Книга Любовь и полный пансион - Оксана Гринберга

На это Мона, покраснев, призналась, что это она…

Она туда все спрятала и всегда держала эту кладовую под замком.

Бутылки остались еще со времен лорда Вестона. Весь этот дорогой коньяк, виски и бренди двадцатилетней выдержки раньше стояли в баре в Бильярдном Кабинете. Когда хозяин съехал, Мона припрятала сомнительное богатство от отца, сказав тому, что лорд Вестон все забрал с собой.

Потому что Чарльзу Ксавье ни в коем случае нельзя пить. У него сразу же обостряется застарелая язва – отец уже успел дважды полежать в госпитале, на что ушли почти все их сбережения.

Мне было очень интересно послушать про сбережения, но я решила сперва закончить с осмотром дома. Попросила Мону всегда держать эту кладовую запертой и ни в коем случае не поддаваться на провокации Перси Страута из комнаты номер четыре.

А еще лучше, пусть она отдаст ключи мне.

И Мона сразу же протянула мне целую связку.

- Значит, наш гость из номера четыре, – покивала она, на что я закатила глаза.

Сестры из ордена Святой Виргилии вели себя так, словно в моем доме был филиал королевского госпиталя – что вполне резонно, – тогда как Мона считала, что «Охотничий Уголок» за вчерашний вечер чудесным образом превратился в гостиницу.

Оказалось, так считала не только она, потому что, когда мы проходили мимо кухни, сестра Лючия бодрым голосом поинтересовалась, во сколько у нас обычно подают завтраки. На это получила вполне внятный ответ от Наны, что постояльцам будет подаваться не раньше, чем через час, но кофе и свежеиспеченный хлеб с клубничным джемом – тоже из запасов Моны – можно получить хоть сейчас.

Я снова закатила глаза, после чего отправилась с Моной наверх, где мы провели увлекательных двадцать минут, пересчитывая оставшееся постельное белье. Выходило, его хватало как раз на еще одну смену, после чего придется отдавать в стирку.

И это было еще очередной проблемой.

- На территории дома есть своя прачечная, – говорила Мона, когда мы спускались по лестнице в гостиную, закончив с осмотром подсобных помещений на втором этаже.

Чердак я решила оставить на завтра.

К тому же Мона заявила, что ничего интересного там нет – лишь старые вещи и выводок летучих мышей.

- Но сейчас прачечная, конечно же, закрыта. Она в пристройке рядом с конюшней, – пояснила мне Мона. – Я вам все покажу, мисс Робин! – Меня в доме стали называть именно так, взяв пример с Наны. – Но если в доме снова будет много народа, можно нанять приходящих прачек. Так выйдет значительно дешевле, чем отдавать грязное белье в заведение Шерлин, что на улице Воскрешения, 5.

На «дешевле» я кивнула, решив, что настало время для важного разговора.

В принципе, его можно было начать и в гостиной – попросить Мону устроиться в кресле, после чего заявить ей, что платить жалование им с отцом мне нечем. Но я все-таки решила подойти к этому разговору с другого конца. Сказала Моне, что мне бы хотелось выйти на улицу и осмотреть террасу возле столовой.

Да-да, вместе с ней.

- Она в очень плохом состоянии, мисс Робин! – покачала горничная головой.

- Именно поэтому я хотела бы ее осмотреть, а потом с вами поговорить, – отозвалась я, на что Мона кивнула, взглянув на меня с обреченным видом.

Неужели почувствовала, что впереди ее ждал не только серьезный разговор, но и не слишком приятные перемены в жизни? Или, быть может, попивая кофе с Наной, Мона успела разузнать, что денег у меня нет и взяться им неоткуда?

Правда, сперва я решила выяснить, куда делось то, что присылал на содержание «Охотничьего Уголка» лорд Вестон. И разговаривать об этом не в доме, где, словно бледные тени, бродили проснувшиеся монахини и где прибежавший Патрик клянчил у Наны еще один кусок горячего хлеба, а старый Чарльз попивал кофе с щепоткой кардамона и одобрительно мычал…

Решила, что мы побеседуем снаружи, вдали от любопытных глаз и ушей.

Поэтому отправилась с Моной на террасу, откуда открывался чудесный вид на встававший над бирюзовым морем золотой солнечный диск и изумрудную зелень заросшего сада. Но не только на это – стоя возле покосившихся перил, мне отлично было видно и облупившуюся краску на ведущей к пляжу лестнице, и обветшалый бассейн, и нечищеные фонтаны…

Земля заросла нескошенной травой, дорожки давно были не метены, кроны деревьев представляли из себя угрожающее переплетение веток, да и сама терраса оставляла желать лучшего.

Скользкие и во многих местах прогнившие доски являлись еще одними немыми свидетелями того, что деньги Вестона ушли в неизвестность.

Поэтому, вернувшись к Моне – та осталась около двери, тогда как я осторожно прошлась по террасе до перил и обратно, понимая, что в любой момент могу провалиться и ободрать ноги…

Так вот, оказавшись в безопасности на заднем крыльце, я заговорила с горничной о том, что меня тревожило.

- Мона, мне нужно знать, что вы сделали с деньгами, которые годами присылал вам Чарльз Вестон на содержание дома. Не думаю, что вам стоит отпираться! Мой отец – адмирал Дорсон, они с лордом Вестоном были хорошо знакомы. Можно сказать, старые друзья. – Тут я порядком преувеличила, потому что они шапочно знали друг друга. – Мне не составит труда напомнить Чарльзу Вестону о прежней дружбе, – вообще-то, составит, – и задать этот вопрос уже ему. Но, боюсь, бывшему владельцу «Охотничьего Уголка» не понравится такой поворот, поэтому сперва я бы хотела выслушать ответ от вас.

- Госпожа…

- Не надо, Мона! – покачала я головой. – Вы можете звать меня мисс Робин, как и делали до этого.

- Мисс Робин!.. – всхлипнула она.

- Я слушаю вас, Мона!

- Мы с отцом делали все, что могли, – по круглому лицу горничной покатились слезы, – но та сумма… Сумма, которую нужно было каждый месяц отдавать ростовщику, оказалась слишком большой! У нас уходило почти все, что присылал лорд Вестон. Оставались лишь сущие крохи, которых едва хватало на еду. Но мы очень старались, мисс Робин! Клянусь вам, изо всех сил!

- И старались бы дальше, – кивнула я, – но Чарльз Вестон неожиданно продал свой дом, в котором появилась новая хозяйка. Сколько это длилось, Мона? Как долго вы обворовывали своего хозяина?

Та зарыдала во весь голос, но я не спешила ее утешать. Стояла и слушала ее рассказ о том, как они с отцом недоедали, но при этом работали не покладая рук, чтобы никто не заметил того, что все деньги на содержание дома уходили ее брату.

- Значит, брату! – отозвалась я, на что Мона покивала.

Оказалось, Джаспер Ксавье на самом деле хороший малый, на все руки мастер, просто попал в серьезные неприятности.

- И сколько же это длилось, Мона? – вновь спросила я, понимая, что вот-вот услышу печальную историю грехопадения семьи Ксавье ради спасения Джаспера Ксавье.