Книга Повелитель теней. Том 2 - Лариса Куницына

он отправил тебя сюда одного? Потому что он боялся Подола Тьмы — единственного, что могло совладать с ним. Именно так мы и пленили его. Мы забрали его меч и наложили на него печать плена. Знаешь куда? Он не сказал тебе? На копчик! Конечно, он упустил эту пикантную подробность…

— Ничего пикантного, — раздражённо заметила я. — Муладхара-чакра расположенная в этой проекции, отвечает за использование первозданной энергии Кундалини, и если её запечатать, она ограничит возможности перемещения в астральных мирах! А ты этого не знал? Конечно, ты же поставил ему печать туда же, куда тебе поставили клеймо со змеёй! Ты только и можешь сотрясать воздух и подражать своему неведомому покровителю, которого в глаза не видел? Думаешь это Синий грифон? Ничего подобного. Это грязный бледный старик с чёрными когтями. И ты сам уже превращаешься в его подобие! Разве не видишь, как белеет твоя кожа, чернеют твои ногти, искажаются твои черты? Так что если я проиграла сейчас, то ты проигрываешь всё время. И отвали от меня со своими умозаключениями.

Мне было холодно и страшно. И я была зла. Барнар мрачно смотрел на меня и молчал. Видимо, я задела его за живое. Ничего, пусть задумается о своём будущем.

— Глупый ангел, — наконец, криво усмехнулся он, — что бы ни ждало нас в будущем, ты этого уже не увидишь. Но ты можешь продлить свою жизнь, если поклонишься нашему властелину. Тогда мы будем брать у тебя кровь для жертвы, оставляя достаточно для жизни.

— Такая жизнь не стоит предательства, — попыталась пожать плечами я и снова невольно посмотрела вверх.

Мне отчаянно хотелось, чтоб Эладаил вернулся и освободил меня. Ведь теперь у него есть меч, и он без труда справится с этими демонами, если сражался с монстрами Тьмы на её рубежах.

— Он не вернётся, — словно прочитав мои мысли, заявил Барнар. — Ему это ни к чему. Он освободился и забрал свой меч. Теперь он может вернуться к своему высокому служению, которое, конечно, важнее, чем жизнь маленького глупого ангела. Присоединяйся к нам. Не считая небольшого кровопускания изредка, твоя жизнь будет не так плоха. Или ты верен Небесам, даже после того, как Эладаил подставил и бросил тебя здесь?

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я меняю свои убеждения в зависимости от чужих поступков, — ответила я и закрыла глаза.

Так было ещё хуже, потому что пронизывающий холод, от которого я могла отвлечься, глядя на Барнара и возражая ему, теперь заполнил не только моё тело, но и мою душу. Впрочем, душу он заполнил ещё и потому, что мой сон в какой-то мере сбылся. Я попала в паутину и ангел меня бросил.

Барнар ещё разглагольствовал о чём-то, но я не слишком прислушивалась, страдая от холода и одиночества. Наконец, ему это надоело, и он принялся орать на своих подчинённых, требуя немедленно очистить зал от обломков статуи. Постамент растёкся такой ровной плитой, что зеркально поблескивал новым полом, да и убрать его было проблематично, потому что эта каменная гуща уже начала застывать.

Приоткрыв глаза, я увидела, как рыцари, засунув свои мечи в ножны, принялись прибираться в зале, а Барнар ходил среди них и поносил их за глупость и нерасторопность последними словами. Так он участвовал в общей работе.

Я же со временем словно застыла в холодной оболочке. Мне казалось, что живёт только мой мозг, но и он лишь сонно следил за проплывающими мимо невесёлыми мыслями.

«Блажен, кто верует», — припомнилось мне. Красиво сказано, но в словах Барнара был смысл. Эладаил не человек, он сущность, хотя и сущность, сотворённая из Света. Но именно такие, если верить Библии, когда-то восстали против Бога. Особой любви к людям они не испытывали, да и с чего бы? Они всегда были выше, ярче, сильнее, светлее, и прекрасно сознавали это. Да и Эладаил, который при всём желании не мог создать для себя облик, не являющийся идеальным по человеческим меркам, прекрасно знал, что он — совершенство по сравнению с людьми. А что для него я? Маленький, перерождённый несколько раз человек, побывавший на Небесах в составе группы спецназа, которую бросали в самое пекло. Ну, «бросали» — это сильно сказано. Скорее всего, сами рвались… Я задумалась, пытаясь вспомнить хоть кого-то из этой группы, и не смогла. Только образ Эллая из моего сна снова возник в памяти, но теперь он, при всей своей красоте, не грел мне душу. А что другие? Я не помнила их, хотя возникло приятное чувство братства, поддержки и ничем не замутнённой дружбы. Впрочем, это чувство мне было знакомо и на Земле в обычном человеческом общении.

«Странно как-то, — продолжала думать я. — Вот если Эладаил мог переместить под статую порох, то неужели сам не мог поджечь его? Он же сказал, что управляет огнём, а огня в зале достаточно. Или ему просто нужно было, чтоб я оказалась там и отвлекла на себя чёрных рыцарей? И не только рыцарей. Возможно, Подол Тьмы является оружием, то есть может быть применён единовременно только против одной цели, в данном случае против меня. Барнар использовал Подол Тьмы, и уже не мог обратить его против Эладаила, а тот, ничего не опасаясь, прямиком рванулся к растекшемуся постаменту и отыскал свой меч. А ведь он сразу предложил залить кровь Тьмы в отверстие каменного куба, и, скорее всего, знал, где искать. Значит, возможно, он уже догадывался или точно знал, что синий кристалл спрятан в постаменте. Он же умеет читать мысли, может, и у Барнара в голове вычитал, где его пропажа, но мне не сказал. Ему нужно было устроить большой взрыв, чтоб противники отвлеклись от звучно булькнувшего и растекшегося постамента, и он успел забрать меч. То есть, он фактически использовал меня. И что? Это значит, что он меня бросил на произвол судьбы? В данном случае отсутствует прямая причинно-следственная связь. Что, я не знаю этих ребят? Правда, сталкивалась я, в основном, с Блуждающими Богами, а они живут по правилу: „В беде, быть может, не оставлю, но до беды уж точно доведу“. Ну, и если Эладаил меня подставил, то вовсе необязательно, что он теперь меня бросит в моём бедственном положении».

«По вере вашей дано будет вам», — высокопарно прозвучало в мыслях. Не лишено смысла, кстати. В другой книжке, которую я читала в детстве, была другая хорошая и менее высокопарная фраза: «вера предшествует чуду». То есть если верить, то обязательно сбудется. Ну, да, сбывается не всегда, но в данном случае я