Книга Упала или попала - Мия Ловиз

— И правильно, силой мил не будешь, — попыталась я приободрить девушку.

— Когда его терпение закончилось, он приказал меня запереть окончательно в подземелье и забыть про, то что я вообще там есть, а это то же самое, что смертный приговор. Вот и сидела я в заперти, ожидая кончины, — всхлипнула Дафния, а я не удержавши своего порыва, подбежала обнять её.

— Все хорошо Даф, теперь точно все будет хорошо. Ты теперь не заключенная озабоченного психопата, ты свободна и адептка замечательной Академии, — говорила сама ели сдерживая слёзы.

«Бедная девушка сколько ей пришлось вынести. Все попаданки в этот мир с раной в груди, с разодранным сердцем и разбиты на тысячи кусочков. Дальше все зависит от того как ты воспримешь этот второй шанс дан тебе жителями другого мира. Я вот свой не упущу и ей не дам зачахнуть.» Еще больше прониклась симпатией к моей новой подруге, сильфе по имени Дафния.

— Кхм, кхм! Там дорогие леди пришел Евгений Соколов, требует аудиенции, — раздался голос няни-секретаря из двери, а я ели удержалась чтобы не засмеяться. Какой бы трогательный сейчас не был момент, тон этого эльфа меня насмешил. Как к монархам просят разрешения на аудиенцию, что б его Коршуна, качка пнула.

— Запускай птичку в гостиную, на монарший базар, — выдала я торжественно.

От выражения на лице эльфа смех вырвался у обоих…

глава 16

«Слезы — это те слова, которые хотела, но не смогла сказать душа.»

(Кэт)

Кэт

Зашел Женя и лицо его было не скажу что радостным, скорей обеспокоенным. Он окинул нашу столовую таким взглядом, буд-то мы сидим в хлеву между скота. Такое желание по роже появилось съездить, этому разбалованному парню. Я-то видела его дом, знаю к какой роскоши он привык, но этот ни чуть не уступал в интерьере. Так к чему такое лицо? Улыбка с моего лица моментом сползла.

— Чего приперся Коршун? — спросила его прищурившись.

— Нам надо поговорить, — и очередная перемена на лицо, снова беспокойство.

— О чем же? — спросила я.

— Тет-а-тет Кэт, — выдает в ответ.

— Фенеаль простите, где бы мы могли поговорить с глазу на глаз и так, чтобы если начну кричать вы быстро примчались? — спросила я у эльфа так как он дом знал лучше меня.

— А есть такая угроза? — спросил удивленный мужчина. Я приподняла вопросительно бровь на Женю.

— Нет конечно никакой угрозы. Я просто пришел посмотреть, где будут жить девушки, так как Екатерина из того же мира, что и я, — наверное и моё лицо стало таким же удивленным как и у эльфа. — Да и не любят Кэт и чертовка та друг друга, хотел посмотреть не снесли ли они тут все, так что и камешка на камешку не осталось, — и такая улыбка у него расцвела на лице.

«Ой, держите меня семеро, а то шестеро ни-ни! Каков хитрец. На мымру пришел свою позыркать или что? К чему это тет-а-тет?»

— Вы можете поговорить в гостиной дальше по коридору или в одном из трех кабинетов напротив её двери, — указал направление эльф.

— Может те краснокожую свиснуть и ты с ней тет-а-тет хочешь поболтать? — спросила я, а потом подошла и шепотом добавила: — Эликсир от глистов потом попросим у целителей. За-то воспоминаний будет. Ммммм закачаешься!

Лицо его скривилось, явно не радуясь такой перспективе, а мне стало снова смешно. «Не по роже так по ушам, но съездила. Ха!»

— Нет-уж, пошли порешаем кое-что, — и ухватив меня за руку потащил в указанном направлении.

Как только дверь распахнулась я наткнулась на эту паленую куропатку. Дрянь разожгла камин и моментально кинула туда пару листов. Выглядела так, буд-то поймана с поличным.

— Стучать не учили, человеческое отродье? — рыкнула на нас.

— Ох, вон оно что? А ты у нас демоническое? — закатила глаза трагичной актрисой.

«Ага и театр мой погорелый, как листья в камине. Кстати что эта мымра там сжигает?»

Я прошла дальше и остановилась у камина. Та моментом создала огненный шарик и кинула в недогоревшие листочки.

— Не твоё дело. Как я говорила ранее не суй нос не в свои дела, — и цокая каблуками пошла на выход. На этот раз на Соколова не накинулась, а прошла толкая плечом.

«Вот те на! Прошла любовь завяли авокадо. А счастье вроде бы было так близко, бедняжка птенчик, почти встретил свою идеальную куропатку. Эх, не судьба видать.»

— Ты чего там лыбишься? Никак меня с голым торсом не забудешь? — вырвал меня из насмешливых мыслей — гад.

— Вот еще, размечтался, — фыркнула и присела на мягкое кресло, скрывая смущение. — О чем поговорить хотел, так что аж припёрся?

Он прошел и присел на диван, что был напротив. Закинул ногу на ногу, откинулся на спинку и начал:

— Я принимаю твоё предложение.

— Какое? — не поняла о чем он. Взбрендел окончательно?

— О мировой, — заявляет мне.

— Ах вот ты о чем. Понимаешь я поняла одну вещь, что это не наша школа и не наш мир. Да и Дерек не Маша быстро найдет на тебя управу, — ответила ему.

«Шах и мат! Я никогда не вернусь опять к тому что было. Ни за что!»

— Да причем тут это. Я и не собирался тебя обижать или вредить, — как-то занервничал Женя. Никогда его таким не видела.

— А что тогда? — спросила я.

— Кать нам нужно найти способ вернуться домой, — заявляет с каменным, серьезным лицом.

— Вот еще! Меня и тут не плохо кормят, как говорится. Я хочу остаться в этом мире и начать новую жизнь с сегодняшнего дня. Вот пройду обряд и стану этой их адепткой Академии Лундгрен, — говорила бросая факты в лицо. Да я именно этого хочу.

— Что ты несешь сумасшедшая? Не хило тебе по ушам съездил Дерек, этот хмырь голубых кровей. Еще скажи, что запала на него, — моментально злой стал, на секунду мне даже показалось, что у него вены на шее лопнут.

— Соколов это не твое дело, он мой друг и защитник. Я даже гражданство сменила теперь моя страна Бэрзия, — выдала очередную порцию уже и сама злясь не на шутку.

— Что ты сделала? Зачем? Неужели ты такая эгоистка? А как же твой отец, что остался в том мире? Он потерял жену так еще и дочь, наверное сума сходит от горя, — говорил раскидывая руками. А мои глаза затмили слёзы.

«Драный ты гамбургский питух. Ты пытаешься призвать к моей совести? Чтобы я одумалась и вернулась в мир, где я за пять минут из на половину сироты превратилась в круглую. Где меня унижали и били, где искала сама чем питаться. Та даже слова доброго не дождешься, не говоря уже о заботе или любви. Но об этом я бы говорить не хотела, еще и этому.»

— Вот плачешь. Значит опомнилась и вспомнила о родителях, — заявил Коршун.

— Да вспомнила и знаешь что Женя? Иди нахрен со своими идеями и призывами к совести, — заявила ему в лицо подорвавшись с места.