Книга Соврати меня - Яна Лари

не хочу тебя, Мир, – затуманенные беззащитные, как у котёнка глаза буравят меня умоляюще, но твёрдо. – Мы с Димой всё ещё пара. Я не буду...

Да дай ты мне этот шанс, чёрт возьми!

Договорить Маша не успевает. В два счёта моя пятерня оказывается на её затылке, зарывается в распущенные волосы, тянет ближе.

– Нет, Мир. Не так...

– А как? Предлагаешь сначала жениться на тебе, паучонок? – мой ироничный хриплый вопрос едва разбивает густоту собравшегося вокруг нас воздуха. Она, вздёрнув подбородок, упирается ладонью мне в грудь, как в прошлый раз на озере. Но не слишком настаивает. – Ты так и не исполнила моё желание. Помнишь, на причале? Давай я тебе помогу.

Не раздумывая больше, склоняюсь ниже и прижимаюсь к её губам, не в силах сдержать полный укоренившейся боли стон. Это больше, чем похоть. Моё желание – какая-то больная одержимость, ведь я был уверен, что полегчает, а стало только хуже. В разы хуже. Внутри становится жарко и холодно одновременно. Не знаю, что буду делать с гудящим в штанах пожаром, как буду тормозить. Ничего не знаю.

– Козёл, – она едва дышит, обнимая меня за шею. Голос звенит яростью, но Маша не отстраняется. Даже когда я неверными от возбуждения руками тяну вниз бегунок на молнии её шорт, она не сопротивляется. Только впускает глубже в жаркий рот мой язык, умело зализывает мои губы, подстраивается, провоцирует, дразнит. Я почему-то был уверен, что Маша совсем неискушённая, но Дима на славу отточил её поцелуи и это открытие жёстко ерошит вставшие дыбом нервы.

– Против химии не попрёшь, малая. Между нами горит всё, – в беспорядке касаюсь жадным ртом шеи, трепещущей на ней жилки и двигаюсь вбок – вдоль ключицы.

– Помимо химии в жизни есть ещё и логика, и она мне подсказывает, что чем ярче горит огонь, тем быстрее догорает спичка. Я не хочу, чтобы через месяц другой ты перешагнул через меня, как через кучку бесполезного пепла.

– Эй! – порядком протрезвев, уязвлёно отрываюсь от своего, безусловно, приятного занятия. Какого чёрта она вообще связно соображает? Я что, один поплыл? Да нет же! – Прикрути зануду. Сейчас же всё круто.

– Вот именно, ты всё измеряешь одним моментом. Иди-ка лучше... помойся. Противно.

Я настолько охреневаю от внезапности поворота, что не успеваю поймать равновесие, когда она меня сталкивает в бассейн. Промокшая за секунды одежда неприятно холодит кожу, кувалдой сбивая болезненный стояк.

Психичка реально это сделала. Дважды за ночь обломала мне кайф и напоследок макнула меня мордой в мой же бассейн! Как кошака блохастого! Большего унижения сейчас и не вспомню.

– Ты, драть тебя четырежды, совсем больная? – отплёвываюсь, вынырнув из-под воды.

– Это ты больной, если верить Диме, – бормочет она, торопливо застёгивая молнию на шортах. – Только он забыл уточнить, что на голову. Послушала одного идиота, и напоролась на второго. Идите вы оба... да хоть топиться!

Охота стукнуть себя по башке, да руки заняты. Димка, значит, главный спонсор моего облома. Во что же он превратился за эти пять лет? А я?

Хитрый же ты сучёнок... Друг. Да какой там! Брат.

– Маш! – кричу, глядя вслед её убегающей заднице. – Я всё равно тебя получу!

– Облезешь!

Ну-ну. Без правил, так правил. Они оба мне дороги, шибанутые, лживые – какие есть. Но и оба меня не на шутку разозлили.

Теперь пеняйте на себя, родимые.

Весь следующий день я привожу в порядок свой организм, нехило прибалдевший от такой насыщенной ночки. Аспирин, вода и отжимания до седьмого пота быстро возвращают в норму мой вероломно подмоченный боевой настрой. План прост – отбить у друга Машу. Зря только переживал, мы с Димой, оказывается, друг друга стоим. Мы снова на одной ступени. Прозрел, принял, и дышится легче.

Но вот условно счастливое утро понедельника начинается совсем не по сценарию, а если быть точным – с перехваченного у носа кулака.

– Исаев, ты в честь чего с утра глаза залил? – чешу затылок с любопытством разглядывая едва стоящего на ногах Диму.

– Где она? – прошмыгивает он мне под руку в дом, и эпично таранит башкой ветвистый фикус. – Маша, вы... вых... выходи! Поговорим! Я пришёл. Вот он я, мля...

– Дим, – растопыриваю пальцы над своей головой, показывая что хорошо бы вытряхнуть листья, застрявшие в сбившемся гнезде его волос.

– Рога? – уточняет он, пытаясь сфокусировать зрение, а затем принимается мотать головой и заодно качает обоими указательными пальцами. – Нет-нет-нет... Не верю. Ты б не влез на неё. Поперёк меня... Маша, где ты?!

– Влез бы, – твердо смотрю ему в глаза. – Но меня... остудили. Нет её, не ори.

– Тогда кранты.

– Дим, какие ещё кранты? Хорош лютовать, как стадо бизонов в брачный период.

Дима заходится лающим смехом и сползает вниз по комоду.

– Всё, кранты, – разводит он руками. – Прош...щёл...щёлкали мы Машу. Её у нас увели.

Глава 19. Навстречу безрассудству

– Слышь, что пишут? Оказывается, пик самоубийств приходится на понедельник. По-моему, это знак, – задумчиво тянет Дима, листая ленту новостей в своём смартфоне. Моя рука замирает, так и не донеся бутылку до рта. – Как думаешь, Маша ко мне вернётся, если я сигану с крыши? Высота в два этажа, плюс кусты... Думаю, обойдусь максимум парой переломов.

– Отличная идея, валяй, – передаю ему виски, а заодно отрезвляю глотком бодрящей правды: – Пока в дурке отлежишь я как раз ей предложение сделаю.

– Козлина ты, Мир, – морщит он нос. – А ещё на крови братались.

С тоской смотрю на белобрысую макушку друга, развалившегося рядом на траве и удобно устроившего голову на моём бедре в то время как я крайне символично подпираю спиной ствол самой голубой из всех голубых елей округи. Идея дождаться возвращения Маши в сквере напротив ворот её дома возникла спонтанно и только бог знает, чем она в итоге обернётся. Так было всегда любой посредственный кипишь мы в два счёта превращали в лихую авантюру. Всегда и во всём вместе, пока нас не разлучили километры. И Маша.

Сейчас мы на пару часов вернулись в детство, и это то, ради чего стоит искать адекватный выход. А пока у нас дружба – не дружба, шаткий баланс между братской любовью и желанием перегрызть сопернику горло. Так не должно