Книга Инстинкт тролля - Жан-Клод Дюньяк

размеренный механический гул, а бешеное стаккато кирок должно убедительнейшим образом радовать мое начальственное ухо. Тем не менее происходит обратное. Я обхожу все места, где есть шанс наткнуться на Кредебита, но безрезультатно. Альбус, его дядя, наконец признается мне, что он поднялся на верхние этажи, чтобы повидаться с людьми — Альбусу не удается скрыть своей брезгливости к подобному извращению. Я даю ему немного пораспаляться насчет неразумной молодежи, в то время как в моей башке крутятся все более и более мрачные мысли. Легкий ланч, который я заказал в таверне, — гранаты на лавовой подложке — остывает, но у меня не хватает решимости перекусить. Брюхо у меня сводит, и я, убаюканный высоким голосом Альбуса, снова погружаюсь в воспоминания.

— Кстати, — прерываю я его, когда он переводит дух, — ты не знаешь, где хранятся бланки специальных заказов двух-трех вековой давности? Или пяти? Мне нужно кой-что проверить.

— Вот видишь, — отвечает он проникновенно, — мы с тобой говорим на одном языке. Пацанам вроде Кредебита дела нет до прошлого, их интересует только будущее. В то время как мы…

— Мы были там, — завершаю я.

— Все хранится в заброшенном квершлаге, кажется. Папки с документами запихали в сундуки с навесными замкáми, чтобы защитить их от крыс и бухгалтеров. — Он почесывает бороду. — Ищешь что-то конкретное?

— Оружие, которое отправили на сервисное обслуживание и которое может потребоваться снова.

— У тебя есть регистрационный номер?

— Только наименование.

Я наклоняюсь к его щетинистому уху и шепчу четыре роковых слога:

Экскалибур.

Седрик рысит за мной по пятам и насвистывает, пусть и с подбитым глазом. Сумка на ремне бьет его по бокам с шелестом мятого пергамента. Я еще не рассказал ему свою идею, но он знает, что она у меня есть, и этого достаточно, чтобы его осчастливить. Стажеры — довольно незамысловатая форма жизни, совершенно беспечная.

Согласно указаниям Альбуса я прохожу по копаным-перекопаным штольням, в которых породу просеивали и перепросеивали, пока она не лишилась всех своих богатств. В мертвых зонах шахты стоит неприятный запах, примерно как в конференц-кабинетах. Чувствуется, что ничего стоящего в них уже никогда не добыть. Я топчусь по обломкам, которые веками не видели кирки, и кулаки у меня сжимаются. Даже Седрик насвистывает приглушенно.

Обычно не следует выжимать шахту вот так досуха. Если не уважать камень, он и умереть может. Мои инстинкты тролля снова начинают возбуждаться, но я предпочитаю их игнорировать. Есть более насущные вопросы.

Квершлаг пуст, фосфоресцирующие лишайники на своде засохли. Следовало бы заменить их на новые генетически модифицированными культуры, которым требуется меньше влаги. Но какой смысл обманывать себя? Никто никогда больше не придет сюда, этот пласт мертв.

Стены украшены непристойными граффити — я узнаю некоторые как собственные, оставленные для памяти. Мы, тролли, живем так долго, что нам почти невозможно все запомнить. Мы очень рано учимся прощать обиды и забывать их — после небольшого разговорчика с теми, кто нас обидел, и вот тогда подробностей лучше не вспоминать.

Сундуки рассованы по ряду ниш, увенчанных инвентаризационными рунами. Тот, который я ищу, находится в самом низу, погребенный под грудой ему подобных. Никто не исследовал его содержимого долгие века. Когда я поднимаю крышку, мне щекочет ноздри воздух, будто заряженный ностальгией. Передо мной мгновенно предстают мокрые от дождя пустоши, зáмки, торчащие из торфа, как редко воткнутые зубы, разноцветные знамена. Я слышу лязг оружия, ржание лошадей, под чьими грубо подкованными копытами разлетается грязь. Площадка игр моего детства, когда каждый день был полон легенд и великих свершений.

Еще до того, как мое сердце было разбито навсегда.

Поверх груды накладных лежит слегка заплесневелый регистрационный журнал, блестя светящимися в полумраке чернилами. Я осторожно поднимаю его и передаю Седрику.

— Ты можешь разобрать это?

— Что мне искать, шеф?

— Меч. Базовая рыцарская модель, с надписью на лезвии. Его пришлось отправить обратно в мастерские Озера, чтобы переточить и снять блестящее серебряное покрытие.

— Вам нужен порядковый номер?

— Нет, накладная на поставку. Я бы хотел знать, где он находится. Тебе хватает света?

— Вы не могли бы подтянуть сюда лишайника?

Я выворачиваю из свода фосфоресцирующий камень и держу его над журналом, пока Седрик переворачивает засиженные мухами страницы. Слышатся зловещие поскрипывания, но пока ничто не угрожает обрушением.

Через час Седрик поднимает голову, оставив палец упирающимся в колонку цифр.

— Вы уверены, что это поможет Шелдону с женитьбой? У него уже есть меч, понимаете?

— И он им доволен?

— Меч не его, это ему Бризена одолжила. Но он уже начинает с ним осваиваться, ему даже удается поднимать меч над головой.

— Тот, что я готовлю для него, может все изменить. При условии, что ты его найдешь.

— Кажется, я его нашел. — Он указывает на запись в журнале. — Затуплено лезвие, следует снять серебряное покрытие, долгое пребывание под водой. Отправлен в ремонтные мастерские тысяча двести тридцать два года назад. На него кончилась гарантия.

— Где он хранился после ремонта?

Седрик качает головой, переворачивая страницы.

— Вот что странно, шеф. Он как будто так и не вернулся из мастерской. Он как будто просто исчез.

Я чуть не упускаю покрытую лишайником глыбу и ловлю ее in extremis[6]. Наши тени пляшут на стенах. От потока ругани, которую я изрыгаю, пыль встает столбом и черным саваном окутывает плечи Седрика.

— Вы тоже читали «Книгу проклятий», шеф? — спрашивает он с сияющими от восхищения глазами.

— Я свою собственную как-то раз написал.

— Не знал, что вы мастер на все руки.

— Седрик, — говорю я, аккуратно поднимая камень снова, — ты меня не нервируй. Быстро просмотри вдоль и поперек этот журнал и отследи все упоминания о мече, который я ищу. Я хочу знать, куда он делся. А не то…

Он поднимает ко мне испачканное в пыли лицо и обтирает его тыльной стороной рукава.

— А не то нам придется перейти к плану Б, — удрученно заканчиваю я.

Два часа спустя мне приходится посмотреть в лицо фактам: Экскалибур исчез; нет сомнений, его посчитали не подлежащим ремонту и утилизировали. Все равно за ним плохо следили. Артур проводил большую часть времени за столом и регулярно проигрывал все, что казалось ему ценным. Просто чудо, что меч задержался у него дольше, чем жена.

Вот только мне это путает все карты.

— Клади журнал обратно в сундук, — говорю я Седрику.

Я на миг задумываюсь, не положить ли туда же документы для Кредебита, которые мне поручил некромант. Тогда до них, погребенных под пылью