Книга Предательства - Лилит Сэйнткроу

Слов нет.

Черт побери, Дрю! Ты что, дура?

Я подобралась к противоположному краю ванны. Надеюсь, Грейвс припишет заигравший у меня на шее и щеках яркий румянец действию горячей воды.

Грейвс кашлянул. Как мило с его стороны.

— Да не за что. — Он стал подниматься из ванны по ступеням, с него летели брызги шипящей восковой жидкости. Он раз или два поскользнулся, чуть не упал и схватился за край ванны. — Первый раз… ну… за мой счет.

Он, наверное, так же смутился, как и я. Я снова погрузилась в не-воду, держась руками за край. Мне казалось, что ноги и руки вот-вот откажут. Я провела в ванне много времени, дрожа и трясясь, и единственная мысль, заставила меня вылезти оттуда: что преподаватели, подумав, будто я утонула, придут меня спасать.

Или, знаете ли, убивать. Я уже поняла, что Школа, в которой, по уверениям Кристофа, я должна быть в безопасности, на самом деле очень опасное место.

Глава 11

Когда по ночам бодрствуешь, то полночь — самый разгар дня. Для ланча еще рано, для завтрака уже поздно. Хотя, если за тобой всю ночь гонялись и валяли в грязи, разве захочется есть?

Мне очень хотелось. Я просто умирала от голода. Но вместо того, чтобы пойти в столовую, я снова сидела в кабинете Дилана, созерцала полки с книгами в кожаных переплетах и ждала. Да, все-таки похоже на кабинет директора.

Сунув в дверь ванной охапку сухой одежды, принесенной из моей комнаты, Грейвс испарился. Ужас. Бесит мысль, что кто-то, пусть даже Грейвс, рылся в комоде из розового дерева и принес мне — о, боже! — трусики!.. Брр! Хорошо еще, я там ничего не спрятала. Я к тому, что в комоде будут искать в первую очередь, верно?

Ну где же Грейвс? При мысли о нем начинало как-то странно щекотать в груди. Мне хотелось увидеть его. Хотелось увидеть лицо друга. Кроме Грейвса на эту роль, за исключением, пожалуй, Кристофа, никто не годился. Но Кристофа тоже не было. И я понятия не имела, где он может быть.

Дилан тоже отсутствовал. Даже странно. Обычно он только тем и занят, что смотрит на меня и вздыхает или готовится вздыхать. Так что я сидела одна с чисто вымытыми, еще мокрыми волосами, крепко сжав зубы. В голове куча вопросов, руки и ноги подрагивают. На жестком стуле с резной спинкой жутко неудобно. Я заерзала, не отрывая взгляда от полок. А там!.. Целый кладезь книг про Истинный мир — от демографических обзоров по вервольфам до пособий по колдовству и магическим заклинаниям. Под магию отвели целую полку, на корешках алели крупные буквы.

Я стала грызть ноготь на указательном пальце правой руки и не останавливалась до тех пор, пока не сгрызла до мяса. Перешла на следующий. Чего бы я только не отдала, чтобы еще при жизни папы почитать хоть некоторые из этих книг! Ему бы они тоже понравились. Я не отказалась бы одним глазком взглянуть на книги по заклятьям. Папа предпочитал ходить по оккультным магазинам и лавкам, где собирался народ из Истинного мира. Мне тоже пришлось там бывать после смерти бабушки, когда папа забрал меня к себе. Теперь я понимаю: это было куда опаснее, чем я тогда могла предположить. Каждый раз, беря меня с собой на разведку новой местности, папа очень беспокоился. Теперь я задумываюсь — это потому, что я была с ним, или потому, что любой неверный шаг мог стать роковым для обоих? И почему он ни разу не говорил мне, что мама тоже родилась светочей? Ну почему он ничего не сказал? Совсем ничего… Может, он хотел, чтобы я повзрослела? А в каком возрасте «взрослеют»? Чего он ждал, черт побери? А может, он не знал? Вдруг это была мамина тайна? Да, но разве можно держать такое в тайне?

Я добралась до безымянного пальца.

Конечно, папа не из болтливых слюнтяев. Мы могли днями словом не обмолвиться, а заниматься делами. Я всегда знала, что и как, и гордилась, что ему не приходится то и дело меня направлять. Бабушку тоже не тянуло поговорить, она предпочитала учить на примере, но по сравнению с папой была неисправимой болтушкой.

Да и как папа бы мне сказал? Дрю, малышка, твоя мама наполовину кровосос, поэтому и ты тоже. Извини, так получилось!

Сердце больно кольнуло. Я зажмурила глаза, стараясь отогнать эти мысли.

Дверь открылась. Я не встала, хотя сердце отчаянно запрыгало, и мне пришлось сглотнуть. Ухватившись за подлокотники, я чуть подвинула ноги, чтобы в любой момент вскочить.

Да… После встречи со смертью все время вскакиваешь.

— Вот она, — сказал Дилан. — Проходите, силь ву пле, кабинет в вашем распоряжении.

Я услышала легкие шаги и тихий шорох. Воздух наполнился приятным пряным ароматом, и я повернула голову, собираясь спросить Дилана, где, черт возьми, Грейвс.

Слова застряли в горле. «Куратор» закрыл дверь и встал по стойке смирно. Мимо него проскользнула фигура и направилась ко мне.

Слишком высокая для девочки, ореол рыжих кудрей, узкие плечи, лицо в форме сердечка, большие голубые глаза, заостренный подбородок и длинное, слегка старомодное платье из красного шелка. Волосы лежали идеально, убранные от лица и подхваченные двумя черными бархатными лентами. Она повернулась и, подпрыгнув, уселась на стол Дилана, сдвинув в сторону все его бумаги.

Я не отрывала от нее глаз. Сапоги с заостренным мыском и на высоком каблуке, вверх по голени поднимался ряд маленьких пуговок. Она скрестила лодыжки и, наконец, посмотрела на меня. Глаза ее посветлели, в волосах показались темные пряди, кудри становились пышнее — она начала трансформироваться. Два миниатюрных клыка коснулись нижней губы, блестящей от помады.

Ни фига себе! Я смотрела и смотрела.

— Дрю, — вполне спокойно произнес Дилан, — это леди Анна. Миледи, это Дрю Андерсон.

— Здравствуй, Дрю, — сказала она приятным мелодичным голосом. Я сидела, не шевелясь, словно пришпиленная. — Это уменьшительное? Как твое полное имя?

Я не собиралась отвечать. Но рот все равно открыла.

— Так вы светоча. — Слова сами вылетели. — Боже. Я думала, что я… — Звучало осуждающе, и Дилан невольно выпрямился, скрипнув жакетом. — Ни фига себе!

Ее улыбка на мгновение угасла.

— Я засекречена. Если бы носферату что-то заподозрили, то нападения на все филиалы Братства, в том числе и на этот, участились бы. Даже за короткое время твоего здесь пребывания многие студенты получили ранения, и увеличилась статистика… несчастных случаев.

Так это я виновата? Боже.

В груди начало расти неприятное обжигающее чувство. Я захлопнула рот. Несколько минут мы смотрели друг на друга. Ее клыки втянулись, а кудри улеглись, и она снова стала похожа на принцессу из детских сказок.

— Мы надеемся, что нападение на Школу было плановым, вроде прощупывания нашей обороны. Хотя маловероятно, не правда ли? — Она качнула изящной головкой. — Будем надеяться, никто из них не выжил и не разнесет новости.

В конце концов, я сообразила, что спросить и не показаться грубой.