Книга Несмолкаемая песнь любви - Энн Мэтер

— Но… — Глаза Шона доверительно распахнулись. — Поэтому я и убегал. Отчасти. И все-таки я бы лучше остался с папой. Моим мечтам не суждено сбыться?

— Не сейчас. — Оливия заставила себя улыбнуться. Интересно, что бы она почувствовала, если бы узнала, что у Джоэла появилась новая любовь. При мысли о его втором браке у нее и так разрывалось сердце. Слава богу, ей не пришлось стать свидетельницей свадебной церемонии.

Шон нахмурился.

— Так… вы думаете, если бы я сказал ей о том, что знаю о ребенке, она бы успокоилась и поняла меня? — размышлял он вслух.

— Конечно. — Оливия говорила уверенно, в душе желая, чтобы проблемы мальчика удалось решить так легко. — Думаю, тебе пора становиться взрослым, Шон.

Мальчик кивнул.

— Покажи своей маме, что ты любишь ее и будешь любить всегда, даже если у вас родится еще дюжина малышей!

Утром следующего дня Оливия возилась с инвалидным креслом в комнате отца — они готовились к прогулке. В дверях возникла Линда.

— К тебе посетитель, — начала она без предисловий.

— Посетитель?

Сердце Оливии ушло в пятки. Вероятно, Джоэл решил поблагодарить ее за то, что она подвезла сына домой.

— Луиза Вебстер, — быстро добавила Линда. — Ты знаешь, что ей нужно?

Оливия догадывалась, что привело сюда бывшую жену Джоэла, но виду не подала и отрицательно покачала головой. Накануне она высадила Шона перед его домом, предоставив ему возможность самому поговорить с матерью.

— Я вернусь через минуту, папа, — сказала Оливия с виноватой улыбкой. — Если хочешь, могу взять тебя с собой.

— Нет, не беспокойся обо мне, Ливви, я еще раз взгляну на кроссворд, — ответил старик. — Болезнь учит нас терпению.

Оливия прошла в гостиную, где ее ждала Луиза.

— Линда сказала, ты хотела меня видеть, — начала Оливия, указывая рукой на софу. — Присаживайся.

В этот раз Луиза выглядела лучше, на ее щеках играл легкий румянец.

— Надеюсь, ты не против моего приезда сюда, — проговорила женщина. — Во-первых, я хотела поблагодарить тебя за то, что ты привезла Шона.

— Не за что. — Оливия облегченно вздохнула. — Я рада, что он тебе признался во всем.

— Ему пришлось. — Луиза скорчила гримасу. — Брайан позвонил мне, как только ты покинула Милфорд.

— Понятно.

— И еще. — Луиза положила руку на колено, теребя край юбки. — Шон признался, что узнал о ребенке от Стюарта.

— Он говорил мне. — Оливия кивнула.

— Он отважился на откровенный разговор со мной благодаря тебе, не так ли? Почему ему легче открыться постороннему человеку, чем родной матери? — Луиза вздохнула. — Наверно, я слишком замкнулась в себе с того момента, как у меня начался токсикоз. Я очень плохо себя чувствовала.

Оливия молча смотрела в окно. Они с Луизой никогда не были подругами и не доверяли друг другу секреты.

— Шон считал, я не хочу, чтобы он знал о ребенке.

— Я рада, что вы все выяснили, — сказала Оливия, тщательно подбирая слова. — Он на самом деле, хороший мальчик.

— Да, хороший, — вздохнула Луиза. — Джоэл знает? О ребенке?

— Если и знает, то не от меня, — спокойно ответила Оливия.

— Ты думаешь, Шон мог довериться отцу?

— С отцом он разговаривает обо всем, — осторожно заметила Оливия. — Твое молчание его обидело.

— Я очень благодарна тебе за то, что ты сделала. — Луиза опустила голову. — Особенно после моего не очень дружелюбного поведения.

Оливия сочла разговор оконченным.

— С твоего позволения…

— Подожди! — Луиза вытянула вперед руку и облизала губы. — Я не закончила. Когда я говорила о недружелюбии, я имела в виду историю с Джоэлом.

— С Джоэлом?

Оливия смутилась.

— Мне трудно говорить об этом, Ливви, — робко продолжила Луиза.

Оливия нахмурилась.

— Это я сказала Джоэлу об аборте, — выпалила Луиза. — Морин, моя кузина, работала тогда в клинике в Чевинхеме. Она знала о моих чувствах к Джоэлу, я очень ревновала его к тебе. Она мне и рассказала, что ты приходила в клинику, чтобы сделать аборт, но потом передумала и ушла.

У Оливии все поплыло перед глазами.

— Когда я услышала о выкидыше, я рассказала Джоэлу о твоем посещении клиники. — Луиза явно спешила выговориться. — Я ненавижу себя за это, Ливви. А потом вы расстались…

Оливия покачнулась и оперлась рукой о стену.

— Ты разрушила мою жизнь из-за ревности!

— Мне очень, очень стыдно.

— И после этого ты вышла за него замуж! — горестно воскликнула Оливия. — Господи, Луиза, как ты могла?

Женщина зашмыгала носом.

— Знаю, мне нет прощения, но я заплатила сполна. — Луиза виновато пригнула голову, словно ожидая удара. — Джоэл всегда любил только тебя одну, поэтому в постели с ним мне было холодно.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Джоэл опустошил стакан и потянулся за бутылкой, стоящей на маленьком столике. Виски закончилось. Следовало по пути домой заскочить в бар.

Он откинулся на диванную подушку и бессмысленным взглядом уставился на каминную решетку. В теплые дни обычно огонь не разводят, но ему казалось, что холод поселился в его доме надолго. Он чувствовал его с того момента, как позвонила Луиза. Шон к тому времени уже рассказал ему, что мать ждет ребенка. Этим объяснялось ее непонятное безразличие к проблемам сына, а мальчик в знак протеста сбегал из дома. Однако звонок Луизы был вовсе не связан с Шоном.

То, что она сообщила ему, повергло Джоэла в шок.

Первым его желанием было прыгнуть в машину, примчаться к Луизе и выяснять отношения. Но идея устроить скандал на глазах у сына была ему отвратительна, ребенок вряд ли бы понял такое неадекватное поведение отца.

Он отправился к Луизе на следующее утро сразу после лекции. Он был в гневе, она в слезах, и хотя ее вины никто не умалял, в душе Джоэл знал, что виноват перед Оливией не меньше.

Идиот. Поверил в историю Луизы Вебстер вместо того, чтобы внимательно выслушать свою жену. Не удивительно, что она сбежала в Лондон. Как она, должно быть, страдала, бедняжка. После выкидыша не нашлось ни одной живой души, чтобы поддержать и утешить ее. Все считали ее лгуньей, даже собственный отец.

И когда она вернулась из Америки, он опять обидел ее своим недоверием.

Сразу же после разговора с Луизой Джоэл помчался на ферму просить прощения у Оливии, но Линда сказала, что сестра уехала в Лондон и неизвестно, когда вернется.

Сломалась последняя соломинка, удерживающая его на плаву. Он перестал спать по ночам, не мог нормально есть, отказывался выходить на работу. Его маленький мир рухнул.