Книга Перстень альвов. Кубок в источнике - Елизавета Дворецкая

Жена Эгиля, Ингилетта, тоже родилась в ближайшей округе и приходилась дочерью Тьодольву из Золотого Ручья, но на этом всякое сходство двух пар кончалось. Ингилетте сейчас было всего шестнадцать лет (шестнадцать с половиной, как она сама говорила). Она вышла замуж только прошедшей зимой, всего три месяца назад, но была влюблена в Эгиля с самого детства. Еще в семилетнем возрасте она утверждала, что выйдет за него замуж, и требовала, чтобы он не смел ни на ком жениться, пока она не вырастет! Эгилю тогда уже исполнилось шестнадцать, и он казался Ингилетте совсем большим. Эгилю с внешностью не повезло: лицо у него было честное, открытое и простое, а на лбу багровело родимое пятно размером с половину ладони, заезжавшее нижним краем на правую бровь. Но Ингилетта не искала красоты, и в этом, при всей ее наивности, поступала весьма мудро. Эгиль был очень хороший человек: добрый, справедливый, спокойный и скромный, в нем чувствовались тепло и надежность, и девочка ходила за ним хвостом, считая его самым умным, самым лучшим человеком на свете. Шестнадцатилетний Эгиль казался ей образцом мужского совершенства, и на его братьев, более красивых и более близких к ней по возрасту, она не обращала никакого внимания. Эгиль еще тогда вытерпел неимоверное количество Хлодвиговых насмешек по поводу «невесты», которой неплохо бы вытереть нос. И то, что он это терпел, не держа обиды на Ингилетту, уже доказывает несравненное благородство его души!

Подрастая, Ингилетта превращалась в хорошенькую, ясноглазую и румяную девушку и уже не давала повода к насмешкам из-за мокрого носа, но ее решимость ничуть не ослабевала. На каждом празднике, когда округа собиралась вместе, она ревниво следила за Эгилем, не понравилась ли ему какая-нибудь девушка. Ему и правда одно время нравилась Эйра, сестра Лейкнира, жившая далеко отсюда, в усадьбе Кремнистый Склон, но он быстро понял, что пылкую и мечтательную Эйру ему будет нечем пленить. Ингилетта считала свою судьбу настолько решенной, что, когда однажды (ей было уже шестнадцать лет) к ней посватался один гость с западного побережья, разразилась слезами из-за глупой забывчивости родителей, сообщивших ей эту новость. Какое там западное побережье, когда она выйдет за Эгиля! Случай этот навел ее на мысль, что время настало: она уже большая, раз к ней сватаются, так и нечего тянуть! Ингилетта так допекла отца, что Тьодольв сам послал свою сестру Вальтору к Вигмару сватать свою единственную законную дочь за одного из его многочисленных побочных сыновей.

Свадьбу справили на празднике Середины Зимы, и Ингилетта, добившись основной цели своей жизни, была совершенно счастлива. Вигмар и Тьодольв собирались летом построить для молодых усадьбу на пустующих землях к востоку от Золотого озера, а пока Эгиль и Ингилетта жили в Каменном Кабане. Правда, от Ингилетты было мало пользы по хозяйству, но зато она со всеми ладила, очень привязалась к Альдоне и в отсутствие мужа почти от нее не отходила.

Прочие сыновья, кому возраст уже позволял думать о браке, пока что этим позволением не пользовались. Красавец Хлодвиг в ответ на уговоры сестер и теток только смеялся, что, дескать, ему еще рано вешать на шею жернова. Девятнадцатилетний Эрнвиг во всем подражал Хлодвигу и отчаянно жалел, что его собственные волосы не вьются такой же мелкой золотистой волной, как у сыновей Рагны-Гейды. Нечего было и думать уговорить его жениться раньше Хлодвига. Так что число внуков Вигмара пока ограничивалось детьми Хроара: трехлетним Сигурдом и годовалой Сигне. Однако начало новому поколению было положено, и Вигмар надеялся увидеть со временем свой род разросшимся, как пышное дерево, со множество ветвей, побегов и плодов. Он намеревался навек укоренить свой род на этой земле и решительно отстаивать будущее внуков от посягательств любого врага, кто бы тот ни был.

Вскоре слова Ульвига подтвердили бонды, жившие на восток от Золотого озера: сперва один, потом другой двор прислал гонца с вестью, что идет войско в полторы сотни человек. Само население дворов, поспешно собрав скотину и самое ценное из имущества, убежало в лес и в горы. Те, что жили поближе к Каменному Кабану, поспешили под защиту своего вожака, и вскоре усадьба оказалась полна людей, чужой скотины, волокуш с кое-как уложенными пожитками. Все волновались, стоял гул – к такому здесь не приготовились, привыкнув за двадцать с лишним лет, что все дороги к их жилью закрыты для врагов. Вигмар Лисица был тоже весьма этим озабочен, но не показывал вида и распоряжался устройством беглецов и подготовкой к защите.

– Войско сотни в полторы, – докладывал один вестник, тяжело, с шумом дыша от скачки и волнения. – Я их видел с перевала, там, где озеро и обрыв. Где две овцы тогда у нас сорвались…

– Вожак впереди едет, я его в первый раз вижу, – подтверждал другой. – Похож на знатного человека, волосы длинные, – Люр бонд показал ладонью у себя возле локтя. – Плащ синий. Стяг какой-то незнакомый – вроде синее полотно, а на нем два столба, что ли. Из такой дали не видно.

– Да нет, у них другой вожак! – заспорил первый вестник. – Ты, Люр, глаза бы протер сперва, а потом глядел! Да еще говорил перед хёвдингом! Я, хёвдинг, лучше видел! – убеждал он Вигмара. – У них другой вожак: рослый, с вот такими плечами, а волосы черные. И по золотому обручью на каждой руке, с два пальца толщиной! – И Хассель бонд в доказательство показывал два собственных загрубелых пальца, и впрямь весьма толстых. – Вот такие!

Хлодвиг, к тому времени вернувшийся, потешался над спорящими вестниками, но прочие оставались серьезными.

– Полторы сотни… – протянул Хроар. – А наших, если с мальчишками…

– Девяносто восемь человек, – подсказал Эгиль, и Вигмар, наперечет знавший всех мужчин в ближайшей округе, способных носить оружие, кивнул.

Неполная сотня против полутора! Иной из героев древности сказал бы, что двое на одного – маловато для доблести и славы, но Вигмар Лисица был героем не древним, а современным, на руках у него имелась семья, усадьба и целая округа протяженностью в восемь дней пути, и отойти в число «доблестно павших» он хотел как можно позже. В его владениях набралось бы и двести, и четыреста человек, но на это требовалось время. Несколько дней. Значит, если незваные гости пришли с враждебными намерениями, то выход один: нужно попытаться вызвать их вождя на переговоры и назначить время битвы – хотя бы на послезавтра. А исходить приходится именно из того, что это враги – иначе почему они не предупредили заранее? И если они сумели одолеть невидимый заслон троллиных чар, значит, основательно подготовились к походу!

– Черные волосы, широкие плечи! Это может быть Бергвид! – говорил Бьёрн. – Бергвид Черная Шкура! Давно болтали, что он нас не любит! Он давно грозился, что придет собирать с нас дань!

Бьёрн был приятный на вид светловолосый парень, похожий на свою миловидную мать, дружелюбный и разговорчивый. У него имелась только одна маленькая странность: он не любил прямо смотреть людям в глаза, будто боялся оцарапаться о чужую душу, если она вдруг окажется слишком твердой. Его немного рассеянный взгляд скользил по поверхности предметов и событий, а задумываться о чем-то серьезном он не любил. Его влекло все яркое и выдающееся, но к величию своего рода он слишком привык, и жизнь дома казалась ему скучной. Никто другой, кроме него, не смог бы так легко и весело высказать такое ужасное предположение.