Книга И тогда ты умрешь - Айрис Джоансен

– Учти: я от тебя не отстану, – сказала Бесс, размотала полотенце и начала сушить волосы.

– О, ты решила управиться без фена! Умеешь, оказывается, преодолевать трудности. Наверное, в твоих странствиях это качество сослужило тебе хорошую службу. В Хорватии сейчас мало салонов красоты.

Бесс замерла.

– Кто тебе сказал, что я была в Хорватии? – с трудом выговорила она.

– Когда вы с сестрой появились в окрестностях Тенахо, Эстебан запросил ваши досье. Ему необходимо было убедиться, что вы не связаны со спецслужбами и не представляете опасности для него. – Он открыл холодильник. – Я приложил все усилия, чтобы убедить его предоставить мне устранить угрозу. – Бесс похолодела, а Кальдак спокойно достал пакет молока. – Но он не хотел спешить. Теперь мне ясно: Эстебан очень рассчитывал на то, что ты тоже заразилась и болезнь тебя доконает.

– Ничего не понимаю… Ты что, собирался убить нас?!

Он покачал головой.

– Я помог бы тебе выбраться, и Эстебан ни о чем не узнал бы. Но я бы поступил так только в том случае, если бы мне не пришлось раскрываться.

– А если бы пришлось?

Кальдак достал из буфета два стакана.

– Тогда я встал бы перед выбором.

– Но ведь ты же раскрылся в Сан-Андреасе?

– Я рассчитал степень риска. Кроме того, тогда я уже гораздо больше знал об операции. – Он наполнил стаканы молоком. – А вот если бы это произошло раньше… Пойми, я больше двух месяцев всячески старался завоевать доверие Эс-тебана. Информация была мне необходима!

Последняя фраза была произнесена с таким жаром, что глаза Бесс округлились.

– Почему ты вдруг решил сказать мне все это?

– Чтобы ты знала, насколько важно для меня помешать Эстебану. – Кальдак посмотрел ей прямо в глаза. – Ради этого я бы не остановился перед убийством. Я бы убил тебя, Эмили, вашего шофера.

– Ничто не стоит такой цены.

– Объясни это тем, кто умер в Тенахо.

– Но ты все равно не спас их.

– Верно. – В углах рта Кальдака появились глубокие складки. – Это исключительно верно.

Он отвернулся и отошел к буфету.

Бесс внезапно поняла, что он испытывает боль. Боль невыносимой вины. Значит, под этой жестокой оболочкой все-таки скрывается человек.

Кальдак достал из буфета две тарелки. Его лицо опять сделалось бесстрастным.

– Отнеси стаканы в столовую. А я принесу курицу.

Бесс поднялась.

– По-моему, обед из коробки больше подходит для кухни.

– Знаешь, мама учила меня, что обедать нужно непременно в столовой. Этой привычке я не могу изменить. – Он помолчал. – Да, представь себе, у меня была мать. Я не вышел из скалы.

Против воли Бесс улыбнулась.

– А мне, признаться, представлялось, что ты вылупился из железного яйца на какой-нибудь далекой планете.

Он удивленно моргнул.

– Надеюсь, ты шутишь?

Как ни странно, она действительно шутила.

К ней внезапно вернулось чувство юмора. Более того, ей захотелось посмеяться вместе с Кальдаком! Да, она шутила. А ведь это невероятно. Именно сейчас к ней вернулось чувство юмора. Более того, ей еще и захотелось посмеяться вместе с Кальдаком!

– Так, занесло меня вдруг.

Кальдак нахмурился.

– Можешь не бояться, я не сержусь. У меня в самом деле много острых углов.

Поразительно быстро он вновь надел маску. Острые углы, пугающая проницательность, граничащее с фанатизмом упорство – вот это настоящий Кальдак. Подумать только, а ей-то показалось, что он состоит не только из гранита.

– Сядь. Я возьму вилки. – Он поставил на стол дымящиеся тарелки. – Не очень питательно, но все-таки еда. А ты со вчерашнего дня не ела. Когда мы ехали сюда, у тебя урчало в желудке.

– Не очень-то вежливо говорить мне об этом.

– Невежливо была бы тебя не покормить.

Ох, как же она проголодалась! И поняла это только теперь, когда нервное напряжение немного отпустило ее.

Кальдак вернулся из кухни с салфетками и столовыми приборами.

– Вгрызайся.

Бесс взяла вилку.

– Так перед обедом говорила твоя мама?

Он покачал головой.

– Нет, это один из моих острых углов. Знаешь разницу между врожденным и благоприобретенным?

Однако уже через две минуты Бесс убедилась, что манеры Кальдака за столом безукоризненны. Тогда она решилась спросить:

– Твоя мама жива?

– Нет, она давно умерла. Отец тоже. А твои?

– Мы с Эмили были еще маленькие, когда умерла мама. А папа погиб в автокатастрофе, когда мне было пятнадцать лет.

– Значит, ты тоже рано осталась одна…

– Ну, у меня была Эмили. Она тогда училась в медицинском колледже и жила в городе. Мы продали Тингейт – это наш дом, – и я переехала к ней.

– Раз так, все прошло сравнительно легко, да?

Бесс нахмурилась.

– Ну, не совсем. Я была довольно нервным ребенком и страшно скучала по Тингейту. Сначала тяжело приходилось со мной, но потом я как-то успокоилась.

– Тингейт… – повторил Кальдак. – Похоже на название родового поместья.

– Нет. – Бесс покачала головой. – Самый обыкновенный дом, хотя и довольно большой. Правда, рядом была река.

– Но ты любила свой дом?

Он очень внимательно смотрел на нее.

– Конечно. Мне и сейчас его порой не хватает. Но Эмили была права, мы не могли сохранить его. Нельзя цепляться за прошлое.

– Расскажи мне про Тингейт, – попросил Кальдак.

– Зачем тебе?

– Просто любопытно.

– Я же говорю, ничего в нем особенного нет. Хотя жить было хорошо. Мы много купались, плавали на лодке, а однажды построили домик на дереве… Даже не знаю, отчего этот дом так много для меня значил. – Она замолчала, опустив глаза в тарелку. – Кстати, примерно в таком доме выросла Кэтрин Хэпберн. Я прочитала ее мемуары. В Тингейте было что-то… золотое! В детстве мы с Эмили были безмятежно счастливы в том доме. Там я всегда чувствовала себя защищенной. Внешний мир был непонятен, враждебен, суров, а Тингейт оставался чем-то простым и… невинным.

– В наши дни невинность встречается редко, – усмехнулся Кальдак. – Думаю, вам не стоило продавать дом.

Бесс покачала головой.

– По страховке мы получили очень мало, и Эмили едва ли смогла бы содержать нас обеих. Нет, она приняла тогда правильное решение. – Волна грусти захлестнула ее; она так давно не вспоминала о Тингейте. – Любой ребенок должен иметь право на детство в Тингейте или в каком-нибудь таком же месте. Хорошо бы записать это в Конституцию.