Книга Остров Корфу – последний бастион Византии - Евгений Викторович Старшов

датируется греческим ученым Катериной Канда-Кицу его атака на осадившего Керкиру Кассандра. Диодор Сицилийский пишет (пер. с англ. – Е.С.): «Когда Керкиру осаждал с суши и моря Кассандр, царь Македонский, и [она] уже была в шаге от капитуляции, ее спас Агафокл, царь Сицилии, который сжег весь македонский флот; высокий дух борьбы царил с обеих сторон, ибо македонянам нужно было спасти свои корабли, в то время как сицилийцы хотели обрести славу не только победителей карфагенян и варваров Италии, но и представить себя на греческой арене более чем достойными состязаться с македонянами, чьи копья подчинили и Азию, и Европу. Если бы Агафокл, высадив свою армию, атаковал врага, который был буквально под рукой, он легко сокрушил бы македонян, но поскольку он не ведал о полученном послании и его люди поддались страху, он удовлетворился тем, что, высадив своих людей, воздвиг трофей, подтвердив тем самым истинность пословицы: «На войне встречается много глупого». Ибо неправильное представление и обман часто достигают тех же результатов, что и применение оружия. Вернувшись с Керкиры, Агафокл воссоединился с оставленной им армией и, узнав, что лигурийцы и этруски возмутились, требуя платы от его сына Агафарха, перебил их всех в количестве двух тысяч». Итак, он почему-то не воспользовался возможностью разбить дезорганизованных македонян на суше, а просто поставил трофей и уплыл. Впрочем, из рассказа Плутарха о свадьбе царя Пирра Эпирского (см. ниже) очевидно, что Агафокл все же овладел островом; в общем, вопрос порядка событий и датировок довольно запутанный, и чтоб не приписывать Агафоклу два нападения на остров (1-й – против Кассандра, 2-й – завоевание), допустим, Диодор не совсем точно выразился или что-то спутал, да и вообще, это фрагмент 21-й книги сочинения Диодора, не дошедшей до нас полностью. Очень интересное предположение по поводу «керкирского похода» Агафокла делает Иоганн Дройзен в своей «Истории эллинизма», и хотя это только версия, она довольно правдоподобная, и кроме того, самое ценное в ней то, что она ОБЪЯСНЯЕТ причину этого похода, который в противном случае может просто выглядеть прихотью ненасытного тирана, которому «вдруг захотелось» повоевать. Оказывается, вовсе и не вдруг. Читаем Дройзена: «Мы укажем на возможность связи Лагида (т. е. Птолемея I. – Е.С.) с походом Агафокла на Коркиру, относительно которой мы не имеем никаких точных сведений… Агафокл был женат на египетской царевне Феоксене, бывшей, как кажется, падчерицей Птолемея от Береники. Очевидно, интересы Лагида требовали того, чтобы не позволять Македонии слишком усиливаться под властью Кассандра; так как последний мирный договор давал ему такую значительную власть над Элладой, то не будет слишком смело предположить, что Птолемей, заключая этот союз с Агафоклом, внес в него тайный пункт, по которому Египет желал бы видеть остров Коркиру занятым Агафоклом».

О Керкире мы поговорим чуть далее, а пока отметим, что при Агафокле Сиракузы достигли такого чрезвычайного расцвета, что порой агафоклово государство сравнивали с империей Александра Македонского – только на Западе. Впрочем, оно оказалось столь же непрочным; что же касается самого Агафокла, то, наверное, самое достойное заключалось в том, что простой сын горшечника совершил то, что оказалось не под силу превеликому множеству «природных» (и не очень) властителей: перед смертью своей, не видя среди своих потомков достойного преемника, он вернул власть народу.

Теперь поговорим о зяте Агафокла, царе Пирре (319–272 гг. до н. э., годы правлений см. ниже), знаменитом своей «победой» над римлянами, вошедшей в поговорку – когда он, оценив понесенные им потери, воскликнул: «Еще одна такая победа, и я останусь без войска!» Надо сказать, что примеры Александра Македонского (а он был родственником Пирру по своей матери, эпирской царевне Олимпиаде) и Агафокла настолько распалили его воображение, что он сам стремился к основанию великого Западного царства, которое могло бы состоять из Сицилии, Италии, Карфагена и т. д., да и так всю жизнь свою он провел в бесконечных войнах, то теряя царства, то завоевывая их (например, он дважды был царем Эпира (307–302 и 296–272 гг. до н. э.) и дважды – Македонии (288–285 и 273–272 гг. до н. э.). Лишившись царства в первый раз, он воевал на стороне царя Антигона Одноглазого (ок. 382–301 гг. до н. э., правил Македонией с 306 г.) и его сына Деметрия Полиоркета (336–283 до н. э., царь Македонии в 294–288 гг.), отвоевал Эпир, захватил Керкиру, воевал в Македонии и Греции уже против Полиоркета, потом – в Италии против римлян за тарентинцев, отправившись туда с 20 000—25 000 воинами и двумя десятками боевых слонов, и на Сицилии против карфагенян, затем вновь против римлян (итальянские походы – 280–275 гг. до н. э., т. н. «Пиррова война»), потом вернулся воевать в Македонию и Грецию, и в итоге, словно библейский Авимелех (см. книгу Судей – 9: 54–57), во время уличного боя в Аргосе был убит, получив бросок черепицы с крыши от простой греческой бабы. Теперь поговорим о связи Пирра с Керкирой.

Павсаний пишет: «Первыми из эллинов, на которых Пирр, воцарившись (снова, в 296 г. до н. э. при помощи египтян. – Е.С.), напал, были жители острова Коркира, так как он видел, что этот остров лежит как раз против его страны и не желал, чтобы он был для других исходным пунктом при военных действиях против него», позже дополняя свой рассказ свидетельством о помощи Пирру в этом предприятии тарентинцев: «Пирр был первым, кто переправился из Эллады через Ионийское море против римлян. Но и он переправился туда по приглашению тарентинцев. У них еще раньше шла с римлянами война. Не будучи в силах сами сопротивляться им, и так как они раньше оказали Пирру услугу, когда он вел войну с Коркирой, послав ему на помощь флот, тарентинцы при помощи своих послов убедили Пирра принять участие в войне». Ценно указание на то, что царь оценил стратегическое положение острова, и действительно, Пирр основал на Керкире город-крепость Кассиопи, удачно расположенную напротив береговой линии эпирского побережья, сделав его базой для своих операций и своеобразной стратегической «пуповиной», связывающей остров с его царством. Но военным ли путем Пирр овладел Керкирой? Получается, он отбил ее у Агафокла? Нет, и здесь Павсаний, видимо, ошибается. Обратимся по этому поводу к Плутарху, который по-иному излагает события в жизнеописании Пирра: «После смерти Антигоны (ок. 317–295 гг. до н. э., первой жены Пирра, родственницы египетского царя Птолемея I (360‐е – 283 или 282 гг. до н. э.). – Е.С.) он женился еще не раз и всегда из расчета, желая расширить свои владения. Он был женат на дочери Автолеонта, царя пэонийцев, на Биркенне, дочери Бардиллия, царя иллирийцев, и на Ланассе, дочери Агафокла Сиракузского, которая принесла ему в приданое захваченный Агафоклом город Керкиру». Однако недолго Пирр владел Керкирой – порядка 5 лет. Плутарх продолжает: «Враг (Деметрий Полиоркет. – Е.С.)… отнял у него Керкиру вместе с женой. Дело в том, что Ланасса, часто упрекавшая Пирра за то, что он больше привязан к женам-варваркам, чем к ней,