Книга Плохие вести от куклы - Джеймс Хэдли Чейз

и другие варианты, но Тайлер – наиболее вероятный.

– При чем здесь другие? Для начала уже хорошо. Слушайте, Хос…

Феннер не знал, долго ли он там стоял. Глаз не было видно из-под очков, но он заметил капли пота у того на лице.

– Почему вы не совладали с этим уродом, если он так важен для вас?

Найтингейл обнажил острые белые зубы:

– Он для меня ничего не значит. – Голос его едва не срывался на крик. – В любом случае это было…

– Проехали. Пора уже кому-то утихомирить этого выскочку. Он уж было решил, что здесь главный.

– Так и есть.

– Далеко вы с ним зашли?

Найтингейл сделал выразительный жест. Он обвел помещение рукой и пожал плечами:

– Все это принадлежит ему. Я – лишь прикрытие.

Феннер фыркнул:

– И ты участвуешь потому, что больше ничего не остается?

Найтингейл кивнул:

– Жить-то как-то надо.

– А Кудряшка – в чем ее роль?

Найтингейл хлопнул близорукими глазами:

– Оставь ее.

– Она неравнодушна к Карлосу.

Найтингейл сделал два шаркающих шага вперед. Он размахнулся левой рукой и попал Феннеру по подбородку. Видимо, имелся в виду хук, но у Найтингейла словно костей не было. Феннер даже не покачнулся.

– Ты не в моей весовой категории. Забудь.

Найтингейл снова замахнулся, но тут Феннер дал ему под ребра кулаком. Найтингейл со вздохом рухнул на колени, перекатился на бок и достал пистолет. Феннер шагнул вперед и наступил ему на запястье. Пистолет покатился по паркету на ковер. Феннер нагнулся и дернул Найтингейла за шиворот:

– Я же сказал, забудь. – Он встряхнул коротышку. – Если не веришь мне, тогда поверишь потом кому-нибудь другому, но драться с тобой за даму я не буду.

Найтингейл отлепил губы от зубов и хотел что-то сказать, но остановился и глянул за плечо Феннера. Ярость обернулась тревогой. Феннер увидел, что за спиной у него человек: он отражался в очках Найтингейла. Человек поднял руку, Феннер попытался увернуться от удара, тут что-то взорвалось у него в голове, и он рухнул вперед, оцарапав нос о пуговицы пиджака Найтингейла.

Глава четвертая

Сначала Феннер заметил голую лампочку в оплетке, свисающую с потолка. Потом он понял, что в комнате нет окон. Закрыл глаза – и провалился в мерные пульсации под черепной коробкой. Свет жег веки, и он попытался отвернуться, но не смог двигаться. Открыл глаза, огляделся – и тут же в голове что-то словно взорвалось, и ему пришлось снова замереть. Через какое-то время пульсация прекратилась, и он попробовал еще раз.

Он обнаружил, что лежит на старом матрасе, а руки его привязаны к ржавым прутьям спинки кровати. В комнате было пусто – кроме этой самой кровати, вообще ничего. На полу валялись окурки и табачный пепел. Все было покрыто толстым слоем пыли. Вокруг лежало несколько разрозненных газетных страниц, а в камине возвышалась куча золы, словно кто-то совсем недавно жег здесь бумаги. Отвратная комната, полная вони: здесь пахло гнилью, сыростью и застарелым потом.

Феннер отдыхал, не делая попытки высвободить руки. Он лежал тихо, чуть скосив глаза, чтобы в них не бил свет, и ровно дышал, прислушиваясь к малейшим шумам. Так он расслышал звуки, которым он сначала не придавал значения, но позже распознал в них шаги, далекие голоса и биение волн о берег.

Наконец он уснул, потому что понимал: на данный момент все равно ничего иного не оставалось. Он был не в том состоянии, чтобы пытаться бежать. Он начисто утратил чувство времени и по пробуждении знал лишь, что выспался хорошо, потому что чувствовал себя снова вполне прилично. Голова почти прошла, и мозг больше не бился в черепной коробке. Он проснулся, потому что кто-то шел по коридору мимо двери. Тяжелые шаги грохотали по голым доскам. В замке заскрежетал ключ, и дверь резко открылась. Он закрыл глаза – решил, что еще слишком рано интересоваться посетителями.

Кто-то подошел к нему и загородил собой источник света. Долгое молчание, потом недовольный звук – и снова не стало препятствий для света. Шаги в сторону двери. Феннер приоткрыл глаза и подсмотрел. Широкая спина и короткие ноги выходящего из комнаты человека ничего ему не говорили, но густые набриолиненные волосы и кофейного цвета кожа заставляли предположить, что это кубинец. Тот вышел и снова запер дверь.

Феннер глубоко вдохнул и заработал руками. Казалось, веревки можно ослабить. Он тянул и напрягался, закусив губу. От усилий в глазах потемнело, и пришлось прекратить. Он полежал неподвижно, тяжело дыша. Воздух шел разве только из щели над дверью. В комнате было очень жарко и душно. Феннер чувствовал, как рубашка от пота прилипла к спине. Он чуть покрутил запястьями, думая: «Я ими двигаю – да, уже что-то. Если бы не эта треклятая головная боль, я бы смог куда больше. А теперь еще разок…» Он снова потянул – и правая рука, скользкая от пота, постепенно выскользнула из-под веревки, но с левой ничего было не сделать – он оказался в ловушке.

Феннер медленно сел и осторожно ощупал голову. Затылок отзывался болью, но ни ссадины, ни шишки не было. Он мрачно улыбнулся, потом развернулся и изучил узел, удерживающий левую руку. Тот был завязан под кроватью, так что его можно было ощупать, но не осмотреть. Узел не поддавался, и в итоге он снова лег, ругаясь вполголоса.

Он думал: «Только одно преимущество. Интересно, кто это меня приложил?» Карлос? Он мог выйти, понаблюдать из-за двери и тихо вернуться, когда Найтингейл перешел к активным действиям. Или это был кто-то другой? И где он? А главное, что с ним теперь будет?

Он снова сел на кровати и спустил ноги на пол, потом неуверенно поднялся – левая рука не давала выпрямиться. Голова снова разболелась, пока он вставал, но, когда он двинулся к двери, волоча за собой кровать, боль пошла на убыль. Он убедился, что дверь заперта, оттащил кровать назад, к стене, и снова сел на нее.

Нужно как-то освободить руку, сказал он себе. Он лег и начал яростно дергать узел. Влажные пальцы соскальзывали с веревки, толку никакого.

Звук шагов заставил его остановиться, и он торопливо перекатился на спину и сунул руку в веревочную петлю. Едва успел, как дверь отворилась и вошел Карлос. Рейгер и Миллер остановились на пороге. Карлос подошел и встал у кровати Феннера, тот поднял глаза, и их взгляды встретились.

– Ага, этот урод не спит.

Рейгер и Миллер подошли ближе, и Рейгер закрыл дверь.