Книга Жуть вампирская - Алексей Лисаченко

Я напугал Женьку превращением в хнычущего младенца и велел ему оставаться на месте.

– Я бы и сам не пошёл, – серьёзно сказал мальчик. – Мне здесь не нравится. Здешнее детство – неправильное.

– Что же в нём не так? – удивился я, озираясь.

– Оно не детское, – подумав, решил Женька. – Настоящее детство совсем не такое. А это придумали для себя взрослые.

– Не придумали, – поправил я. – Вспомнили. Как сумели.

– Может быть, – согласился Женька. – У взрослых плохая память. Идите, я подожду.

Я спрыгнул на землю и последовал за дедомразом. Мы встали за горкой, в стороне от людского потока, чтобы не попасть под брызги.

– Осторожно нагнитесь над бортиком и дайте свой носовой платок, – скомандовал дедомраз. – Не касайтесь пузырьков!

Я повиновался. Женька тревожно вглядывался в мою согнутую спину, приложив ладонь к голове на манер Ильи Муромца с картины Васнецова.

Аккуратным движением дедомраз обмакнул в жидкость кончик платка, а затем быстро дотронулся им до шишки.

И шишка выпала.

Теперь она была совсем молоденькой, зелёной, маленькой и приятно пахла смолой. Изменился и платок: намоченная часть его позеленела, разлохматилась стеблями и на глазах покрывалась мелкими синими цветочками.

– Хороший платок. Чистый лён, – прокомментировал дедомраз и бросил цветущий пучок в розовую траву возле бассейна. – Поздравляю с избавлением. А теперь быстро удираем: Злка наверняка подслушивала.

– Что в этом бассейне? – спросил я, заранее зная ответ.

Как жаль, что у меня не было с собой фляжки! Простой солдатской фляжки, алюминиевой, в брезентовом чехле, с крышечкой на цепочке, чтобы не потерялась. Как просто было бы набрать её, полную, того, что играло и пенилось совсем рядом, за этим низким бортиком. А потом, дома, цедить медленно, по глоточку…

Впрочем, не получится. И дело не в отсутствии фляжки. Просто в детство надо нырять только так, с головой, в брызгах и пене. Или так, или никак.

21

Мы покинули Спятницу торопливым галопом. Дракон был где-то совсем рядом, рык его разносился над розовыми джунглями, и мы не разбирали дороги. Лес давно кончился. Над блёклой равниной сияла огромная, неправдоподобно близкая луна. В отдалении кто-то храпел на разные голоса.

Наконец, изнурённый оконь остановился.

– Где это мы? – поинтересовался я.

– Сонное царство, – серьёзно сказал дедомраз. – Здесь правит спящая царевна. Ходит во сне и правит. Говорят, неплохо справляется.

– Сон во сне? – удивился Женька.

По дороге пронёсся белый автобус с туристами.

– Болельщики, – объяснил дедомраз. – Время соревнований.

– Какие соревнования могут быть в этом странном месте? – подумалось мне вслух.

– Разумеется, по сну, – улыбнулся дедомраз. – На длительность. На точность пробуждения. На самый художественный храп. И ещё приз зрительских симпатий.

22

– Что он ест? – настойчиво спрашивал Женька, дёргая меня за рукав.

Я вздрогнул и оторвался от созерцания сонной равнины.

Оконь тяжело дышал и хватал ртом воздух. Кажется, он пошатывался.

Я смутился и поскорее спрыгнул на землю. Мне было стыдно.

– Прости, – сказал я. – Я совершенно забыл, что он теперь живой. Мне следовало…

– Нет-нет, – решительно помотал головой Женька, – вы не виноваты. Квадрат просто устал и голоден. Но я не знаю, что он ест.

– Я тоже не знаю, – огорчился я. – Но дедомраз наверняка в курсе.

Дедомраз осторожно слез по решётке на белёсую траву. Он молча обошёл оконя и посмотрел на него спереди. Потом обошёл ещё раз и посмотрел сзади.

– Почему все думают, что волшебники всё знают и всё могут? – сказал он. – Вот один мой знакомый джинн, например, умеет только одно. А просят у него всё время совсем другое. Дворцы. Алмазы. Машины. Слонов, гоночных. Или это машины гоночные – а впрочем, неважно.

– И что же он умеет? – рассеянно уточнил я, предлагая оконю поочерёдно то пучок травы, то ветку с серебристо-серыми узкими листиками.

– Маникюрные ножницы, – ответил дедомраз. – Потрясающе удобные и не тупящиеся. Верите ли – за три тысячи лет только один человек заинтересовался его предложением. Остальные просто закупоривали бутылку обратно. Им нужны были слоны.

– Траву я уже давал, – не обращая больше внимания на дедомраза, посетовал Женька. – Не ест. И листья не ест. А больше тут ничего нет.

– Простите, что вмешиваюсь, – внезапно сказал незнакомый голос, – но переживать не стоит. Ваш скакун уже подкрепляется.

– Чем же? – обернулся я в сторону голоса.

– Он ест лунный свет, – объяснил тот. – Окна вообще любят лунный свет. Для них это всё равно что спагетти.

– Вы так хорошо разбираетесь в окнах? – спросил Женька, раздвигая кусты.

– Просто я хорошо разбираюсь в лунах, – ответил незнакомец. – Я ведь ими торгую.

Он сидел на полянке за кустами, подогнув ноги, и закреплял серебряные буквы на табличке. Табличка напоминала те, на которых у нас пишут названия улиц. Буквы и инструменты были разложены рядом на тряпочке.

– Вот, готово, – сказал продавец лун и стал собирать лишние буквы в замшевый мешочек.

«Луна чар» – было написано на табличке.

– Это для колдовской луны, – объяснил он и протянул мне визитную карточку с названием фирмы. – У нас есть разные луны. Для романтиков и влюблённых, для космонавтов, для освещения городов, для устройства затмений. Мы за то, чтобы у каждого была своя луна.

– И что, покупают? – поинтересовался я.

– Когда как, – пожал плечами торговец. – Думаю, в Сонном царстве возьмут как минимум парочку. Сейчас у них, знаете ли, чемпионат по сну.

Я покивал с пониманием.

– Хотите осмотреть наш товар? – предложил он.

Я вовсе не собирался приобретать луну, но продавец настаивал:

– Не стесняйтесь! Покупать вовсе не обязательно. Но может быть, вы расскажете о нас друзьям, знакомым или родственникам. Никакая реклама нам не помешает.

Он так много говорил «мы» и «нам», что я невольно начал высматривать в кустах целое сборище торговцев лунами.

– Соглашайтесь, – шепнул дедомраз. – Собьём дракона со следа.

– Пожалуйста, давайте посмотрим, – попросил Женька. – Ведь у меня дома нет телескопа. Или бинокля. А так хочется иногда рассмотреть луну поближе!

И мы отправились на луну.

По дороге оконь одобрительно потряхивал головой и щипал лунные лучи как длинные белые макароны.

23

Лун действительно оказалось много: для романтиков и влюблённых, для космонавтов, для освещения городов и для устройства затмений. Мы прыгали с одной на другую и всюду читали на кратерах таблички с названиями. Некоторые луны были новенькие, блестящие, в заводской упаковке. Другие покрывала пыль, будто ими давно не пользовались. Иногда из кратеров торчали уши солнечных зайцев. Они прячутся на луне от звёздных лисиц, чьи хвосты астрономы почему-то считают кометами.