Книга Caprichos. Дело об убийстве Распутина - Рина Львовна Хаустова

дал понять, что не возражал бы против смены государя на монарха более покладистого и предсказуемого, который дал бы ему возможность повелевать Российской армией как раньше, так и впредь.

Согласно строгой букве закона безусловное преимущество вроде бы имел великий князь Кирилл Владимирович, первый сын брата царя-родоначальника, Александра Второго. Тот самый, что объявил себя в эмиграции сначала блюстителем Русского престола, а затем и императором.(40)

Но есть большое «но»! В свое время Кирилл Владимирович обменял свои права на личное счастье. Жена его, Виктория Федоровна, была чистейшей царской крови, но до Кирилла Владимировича уже побывала замужем. Кроме того, они находились степени родства настолько близкой, что православная церковь не желала признавать законность этого брака. Нет, Кирилл Владимирович вряд ли мог рассчитывать на то, что его имя назовет в качестве преемника государь, отлично разбирающийся в юридической казуистике. Государь лично уговаривал своего родственника не жениться на Виктории Федоровне, не совершать непоправимой ошибки и предупредил, что лишит прав на престолонаследие. Кирилл Владимирович не послушался. И женился.

Это было давно, в 1903 году.

Поэтому двинемся дальше.

Миновав небольшую цепочку имен, следующих за великим князем Владимиром Александровичем – Алексей Александрович умер в 1908 году бездетным, Сергей Александрович, муж сестры императрицы, Елизаветы Федоровны, погиб от взрыва бомбы террориста и умер бездетным…

…мы приходим к последнему брату – Павлу Александровичу. И его первый сын, рожденный в первом, соответствующем всем буквам закона браке, это великий князь Дмитрий Павлович, значившийся в придворном календаре под номером тринадцать.(41)

Да, великий князь Дмитрий был подходящей кандидатурой, удачной политической комбинацией, способной примирить самые разные интересы.

Император Николай Второй мог бы легко согласиться с этой кандидатурой – Дмитрий был его воспитанником, и пользовался любовью государя. Ходили, правда, слухи о развратном поведении Дмитрия, но Николай Александрович относился к ним, в отличие от императрицы, по-мужски солидарно и снисходительно – в молодости кто не шалил и не делал очаровательных глупостей?

Весьма вероятно, что государь после событий 1912 года, зная о хрупком здоровье своего сына, сам часто размышлял о том, что ему необходим престолонаследник, на случай если его родной сын умрет и кроме Дмитрия, он никого к себе не приближал из прочих великих князей и не выделял.

Отца Дмитрия, Павла Александровича, далекого от всех политических интриг, государь уважал и, судя по всему, доверял.

Полагаем, могло сыграть роль и такое рассуждение. Отрекаясь от престола, государь передавал себя, свою жену и детей на милость нового императора, а от Дмитрия, своего воспитанника, которому сделал немало добра и долгое время заменял отца, был вправе ожидать ответного, доброго отношения.

Все это давало большие шансы на то, что государь мог бы легко согласиться отречься в пользу великого князя Дмитрия, особенно учитывая, что выбор у него был невелик.

И конечно, при одном совершенно необходимом условии – государь не должен был знать об участии Дмитрия в заговоре против него и о его участии в убийстве Григория Распутина.

Кандидатура Дмитрия Павловича могла бы устроить и Верховную Ставку.

Особенно если бы после отречения государя вернулся бы в должности Верховного великий князь Николай Николаевич, которого в последнее время связывали с Дмитрием дружеские отношения. Настолько дружеские, что после объявления о том, что «Николаша» более не Верховный и должен отправиться на Кавказский фронт, великий князь Дмитрий впал в истерику и лично ездил к царю умолять его оставить Николая Николаевича на посту.

В Ставке же, из которой в последнее время не вылезал царственный юноша, отношение к Дмитрию было более чем благоприятным – его считали вдумчивым, основательным молодым человеком и горячим патриотом.

Он подкупал сердца непринужденной и элегантной развязностью. Он был георгиевским кавалером. Дмитрий был смел.

Армия великого князя Дмитрия любила.

Господам членам Прогрессивного блока тоже должен был понравиться новый государь. Им через Маленького Феликса уже (о чем мы скоро узнаем достоверно) было дано понять, что Дмитрий полностью разделяет их взгляды на будущее устройство России в виде конституционной монархии, и потому с его стороны не будет препятствий к осуществлению их задач и мечтаний.

Публике, сетующей на то, что государь их невысок и не величественен, а наследник Алексей что-то уж слишком часто болеет, предлагался новый Романов – красивый и статный. Он молод и полон сил. И с Божьей помощью, женившись на особе царской крови, может дать стране немало крепких и здоровых наследников.

Кандидатура Дмитрия могла бы устроить и тех, кто все же размышлял иногда о скрытых недостатках кандидатуры наследника Алексея Николаевича. Дмитрий на вид был здоров и обещал прожить долго. Ему 25 лет. Характер его вполне определился. Он предсказуем.

Им можно управлять… он обеспечит стране необходимую стабильность на многие лета.

Интересы же «Родзянко, Гучкова и компании», как говорится, абсолютно ясны. Им новый государь будет обязан всем!

А участие самого великого князя в заговоре и убийстве, позволят компании крепко держать в руках Императора Всея Руси Дмитрия Первого.

Часть третья

Узнав о слухах про готовящееся убийство Распутина, Анна Вырубова, подруга императрицы, не поверила.

«Не так-то это легко – убивать людей!»

Да, Анна Александровна, вы абсолютно правы: убивать людей нелегко. Даже если убийца окончательно решился, и все выгоды от смерти жертвы просчитал, и смертный приговор подписал, это только полдела.

Нужно еще и убить…

Как это сделать? Вот вопрос вопросов, который встает перед будущим убийцей. И ему нужен план.

Как убивают адвокаты

В своих мемуарах Маленький Юсупов поведал, что желание поговорить о плане убийства привело его к знаменитому московскому адвокату и лидеру Партии конституционных демократов Василию Алексеевичу Маклакову.

Василий Алексеевич считался одним из лучших адвокатов России. Он был участником крупных и шумных процессов, выступал по делу Бейлиса, особенно выдвинулся в политическом судебном процессе по делу об убийстве большевика Баумана.

На что уж партия конституционных демократов считалась собранием российских интеллектуалов, и среди них, умнейших из ученейших, Василия Алексеевича Маклакова называли самым умным. Возможно, такую высокую оценку ум Маклакова получил благодаря здравому смыслу и готовности к разумным компромиссам.

Во всяком случае, Маклаков ясно понимал, в какие опасные для страны игры играют думские политики, решившие, как в уже в эмиграции признает лидер партии кадетов историк Милюков, «воспользоваться войной, для осуществления своей политической цели – смены принципа государственного устройства и установления в России конституционной монархии».

На второй