Книга Повелитель теней. Том 2 - Лариса Куницына

выходить за пределы этой части крыши в окружности десяти локтей…

— Греческих, римских или персидских? — мрачно уточнила я.

— Прости, пяти метров. Иначе свалишься вниз. Прямо перед тобой вход в зал, — он сунул руку в стену фронтона, и она свободно прошла сквозь неё. — Окажешься в трёх метрах под стропилами. Постарайся не наткнуться на арочные своды, некоторые из них ещё уцелели, но и слишком низко не опускайся. И помни: уверенность в успехе…

— Это половина успеха, — кивнула я, покосившись на чёрную каменную стену, сквозь которую мне предстояло пройти.

— Больше. В данном случае это и есть успех. Не все сны вещие, такими их делают те, кто в них верит.

Он снова выпустил крылья и взлетел вверх. Я видела, как он опустился на край крыши, внимательно глядя вниз, сквозь толщу иллюзорного камня. Я вздохнула. Он был прав, но ужас, который я пережила во сне, и обиду на то, что ангел Эллай бросил меня на растерзание врагам, слишком сильно повлияли на меня. Я до сих пор переживала эти чувства, и теперь я совсем не была уверена в успехе.

Эладаил повернул голову и внимательно посмотрел на меня. И снова он был прав. Мне нужно собраться и настроиться на победу. Я выпрямилась и расправила плечи, убеждая себя: «У меня всё получится! Как всегда!»

Больше я ничего подумать не успела, потому что Эладаил поднял руку. Я невольно напряглась, готовясь к рывку вперёд. Посмотрев на стену, которая выглядела очень натурально, я с тоской подумала, что у меня духу не хватит ринуться на неё. Но в этот момент он махнул рукой и я, зажмурившись, рванулась вперёд и очутилась в пустоте. Лихорадочно взмахнув крыльями, я открыла глаза и увидела, что уже нахожусь внутри зала. Прямо передо мной, вдоль мрачных колоннад тянулся выложенный серой плитой проход, по которому медленно и чинно шёл Барнар с большим кувшином в руках. Его широкий плащ волочился по полу. По сторонам от него на коленях и, пригнув головы к полу, стояли рыцари, десятки, сотни чёрных неподвижных спин, согнутых в поклоне статуе грифона. Стараясь не хлопать крыльями, я полетела вслед за магистром. Он приблизился к постаменту и протянул руку к его стене, второй прижимая к себе кувшин. Должно быть, он что-то зацепил на постаменте, потому что часть его откинулась, образовав подобие небольшой круглой раковины.

Сняв с кувшина крышку, он тут же принялся лить жидкость в раковину. Она зашипела и задымилась, но его это почему-то не смутило. Возможно, он удивился, но виду не подал. А я тем временем подлетела ближе и немного опустилась вниз, чтоб разглядеть под брюхом каменного грифона два тёмных бочонка. Выбросив на ладонь бластер, я вернулась к наблюдению за Барнаром. Наконец, он опустил кувшин и снова закрыл раковину, запечатав отверстие в кубе.

И тогда я выстрелила и тут же ринулась вверх. Я знала, что прямо надо мной нет настоящих каменных плит. В какой-то момент я испугалась, что сейчас паутина опутает мои ноги, но произошло нечто совсем другое. Грянул мощный взрыв, который взрывной волной отбросил меня на колонну. Я сильно ударилась правым крылом и на мгновение потеряла сознание, а потом мне ещё добавило градом каменных осколков.

Я падала вниз, пытаясь расправить крылья и снова попытаться сбежать. В зале царила суматоха, слышались крики, звон оружия. Я развернулась и уже готова была снова взмыть к потолку, когда увидела, как Барнар, свирепо смотревший на меня, выбросил вперёд руки, и ко мне покатилась та самая серая пелена, которую они называли Подол Тьмы. Она моментально облепила меня, как паутина. При этом мне показалось, что она сделана из жидкого азота, потому что была ледяной. Она мгновенно сковала всё моё тело не только своими путами, но и пронзительным судорожным холодом.

Все рыцари в чёрных плащах с капюшонами с диким воем бросились ко мне с явной целью разорвать на куски, но Барнар вскинул руку, и я вместе со своим коконом поднялась на семь метров над полом. Я была неподвижна, но недосягаема для полчищ демонов, и оттуда, с высоты я могла видеть, как медленно оседает и заваливается на сторону каменный куб постамента, верх которого тоже был разворочен взрывом. Потом внешняя твёрдая оболочка лопнула, раздался странный булькающий звук, и постамент растёкся по полу густой серой жижей. Это, наконец, привлекло внимание чёрных рыцарей. Они обернулись, но тут с потолка спикировал огромный синий грифон.

Барнар издал гневный протестующий крик, рыцари выхватили мечи, но грифон опустился в самую середину каменной лужи и погрузил в неё клюв. Через мгновение он взмыл вверх на своих четырёх крыльях. В его клюве ослепительно блистал синим огнём крупный кристалл. Я успела разглядеть его, как яркую искру во тьме, он исчез за стеной вместе с грифоном.

Барнар бросился вперёд, потрясая кулаками и изрыгая проклятия на непонятном мне языке, чёрные рыцари орали и воинственно махали мечами, но дело было сделано. Эладаил забрал свой меч. Вот только, похоже, ему пришлось расплатиться за это моей свободой.

Надо отдать должное тёмному магистру, он быстро успокоился и вспомнил обо мне. Обернувшись, он посмотрел на меня и подошёл ближе.

— Назойливый, мелкий и глупый ангел! — с презрением процедил он. — Ты всё испортил и поплатишься за это! Ты уничтожил нашу святыню и помог нашему врагу бежать, но за это ты заплатишь своей жизнью. Святилище мы восстановим, и ты будешь первой жертвой, которую мы принесём на новый алтарь!

Я не ответила, а печально посмотрела вверх, туда, куда улетел синий грифон.

— Он бросил тебя, — ядовито объяснил Барнар, поняв причину моей печали. — Он ангел Белых Небес, и насекомое подлунных Синих для него лишь расходный материал. Он — ангел-страж, средоточье Света и благодати, он выше вас, жалких, грешных и столь многочисленных, что потеря даже сотни таких, как ты, для него вполне допустима. Ты не жалеешь, что помог ему?

— Нет, — ответила я.

— А зря, потому что для ангелов Золотых и более высоких Небес свойственно пренебрежение жалкими смертными. Вспомни, как они выжигали целые города по приказу своего Бога, память об этом сохранилась у всех народов всех миров, соседствующих с ними. Он лишь воспользовался твоей помощью, чтоб добыть свой меч и освободиться. Я уверен, что сейчас он уже поднимается в горние выси, уронив скупую слезу о твоей несчастной участи. Они так любят мучеников, потому что, рассказывая о таких глупцах, как ты, они могут вдохновлять на глупые жертвы всё новых наивных простаков. Знаешь, почему