Книга Единоборства и самозащита (сборник) - Лобанов (14 лет)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Легко, да? — вставил я, немного задетый его уверенным видом.
— Очень, — сказал он, и улыбка пересекла его грязное лицо. — Но я вижу ваше недоверие. Я не теоретик. Я могу продемонстрировать.
Сейчас, позже, как вам нравится.
Здесь его улыбающиеся глаза стали серьезными. Но это был вызов, и я ответил каменным взглядом. Я вспомнил классическое изречение Финли Питера Данна: <Можно отказаться любить человека или одолжить ему деньги, но если он хочет драться, нужно этому подчиниться>. Придав своему голосу такое же выражение, какое было во взгляде, я сказал: — Давайте дослушаем. Драться мы можем потом.
Он продолжил свой рассказ, как будто его и не прерывали.
— Так вот, я говорил, что у дзюдо есть ограничения. Пару лет назад я встречался с одним из Претории с третьим даном. Я приближал свою левую руку к правому рукаву, а правую руку — к левому отвороту. Ладони разжаты, руки расслаблены. Ортодоксальное дзюдо! Но это было на улице, а не на ковре дзюдо. И вы думаете, что сделал этот дурак? Он последовал моему приему и развел руки в стороны, чтобы схватить меня. Коми — так вы это называете? — Коми-ката, — сказал я.
— Короче говоря, меня он, конечно, не схватил. Я правой рукой ударил его по почкам, а левой — по каротидной артерии. Кратко и выразительно, не так ли? Я не мог удержаться от улыбки.
— Действительно, ну, а как с другими? — Они тоже спали. Привычка — отвратительная вещь. Она уменьшает гибкость мышления человека, а на улице это плохо. Как я их побеждал? Тем же путем — неожиданностью. Первому я начал делать <внутренний высокий бросок>, я не знаю, как вы там называете его в Японии. Он просто напрягся, уверенный, что собьет меня при этом с ног, но бедный дурак! Я ведь не бросил. Я его ударил ногой в пах, и он отключился на несколько минут. Думаю, что в это можно поверить. Я потом докажу свою систему. Другого дзюдоиста я взял тем же самым, этим <броском живота>, когда хватают, а потом приседают, упираясь ногой в его живот.
— Томоэ нагэ, — сказал я. — Только для большего рычага ногу нужно поместить в нижнюю часть живота.
— Да, — сказал он, широко улыбаясь. — Я и поместил в самую нижнюю. Вот вам и секрет моей техники. Если бы я просто попытался нанести ему удар ногой, он бы, конечно, защитился. Но я его обманул, начал делать бросок из классического дзюдо, и он только напрягся, чтобы сопротивляться броску, который вовсе не был броском. Я просто присел и стукнул его ногой в пах. Конечно, это был конец.
Я кивнул и заметил: — Как говорили китайские боксеры, туда нельзя поместить <чи>, а без <чи> вы ничто.
Мы допили наше вино, и он повез меня на окраину города, где жил один из его работников. По дороге я спросил, не боится ли он рассказывать так много о секретах своего метода. Он заметил в ответ, что и у неожиданного нет ограничений.
Я весил килограммов на 40 больше его, но даже с учетом этого сильно волновался, хотя много лет изучал различные виды борьбы. Я любил драться, но в логичной, хотя и безжалостной, манере.
Ожидание сюрприза меня беспокоило.
Мы подписали отказ от претензий и договорились продолжать схватку до тех пор, пока кто-то из нас не потеряет сознание.
Так какую же тактику легче избрать? Я решил, что к каратэ или китайским приемам он хорошо подготовился. Ну что же, удивлю его, используя именно дзюдо. Но когда мы сойдемся, нанесу удар раньше.
Я решил сделать ложный бросок, а когда он сделает защитное движение, сделать ему бросок в направлении этого движения.
Дзюдоисты знают этот принцип как комбинацию оучи-сэон нагэ. Пусть это будет ему сюрпризом! Мы покружились, глядя друг на друга, и сошлись.
— Дзюдо, — проворчал он, но я уже делал <оучи>.
<Оучи> — это просто бросок с зацеплением левой ноги противника своей правой изнутри. Я хорошо сделал зацепление. Майнер двигался точно, куда я хотел — вперед. Я сделал поворот, опустился вниз, а Майнер был у меня над головой. Я резко разжал руки, и он упал на землю.
Майнер лежал на том месте, где он упал. Он сильно ударился, но он был в сознании, и я готовился нанести ему окончательный удар.
Ведь соглашение было — драться, пока один из нас не потеряет сознание. Я подошел к нему, готовясь ударить.
— Не надо, — сказал он, — я уже готов.
— Но договор был, что один из нас должен потерять сознание.
— К черту этот договор, разве я выгляжу как боец? И здесь произошла очень страшная вещь. Джон Майнер начал плакать.
Слезы ручьями лились из его глаз.
<Вот это зрелище, — подумал я, — видеть, как этот непобедимый плачет>. Я подошел ближе. Но тут-то и встретила меня неожиданность. <Побежденный> Майнер просто стукнул меня ногой в пах. Меня уже так били, но никогда так чисто и эффективно, и никогда я не терял сознания.
Через десять минут я смог слегка ползти, потом стоять, потом ходить. Перед тем, как уйти, я нашел скупую записку Майнера. Там было только одно слово: <Неожиданность>.
А теперь настала очередь Ознобишина поделиться с нашими читателями живым опытом улицы…
О некоторых ударах, применяемых преступным элементом Удары головой в лицо Удар головой в лицо, о котором мы уже говорили в главе <О бое вплотную>, по нашему мнению, гораздо опаснее предыдущих ударов нанесенный быстро и с близкого расстояния, он почти неотразим.
Правда, некоторые компетентные лица рекомендуют в момент атаки быстро нагнуться, из-за чего нападающий разбивает себе лицо о ваш череп, но такая защита требует исключительной быстроты и находчивости. Мы скорее рекомендуем отклонять верхнюю часть туловища назад, с одновременным апперкотом ближайшей к противнику рукой; или же при знакомстве со свободной борьбой быстро отклониться назад, давая противнику подножку и резко притягивая его к себе. Или же сделайте бросок с упором ногой в живот. Еще лучше — не подпустить противника на расстояние, удобное для такого нападения.
Мы еще раз настойчиво напоминаем, что из всех приемов бандитов этот последний — один из самых опасных, от которого защититься чрезвычайно трудно. Они схватывают вас обеими руками за одежду или позади затылка и со страшной силой ударяют
