хотел, то и творил. Боялись его все. Только это дела давно минувших дней. Сейчас в любом из двенадцати городов за чернокнижие по закону пожизненное заточение полагается. Под землей. А выбраться оттуда — гиблое дело.

Лис многозначительно прокашлялся и, глянув на Ростика, добавил:

— Почти такое же, как твое.

Ростик нахмурился от недоумения и посмотрел на карту, которую бросил ему Санька. Это был чудного вида старик: в красной широкополой шляпе, с хитро прищуренными глазами и длинной рыжей бородой. Над его головой вилась жирной линией надпись: «Тарханкут Рыжебородый». Тарханкут подмигнул Ростику, и мальчик опустил глаза на единственную оставшуюся у него карту — ту самую кикимору, которая в начале игры не дала ему собой походить. Само собой разумеется, что побить мага кикиморой Ростик не мог.

— Поздравляю, — широко улыбаясь, сказал Лис. — Ты проиграл.

Кикимора, ехидничая, показала Ростику язык.

— Не переживай, — утешил Ростика Арни. — Говорят, в «Кикимору болотную» даже сам Тарханкут всегда проигрывал. Не везло ему в азартные игры. Считай это своего рода сходством между вами.

— Не обманываешь? — просияв, спросил Ростик.

— Нет, — покачал головой Лис и после небольшой паузы добавил: — Правда, обычно выигрывал у него не кто иной, как великий предок нашего Невера — сам Казантип Чернокнижник. И это притом, что для каждого из них не проиграть другому — было делом принципа. Не любили они друг друга, знаешь ли…

Появившаяся было на лице Ростика неуверенная улыбка вмиг исчезла. Действительно, сходство с Тарханкутом у Ростика определенно было.

* * *

Поздно ночью Ростик никак не мог заснуть. Он думал о том, что, возможно, все случившееся с ним за последние два дня — это один большой сон. Волшебный мир, магический Орден, барабашки, материализующиеся из воздуха подсвечники — разве это может происходить на самом деле? А если все это реальность, то неужели он, Ростик, действительно завтра утром собирается идти неизвестно куда, не имея никакого представления, что его ждет впереди? Он почувствовал, что ему очень не по себе. И, наверное, в эту минуту он наверняка передумал бы и утром сообщил бы Мольфару, что лучше подождет их возвращения здесь, в Гелионе, чтобы потом они вернули его в родной мир, если бы… Если бы не вспомнил то сильное и по какой-то совершенно невероятной причине знакомое ему ощущение, которое он испытал в «Лавке Дрона» — что он один из них, один из двенадцати магов Ордена Двенадцати Камней. В тот же миг, как Ростик вспомнил это ощущение, он вдруг понял, что больше не сомневается. Даже волнение куда-то пропало.

Да, завтра он отправится вместе со стражами Ордена туда, куда они поведут его, — и будь что будет.

Ростик повернулся на бок, закрыв глаза, глубоко вздохнул, и тут же провалился в сон.

Глава 7

«ЖАРЕНЫЙ ПЕТУХ» И ЗЛОВОННОЕ ОЗЕРО

Путники вышли за ворота Гелиона на рассвете. Вернее, вышли только одиннадцать из них, потому что Орландо еще возле ворот замка взлетел сначала на колонну, а потом, взмыв высоко в небо, широко раскинул огромные по птичьим меркам красные крылья и устремился на запад.

Солнце поднималось над горизонтом на востоке, рассыпаясь вдалеке золотым сиянием и резко контрастируя с темно-голубым небом, еще не сбросившим окончательно ночные одежды. Сначала дорога шла прямо, и путникам то тут, то там по обеим сторонам дороги встречались одинокие дома, из труб которых валил дым. Вскоре местность стала меняться. Дорога повернула вправо — к лесистым холмам. Идти стало труднее, особенно Ростику, не привыкшему к дальним походам. Теперь все время приходилось то подниматься вверх, то спускаться вниз. Чтобы чем-то себя занять, Ростик не без любопытства размышлял о том, как можно отправляться в дальнее путешествие с одним-единственным рюкзаком на двенадцать человек. Рюкзак этот нес на своей спине Михей, и поместиться там могли от силы: провизия, пара дождевых плащей и двенадцать зубных щеток. Пока он об этом думал, успел отстать от всех и оказаться в самом хвосте группы. Пришлось догонять, потому что останавливаться и ждать его, похоже, никто не собирался.

Когда лес начал редеть и сквозь купы деревьев показались заросшие синими васильками поля, настала очередь Анчутки отставать. Он еле плелся позади всех на своих коротеньких кривых ножках. Болотного цвета глаза были почти совсем скрыты под тяжелыми веками. На ходу он что-то бормотал ворчливым тоном, и пару раз Ростику даже удалось разобрать слова.

— Вымахали, как жирафы… И дела нет никому до маленького болотника… Плетусь тут из последних сил… Нет, чтоб догадаться… Дылды безмозглые… Ой, со-о-олнце…

В этот момент путники миновали последние купы деревьев, и стоящее в зените солнце начало безжалостно припекать затылки.

— Эй, Анчутка, что ты ползешь, как улитка на пенсии! — воскликнул, обернувшись, Лис.

Глум в ответ одарил Арни взглядом, в который постарался вложить все, что он думает о «безмозглых дылдах» с длинными ногами. Лис на это только весело усмехнулся и, повернувшись к Михею, сказал:

— Давай рюкзак мне, а сам лучше возьми этого коротконогого себе на плечи, а то умрет по дороге. Утрата будет невосполнима.

Михей остановился, кивнул через плечо и ответил:

— Забрасывай его прямо на рюкзак — и всех делов.

Лис подождал, пока Анчутка с ним поравняется, бесцеремонно ухватил его за воротник куртки, так что болотник выпучил от возмущения глаза и смешно замахал маленькими тощими ручками, и водрузил сверху на рюкзак Михея. Оказалось, что рюкзак для Анчутки был чем-то вроде не совсем удобного, но вполне просторного кресла. Свесив ноги, Глум ухватился за пряжку, закрывающую внешний карман рюкзака, и расплылся в блаженной улыбке. Теперь единственным, кого видел Анчутка, сидя на рюкзаке и весело болтая ногами, был плетущийся позади всех Ростик.

Еще через час поля остались позади, а по обеим сторонам дороги снова выросли деревья и кустарники. Впереди, за солнечным маревом дороги, замаячили горные вершины Кара-Грохаса. С каждым шагом очертания горы становились все четче, и казалось, что она растет на глазах. Прошло совсем немного времени, когда солнечное марево окончательно рассеялось и Кара-Грохас предстал перед путниками во всей своей красе. Поравнявшись с небольшой деревенькой, дома которой тянулись в сторону от дороги, стражи остановились. Уставшие после долгого пути, они все как один, словно зачарованные, устремили свои взгляды к Кара-Грохасу.