Книга Хищная кофейня - Александра Николаевна Пушкина

бросила Оюну на ковёр рядом с бессознательным телом Ильи. Под руку подвернулась бутылка с керосином. Девочка схватила её и, прижав к груди, взглянула на клетку.

Володя одной рукой прижимал к себе Захара, а другой вцепился в решётку. Рядом визжала Ульяна, пытаясь зацепиться за клетку не только руками, но и ногой. Алиса тоже держалась изо всех сил, глядя на тварь по ту сторону двери огромными от страха глазами.

Последовал новый чудовищный «глоток». Ковёр в коридоре пошёл волнами. Мелкий сор с него полетел в красно-розовую глотку. Что-то потащило Оюну вперёд с новой силой, бросив на решётку. Девочка ударилась о металл боком и перевернулась, едва не угодив под безвольно упавшего рядом Илью. В метре от неё цеплялась за прутья Алиса. Костяшки на её руках побелели, сквозь пальцы просвечивало железо. Оглядев остальных, Оюна с ужасом поняла, что и они словно сделались прозрачными. Она поднесла к лицу собственную ладонь. Та оставалась такой же, как прежде.

– Не волнуйся, – насмешливо сказал Заря. – Ты же по эту сторону ловушки. А вот у остальных отсидеться не получится. Господин Гладноросль не дурак. Это для него как высосать сок через трубочку. А потом он поделится силой со всеми, кто принадлежит кофейне. Как жаль, что моя мышка так и не научилась ценить это.

Вдруг в голове Оюны мелькнула безумная идея.

– Стой! – выдохнула она. – Я хочу поменяться!

Стоявший рядом Заря глянул на неё с тенью издевательского интереса:

– Ты уже никого не выкупишь, – снисходительно произнёс он. – Время вышло.

– Плевать мне на них. Я хочу занять место Марии!

– Вот как? Ну новая помощница мне действительно не помешает. А то мышка в последнее время совсем сдала. Да и к нашему хищному другу она так и не привыкла. А ты что же? Не боишься его?

– Нет.

– Крепкие нервы. Это хорошо. Вот только зачем тебе идти ко мне в услужение?

– Надоело быть никем. Хочу тоже получить силу. Научи меня колдовать!

Губы Зари тронула улыбка. Да, такое он мог понять. Блондин махнул рукой. Притяжение, вжимавшее Оюну в решётку, ослабло. Она с трудом поднялась, перехватывая бутыль с керосином под мышкой, и покрепче сжала бабушкин оберег. Руки дрожали.

– Гадина! – закричала Алиса, продолжая цепляться за решётку. – Я тебе верила.

Ляна рядом горько заплакала. Володя же никак не отреагировал – все его силы уходили на то, чтобы удерживать Захара.

– Что нужно сказать? – спросила Оюна, стараясь не смотреть на друзей.

– Повтори: «Отдаю с чистым сердцем свою суть, чтобы мой предшественник был свободен», – монотонно проговорил Заря, будто школьник, читающий заученное стихотворение.

Она подняла оберег. Посмотрела на него. Раскалённый кругляшок обжигал ладонь. Вышивка слабо светилась.

– Отдаю с чистым сердцем… – начала девочка, но не договорила. Вместо этого она кинулась вперёд и быстрым движением впечатала плетёный кружок с белым конём в металлическую пластину решётки. Раздался щелчок, и по пластине прошла вертикальная трещина.

Дверь ловушки подалась в сторону, но её тут же припечатал огромный хвост, покрытый изумрудной чешуёй. На месте Зари извивался змей, чем-то похожий на китайского дракона. Его многочисленные кольца заполняли собой коридор, и каждое могло без труда обвить даже взрослого Илью.

Оюна отскочила к стене.

– Глупая таракашка! – рявкнул Заря; пасть змея не шевелилась, но слова звучали отчётливо, будто сразу в голове. – Господин Гладноросль всё равно закончит трапезу. А ты… тебя я убью лично. Насладившись твоим страданием, как острым блюдом.

Змей вжался в ковёр и вдруг взмыл в воздух, устремившись прямо к Оюне.

Девочка юркнула в единственную доступную дверь – ту, что вела в подвал, – и понеслась вниз по лестнице, перепрыгивая ступеньки. Сначала шаги отзывались гулким металлическим эхом, затем глухо застучали по земляному полу. Но за спиной отчётливо слышался шелест чешуи и рокот дыхания. Змей не отставал.

Бежать на ощупь получалось плохо. Мелькнула мысль включить фонарик в телефоне, но для этого нужно было остановиться, чего Оюне точно не стоило делать. Кое-как нашаривая путь в сплетении труб и мерзко пульсирующих корней, девочка пробиралась туда, где впервые встретилась с Марией. Там должна остаться её суть, а потом… что? Плеснуть керосин в Зарю? Но его нечем поджечь.

Позади заревело. Что-то больно хлестнуло по спине, и Оюна полетела в темноту под трубами, отчаянно прижимая к груди чудом уцелевшую бутылку с керосином. Упав, девочка перекатилась на спину и обернулась, ожидая увидеть змея. Но к ней шёл Заря, уже принявший человеческий облик. Слабый зеленоватый свет разгонял темноту вокруг него. В зло прищуренных глазах плескалось жидкое золото. Нащупав бутылку, она принялась откручивать тугую крышку. И почему пальцы так плохо слушаются?

Заря усмехнулся и потянулся к девочке. Оюна с криком плеснула жидкость ему в лицо. Мерзко пахнуло химикатами. Блондин зашипел, заскрёб руками по лицу и мигом обратился в змея. Удар хвоста вышиб из рук Оюны спасительный керосин. Жидкость брызнула, щедро полив трубы, земляной пол и мелкие корешки, которые тут же жадно потянулись к девочке. Та вскрикнула, пытаясь их стряхнуть, но корней было слишком много – они хватали за одежду, волосы, обвивали щиколотки и руки.

А Заря между тем метался, рыча и шипя.

«Он не видит!» – поняла Оюна, и это придало ей сил. Она увернулась от колючей петли, пытавшейся обвить её шею, отползла, и вдруг под руку ей попалось что-то плоское и твёрдое.

Алисина зажигалка!

– Я чую твой страх! – шипел Заря-змей, слепо мечась над полом. – Я всё равно найду тебя, мелкая таракашка!

– Иди ты… – прохрипела Оюна, поднимая зажигалку повыше, – я не таракашка. Я медведица!

Раздался щелчок, другой. Затеплился огонёк. Корни вновь запульсировали, на пределе слышимости что-то зашептало, забулькало, Заря кинулся вперёд, но Оюна уже поднесла зажигалку к ближайшему облитому керосином корешку.

Илья был прав! Пускай всё сгорит. Не жалко и жизнью пожертвовать, если эта гадость сгинет.

Пламя весело побежало по бугристым корешкам. Заря сунулся к огню, и пламя тут же опалило его усы, заставив закричать. Но рёв змея утонул в раздавшемся сверху то ли визге, то ли вое.

Оюна почувствовала, что корешки отпустили её, втянулись в пол, пытаясь спрятаться от огня. Девочка вскочила. Пламя плясало вокруг на отростках корней, скручивая их в чёрные ниточки. Беснующийся змей забивал хвостом очаги огня, изумрудную чешую пятнали чёрные подпалины. Но никакие усилия не могли сдержать разбушевавшуюся стихию. Заря рычал и выл не в силах предотвратить неминуемое. Где-то наверху ему вторил погибающий Гладноросль.

Девушка стянула испачканную керосином кофту, оставшись в майке и, закрыв рот и нос от удушливого чада, попробовала пробиться к укрытию Марии. Однако горящие корни встали на пути непроницаемой завесой. Оюна попыталась вслепую найти обходной путь. Горло нещадно саднило. Дым раздирал лёгкие. Слезились глаза. То и дело под ногами путались ещё не загоревшиеся корешки. Да к тому