Книга Мертвый и живой - Дин Кунц

Очевидно, что у морозильника два мотора-компрессора. Они работают попеременно, чтобы избежать перегрузки.

Опять же, если один мотор откажет, второй тут же его заменит.

На физическое состояние Хамелеона холод влияет очень сильно, на умственные способности – в гораздо меньшей степени.

Когда думать Хамелеону особенно не о чем, он сосредотачивается на информации, поступающей от органов чувств, такой, как вибрации, вызванные работой моторов-компрессоров.

И дело не в риске сойти с ума из-за условий, в которые он помещен. Он никогда не был в здравом уме.

У Хамелеона есть только одно желание и устремление – убивать. Но ему не позволяют реализовать себя, отсюда и все эти пытки.

В синей лаборатории деловые синие люди внезапно начинают суетиться. Заведенный порядок вещей, давно уже ставший привычным для Хамелеона, резко нарушен.

Что-то необычное входит в лабораторию. Деловое и синее, но это не человек.

Интересно.

Глава 30

В гардеробной Виктора одежда лежала в ящиках или висела на плечиках за сдвижными дверьми. Нигде ничего не валялось, и ему это нравилось.

Его коллекция одежды включала 164 сшитых на заказ костюма, 67 пиджаков спортивного покроя, 48 пар брюк, 212 рубашек, в том числе предназначавшихся для торжественных выходов и повседневной носки. Аккуратно сложенные свитера занимали многие и многие ящики, на полках стояла обувь на все случаи жизни. Особенно нежные чувства Виктор питал к шелковым галстукам. Счет им он потерял после третьей сотни.

После телефонного звонка Эрики Четвертой Виктор заставил себя посидеть в ванне, выпить еще один бокал шампанского. Его бывшая жена – шваль, в прямом и переносном смысле, и даже если ей каким-то образом удалось воскреснуть, не чета она ему ни умом, ни хитростью.

Столь же расчетливый, как и уверенный в себе, он поднялся из ванны, сделав лишь два глотка из второго бокала шампанского. Решил, что должен иметь при себе подходящее оружие до того момента, как проблема Эрики Четвертой благополучно разрешится.

В густо-синем, с алой оторочкой, шелковом халате и таких же шлепанцах прошел к дальней стене гардеробной, открыл обе половинки высокой дверцы. Увидел висящие на плечиках рубашки, двадцать – на верхней перекладине, двадцать – на нижней.

Приложил левую ладонь к боковой стенке шкафчика. Скрытый в ней сканер считал его отпечатки пальцев, перекладины и рубашки укатились в сторону вместе с задней стенкой, открыв потайную комнату площадью в пятнадцать квадратных футов.

Через шкафчик Виктор прошел в маленький арсенал.

Как и одежда в гардеробной, оружие тоже не лежало на виду. Виктор полагал такое безвкусицей, которую мог позволить себе только какой-нибудь солдафон.

Виктор не состоял в Национальной стрелковой ассоциации[11], и не только потому, что не любил входить в какие-либо организации. Вторая причина состояла в том, что он не одобрял Вторую поправку[12]. По его разумению, для того чтобы эффективно управлять населением и не позволять людям исходить из ложного представления, будто государство служит им, только элита могла получать право носить оружие. А основная масса, решая возникшие споры, прекрасно обошлась бы ножами, кулаками и палками.

Автоматы и помповые ружья стояли вертикально в специальных пазах. Пистолеты и револьверы лежали в ящиках, в углублениях, которые покрывал напыленный черный бархат. Так что выглядели они почти как бриллиантовые ожерелья на ювелирных прилавках.

Эрики проектировались сильными и выносливыми, быстро залечивали раны и могли отключать боль, но, к счастью, по многим параметрам уступали Новым людям. Прежде всего, несколько точек на их телах оставались уязвимыми, а кости прочностью не могли сравниться с танковой броней.

Вот почему он выбрал «Кольт» под патрон калибра «ноль сорок пять дюйма» с отделанной ореховым деревом рукояткой и декоративной гравировкой на стволе из нержавеющей стали.

В тех редких случаях, когда Виктор не прибегал к услугам профессионального киллера, разумеется, из Новых людей, ему хотелось, чтобы оружие, которым он пользуется, было не только смертоносным, но и красивым.

Зарядив пистолет и запасную обойму, он выбрал кожаную, изготовленную вручную, кобуру, которая надевалась на брючный ремень, вернулся в гардеробную, приложил руку к боковой стенке, и задняя стена, вместе с рубашками, вернулась на место, скрыв арсенал.

Спал он, когда хотел, не по необходимости, вот и решил вернуться в «Руки милосердия». Желание расслабиться после долгого и утомительного дня на работе пропало.

Из лаборатории он намеревался позвонить Нику Фриггу, Гамме, который управлял свалкой «Кроссвудс», расположенной к северо-востоку от озера Поншатрен. Должным образом задушенную Эрику Четвертую отправили туда для захоронения, а потому Ник наверняка знал, в каком секторе, под каким мусором лежит ее тело.

Глядя на себя в большое зеркало, Виктор отбросил шлепанцы, величественно, как матадор, снимающий плащ, избавился от шелкового халата.

Взял в руку пистолет, покрасовался с ним перед зеркалом, довольный тем, что видел.

И что же ему надеть, что же надеть?..

Глава 31

Руки душителя. Серые глаза казненного убийцы, орудовавшего топором. Из двух сердец одно принадлежало безумному пироману, который поджигал церкви, а второе – растлителю детей.

Когда он добрался до лестничной площадки, в полутора этажах выше главной лаборатории «Рук милосердия», глаза у него вдруг вспыхнули, стали нормальными, вспыхнули вновь…

Если бы он стоял перед зеркалом, то увидел бы, как в глазах пульсирует мягкий свет. В ту ночь, когда Виктор привлек мощь молнии, чтобы оживить свое первое создание, та самая гроза, похоже, оставила в глазах Девкалиона свечение молнии, которое время от времени давало о себе знать.

И хотя он искал искупления грехов и вечного мира, хотя почитал Истину и хотел ей служить, Девкалион давно уже перестал даже пытаться обмануть себя, думая о личности человека, чью голову, чей мозг Виктор в своей первой лаборатории соединил с телом, слепленным из кусков многих и многих тел. Девкалион говорил, что его мозг принадлежал неизвестному преступнику, и говорил правду, в том смысле, что ему никогда не называли имени этого человека, никогда не рассказывали о его преступлениях.

Старый каменный дом (с чердаком, на котором что-то гремело, с подвалом, где даже воздух пропитался злом) появлялся в кошмарных снах Девкалиона так часто, что он не только не сомневался, а просто знал наверняка – это фрагменты памяти донора, запрятавшиеся среди серого вещества. И природа этих воспоминаний проливала свет на личность человека, у которого Виктор позаимствовал этот мозг.