Книга Динара - Улугбек Садыбакасов

На футбольном поле он отдавал всего себя. В душе я видел у Тилека какую-то искру.

Ложимся спать. У меня на сердце очень приятно и легко. Я начинаю сильнее ценить ребят, мне будет их не хватать.

1 – (кирг. – Животные (скоты))

2 – (кирг. – Футбол – девяносто минут, еда – двадцать минут, молитва – пять минут, – пять минут –

это длина анекдота)

3 – (кирг. – Ты)

4 – (кирг. – Это слово употребляется в речи после прилагательного с целью усиления свойств последнего.

В принципе, слово можно перевести как однако)

5 – (кирг. – В шахматы играешь?

– Да)

6 – (кирг. – Он на пляже)

7 – (кирг. – С кем?

– С Динарой)

8 – (кирг. – Он мне деньги должен)

9 – (кирг. – Ынтымак?)

10 – (кирг. – Да.

– Сколько?

– Пятьдесят лир)

11 – (кирг. – можно сыграть с вами?)

12 – (кирг. – Можно.

– Я – профессионал)

13 – (кирг. – Ну что, завтра ещё сыграем?)

14 – (кирг. – Сейчас никак?)

15 – (кирг. – Сегодня отдыхай)

16 – (Эта разновидность русского бильярда – известна как Московская пирамида. Популярна на постсоветс-

ком пространстве)

17 – (Эта разновидность русского бильярда – известна как Свободная пирамида. Также популярна на

постсоветском пространстве)

18 – (кирг. – Базару нет)

19 – (кирг. – однако!)

***

27 сентября.

08:00.

Меня перевели на sabah1. Среди дневных начальников было больше трезвенников – кто-то должен был следить за пьянствующими официантами. Я всё равно находил способ выпить. Я специально рано вставал, раньше завтракал и переодевался. За десять минут до начала рабочей смены шёл в холодильную камеру, натирал до блеска бокал и смаковал иногда белое, иногда красное. Утро начиналось приятно.

Я как робот, делал всё на автомате. После того конфликта с начальством, работать было спокойнее. Шли дни. Ссора начала забываться, курды постепенно поднимали свои головы. Они опять покрикивали на нас. Стоило один раз громко гаркнуть, как они мгновенно прятались в панцирь, словно черепахи. Я не был горячим и восприимчивым. Меня невозможно было оскорбить. Я всегда находился в состоянии алкогольного опьянения процентов на шестьдесят.

1 – (тур. – утро)

***

Как бы я ни обманывал себя, я был всё ещё влюблён в Динару. От радости я чуть не выпрыгнул из штанов, когда узнал, что меня перевели на утро – буду чаще видеть её.

Меня постоянно к ней тянуло. Когда я видел её подруг, Азизу или Керемет, моё сердце трепетало от радости – значит, Динара тоже где-то рядом. Они втроём были – не разлей вода. Телефона у меня не было, я писал ей глупые любовные записки на салфетках или клочках бумаги:

Спасибо за то, что ты есть;

Ты единственный человек, который мне здесь дорог;

Я люблю тебя и всегда буду;

Будь счастлива, если не со мной, так с другим.

И прочая подростковая чушь, от которой было стыдно за себя.

***

Рабочие дни тянулись, как слизняки. Чынгыз улетел в Кыргызстан. Попрощаться мы не успели. Я был на работе. Без него стало печальнее. Он был взрослым собеседником. Остались младшие товарищи, которые слишком много копошились в инстаграме.

Эмре тоже улетел в родной Диярбакыр. Он тепло попрощался с нами, прослезился. В честь него киргизы устроили прощальный матч, где он был единственным курдом. А мы, в знак уважения, старались давать ему как можно больше передач на поле.

– Сен Диярбакырдан эмессин. Сен баткендиксиң1! – Шутя говорил ему Данияр, наш вратарь.

– Ben sizi hepinizi seviyorum2! Я люблю тебя, люблю всех тебя! – Кричал нам Эмре, уходя в свой блок, – I love you, friends! Brothers3!

Эмре был любимым другом Айбека. Я заметил, как Айбек прятал в тени свои влажные глаза.

Берат тоже уехал. Его пригласили в Стамбул в качестве профессионального футболиста. Он попрощался со всеми, а с Салимой особенно нежно. Они встречались долгое время. Салима тоже плакала.

Окана уволили за то, что он вымогал у курдов определённый процент с зар. платы. С киргизами связываться в последнее время он боялся – по инстаграму прокатилось видео, на котором видно, как в пригороде Анталии группа киргизов жестоко избивает нескольких курдов.

Бармены Ринат и Даир уехали без разрешения. Они подались в Стамбул, ссылаясь на то, что здесь у них двенадцатичасовой график, а там обещали десять часов. Были весёлые проводы, а начальство было застигнуто врасплох. Персонала не хватало особенно, а тут такое. В Кирише они работали по контракту, пусть даже нищенскому. Но это лучше, чем без контракта. Позже выяснилось, что в Стамбуле им почти ничего не заплатили, к тому же, билеты домой они покупали за свой счёт. На зар. плату как говорится, – кинули.

Мээрим – городская девушка и улыбчивый Улан не выдержали. Они пожертвовали месячным окладом, взяли билеты и улетели. Чем меньше оставалось работать, тем сильнее хотелось домой, в Кыргызстан. Это испытывали все.

Фесих с Ахмедом вернулись в свои родные города. Фесих в Анкару, Ахмед – в Мардин.

– Расскажи, Ахмед, что-нибудь про девушек, – просил я его по-русски.

Ему было восемнадцать, он учился в колледже на учителя турецкого языка. Он мог неплохо изъясняться и на русском.

– Лена завтра улетать, Полина ещё четыре дня здесь будешь, Маша послезавтра улетать.

– А ты почему улетаешь?

– Отель плохо, шеф плохо, там Мардин, есть мама мой, папа есть мой.

1 – (кирг. – Ты не из Диярбакыра. Ты баткенец!)

2 – (тур. – Я всех вас люблю!)

3 – (англ. – Я люблю вас, друзья! Братья!)

***

В паху и в пояснице у меня болело так, что мне казалось, будто туда вставили лом. Я с большим трудом приседал для того, чтобы вытаскивать тарелки из нижнего яруса тачки. Через силу разгибал спину и волочил промокшими ногами по залам. Но иногда внезапно становилось лучше. Отпускало, дышалось как в детстве.

***

06 октября 2018 года.

В этот день мне исполнилось двадцать семь. Я никому не говорил про день рождения. Не хотелось, чтобы подходили ребята, просили занять денег на выпивку по такому прекрасному поводу и произносили тосты про счастье и здоровье. Для большинства киргизов, слово займи – означает, дай.

Я решил сильно не напиваться – процентов пятьдесят опьянения. Я пропустил пару стаканчиков виски вместе с Абубакиром.

Про день рождения знал только Кутман, мой друг. Ему было двадцать девять. Он работал швейцаром. Худощавый паренёк с маленькой лысой головкой, чей язык обгонял мысли. Он говорил без устали и был безобиден.

Каждый день Кутя рассказывал какую-нибудь