Книга Встретимся на Арбате - Наталья Литтера

Новиков быстро дошел до автомобиля, в котором его ждал водитель, забрал свой зонт и последовал за женщиной.

Она свернула на почти пустой Арбат. Люди прятались от дождя в магазинах и кафе, открытые лотки были спешно накрыты целлофаном, продавцы облачились в дождевики. Вишневый клетчатый зонт ярким пятном выделялся на улице. Новиков шел за ним. Он понял, что не хочет догонять незнакомку. Тогда все быстро закончится – он отдаст чехол, она сдержанно поблагодарит. И финал. Неторопливое следование продлевало удовольствие.

Господи, он даже не предполагал, что еще способен на такое! Посмеиваясь над самим собой, Виктор Викторович упорно шел за женщиной, он хотел еще раз посмотреть на ее лицо, услышать ее голос. И, может быть, даже познакомиться.

А она вдруг завернула в книжный, туда, куда время от времени любил заглядывать он сам. Как это оказалось кстати, и повода специального искать не надо, достаточно оказаться у стеллажа рядом и завести разговор о каком-нибудь издании.

Однако на деле все оказалось совершенно не так. Когда Новиков зашел в магазин, то понял, что женщина пришла не книги смотреть. Она стояла около прилавка с кассой и о чем-то оживленно разговаривала с продавцом. Стоило только увидеть эти два практически идентичных профиля и вьющиеся волосы обоих – только одни были русого цвета и коротко пострижены, а вторые аккуратно покрашены в чуть более темный оттенок и забраны в узел, чтобы понять – это мать и сын. Вот неожиданность! Наметанным взглядом Виктор Викторович оценил одежду, обувь и сумку женщины. Она могла себе позволить выпить кофе в том ресторане, куда ее не пустили из-за фотосессии. Сын же работает в магазине подержанных книг. Почему? Юношеский бунт? Но парню на вид минимум лет двадцать пять – двадцать шесть, пора переходного возраста миновала, да и у бунтарей зачастую натянутые отношения с родителями, а здесь такая неподдельная теплота.

Стоять и наблюдать дальше казалось неудобным, поэтому Новиков прошел вглубь зала к полкам, делая вид, что рассматривает корешки, а сам боковым зрением следил за парой.

Женщина была намного ниже и без обручального кольца. Ее руки нежно касались ладони парня, пока она что-то тихо ему говорила. Парень в ответ улыбнулся и произнес:

– И меня возьми с собой в «Детский мир»! Ты меня когда в последний раз туда водила?

Женщина улыбнулась. Ею невозможно было не любоваться. Красота всегда остается красотой, просто у нее несколько фаз. Эта уже миновала пору расцвета, но не потеряла притягательности – глубокой, зрелой.

В создавшейся ситуации возвращать клетчатый чехол от зонтика не представлялось возможным. Да и кольнуло в сердце. Собственная дочь Виктора Викторовича давно выросла и перебралась в Америку, вышла там замуж и почти не приезжала в Россию. А он уже непросто переносил долгие перелеты. И все как-то… не задалось, в общем. Издательское дело отца дочь тоже не интересовало. У нее там своя жизнь, свои интересы, после его кончины она, скорее всего, просто продаст «Светскую Москву» тем, кто заплатит больше.

Так ради чего цепляться за журнал?

Новиков отвернулся и пошел вдоль стеллажей.

– Виктор Викторович, здравствуйте! Давно к нам не заглядывали, – в проходе появился румянощекий Денис. – Абрам Моисеевич у себя.

– Добрый день, Денис, пожалуй, загляну к Абраму Моисеевичу. У вас есть интересные новинки?

– Да, недавно привезли очень любопытные экземпляры. Они традиционно хранятся наверху. Позвольте, я вас провожу.

Виктор Викторович позволил. Он лишь слегка замедлил шаг перед лестницей – оттуда открывался вид на прилавок с кассой, все же повернул голову, чтобы еще раз увидеть женщину.

А потом задержался на несколько секунд у стеклянной витрины. Тургенев, Чехов, Дюма, путеводитель по Москве… Прелестно.

2

Фотосъемка закончилась, ассистенты собирали оборудование, ресторан готовился к открытию.

– Всем спасибо, – поблагодарила Нина, прощаясь со съемочной группой.

Платону сделали свежий кофе взамен участвовавшего в сессии и безнадежно остывшего.

– Ну что, – поинтересовалась Нина, присаживаясь рядом, – попробуем устроить интервью?

– Если нет более интересных предложений…

– Мы можем сделать проще. Я присылаю список вопросов, вы отвечаете на них и отправляете мне, я редактирую. Можете вычеркнуть неудобные и добавить свои.

Нина не могла определиться, как с ним общаться, на «ты» или на «вы», поэтому обращение все время скакало. Но если Нина все же осмеливалась на «ты», то неизменно добавляла «Платон Леонардович».

Он наблюдал за этими метаниями и забавлялся. Перед ним абсолютно точно сидела не Ася и не девушка ее типа.

– Ты сегодня выглядела настоящей хозяйкой, правая рука Новикова, ни больше ни меньше.

– Мне это нравится, – ответила Нина, не опуская взгляда.

– Нравится быть ведущей колонки?

– Нравится быть правой рукой. Я послушалась недавнего совета, Платон Леонардович. Он звучал примерно так: делай правильный выбор друзей. Вот делаю.

Платон улыбнулся:

– Тогда присылай мне свои вопросы на почту. Поехали обедать.

Она не стала спрашивать куда и не стала намекать, что в этом ресторане тоже отлично кормят. Поднялась и пошла следом.

3

– Привет!

– Привет!

– Как дела?

– Промокаю.

– Разве в дождь экскурсии не отменяют?

– Ты что! – возмутилась Юля, держа в одной руке зонт, а в другой телефон. – В такие дни доплачивают! Это ведь особый пакет экстрим-услуг.

Она стояла у входа в Третьяковскую галерею и ждала, когда оттуда после экскурсии выйдет ее группа, чтобы потом автобусом отправить всех на ужин в заранее зарезервированное кафе.

– Слушай, да ты просто находка, я как раз специализируюсь на экстриме.

– Правда?

– На параплане летал, с парашютом прыгал, с тарзанки тоже пару раз было. По горной речке только не сплавлялся, но задумывался об этом.

– Эк тебя понесло-то. Адреналина не хватает?

– Да если честно… – Голос в трубке вдруг замолчал, Юля терпеливо ждала. – Если честно, период такой в жизни был.

– Проходит? – Она тоже стала серьезной.

– Да вроде того. Но от пакета экстрим-услуг не откажусь. Как насчет сегодня?

Она засмеялась.

– Не получится. Мои сейчас насмотрятся на Васнецова с Айвазовским, и я повезу их ужинать.

– Много смотрящих?

– Тридцать семь.

– Ясно.

– Ты, кстати, следишь за моей книгой?