Книга Черты и силуэты прошлого - правительство и общественность в царствование Николая II глазами современника - Владимир Иосифович Гурко

будущую поддержку. Рассчитывал он при этом на поддержку парламентских кругов и для скорейшего увольнения Горемыкина.

Как было к этому реально подойти? С чего начать? Наиболее разумным ходом казалось Кривошеину, да и не ему одному, начать с объединения представленных в Государственной думе и Государственном совете разумных элементов в один объединенный союз, преследующий одну, превосходящую в данный момент все остальные цель. Для образования такого объединения естественно было обратиться к присяжному организатору новых в Государственной думе политических комбинаций П.Н.Крупенскому. По мнению Кривошеина, объединение умеренно-правых элементов прежде всего в лице октябристов, с которыми Кривошеин с давних пор был и в единомыслии, и в близком контакте, с элементами, еще недавно определенно оппозиционными, но со времени начала войны заявившими, что в деле государственной обороны они всецело будут поддерживать правительство, обеспечивало превращение большинства обеих палат из оппозиции в опору правительства. Словом, одним ударом получалось двойное действие: с одной стороны, обеспечивался разумный умеренно-правый состав правительства с некоторой прослойкой общественности, почерпнутой, между прочим, из рядов торгово-промышленной среды (с ней Кривошеин был близок через родство своей жены), а с другой, правительство получало мощную поддержку разнообразных политических течений и перед престолом, и перед страной. Спешу оговориться, что прямых конкретных данных для подтверждения высказанного мною предположения у меня нет. Мысли свои по этому предмету Кривошеин, умевший таить про себя свои планы, мне не высказывал, и во все время образования парламентского блока я отнюдь не подозревал его участия в этой политической комбинации хотя бы поневоле, косвенно. Но множество побочных данных убеждают меня, что моя догадка, ибо это, разумеется, догадка, верна.

Основываю я свою догадку прежде всего на том, что Кривошеин во время образования блока отнюдь не скрывал своего сочувствия этой политической комбинации, а во-вторых, что главное, принятое блоком тотчас по его образовании положение, а именно образование министерства общественного доверия, была именно та цель, которую стремился осуществить Кривошеин. Действительно, если впоследствии большинство блока под термином «министерство общественного доверия» подразумевало министерство, ответственное перед законодательными палатами, иначе говоря, парламентский строй, то я положительно утверждаю, что при своем образовании, да и в течение всей зимы 1915–1916 гг. под министерством общественного доверия имелся в виду лишь такой состав правительства, который пользовался лишь моральной, а не юридической поддержкой Государственной думы и широких общественных кругов. Конечно, это формула довольно туманная, и весьма возможно, что некоторые члены блока из наиболее видных, например, Милюков, с места имели в виду введение у нас парламентского строя, как обеспечивающего им лично участие в правительстве (в сущности основной цели которой они добивались), но гласно они этого не высказывали, и вообще вопрос об изменении конституции страны в блоке ни разу не возбуждался. Думается мне, впрочем, что и Милюков и иже с ним если и стремились к парламентскому строю, чего они никогда не скрывали, то все же первоначально подразумевали под министерством общественного доверия такое министерство, которое по личному составу не вызывало бы неприязни и даже негодования как в думских, так и в общественных кругах, что от такого министерства легко было перейти к определенно зависящему от народного представительства, было понятно каждому.

Обращаюсь, однако, к самому составлению блока. Я уже упомянул, что главным инициатором этого блока был П.Н.Крупенский. Обойдя и переговорив с наиболее видными представителями думских фракций, от кадет вплоть до умеренноправых, а также с некоторыми членами Государственного совета, он предложил им собраться вместе за общей трапезой в ресторане «Контан», что на Мойке, с целью переговорить о согласовании деятельности обеих палат. Это предложение было охотно принято, и вот, приблизительно в начальных днях августа месяца, у Контана собрались представители всего думского центра и академической фракции Государственного совета барон Меллер-Закомельский, М.М.Ковалевский, М.А.Стахович, а от членов Государственной думы Милюков, гр. В.А.Бобринский, Ефремов, Шульгин и, разумеется, сам П.Н.Крупенский. Первоначально разговор был общего характера и ничего конкретного не обсуждалось. Но к концу обеда временно удалившийся Крупенский влетел вновь в комнату и в большом возбуждении сообщил, что состоялось решение о принятии государем лично на себя командования армиею. Известие это произвело огромное впечатление в особенности на лиц оппозиционного направления. В Ставке, возглавляемой великим князем Николаем Николаевичем, видели некоторый корректив к ультраправым течениям, поддерживаемым государем. Но независимо от сего и на чисто патриотической почве принятие на себя государем верховного главнокомандования войсками вызвало большие опасения. Что бы ни говорили, но собравшиеся члены Государственной думы, вплоть до самых левых, были в то время сплошь монархисты и всякого революционного действа во время войны не только не желали, но всемерно опасались. Впрочем, в момент образования блока о возможности революции и помыслов еще не было.

Как бы то ни было, полученное известие как-то способствовало объединению собравшихся. Тут было решено собраться вторично на квартире М.М.Ковалевского, за которым последовал ряд других собраний уже на квартире избранного председателем собравшихся барона Меллера-Закомельского, где и происходили заседания блока вплоть до самой революции. Приступили вскорости к составлению программы блока, приемлемой для всех представленных фракций законодательных палат. Для составления программы были избраны три лица: Милюков, Шульгин и автор этих строк. При составлении этой программы принимал, впрочем, участие и барон Меллер в качестве хозяина квартиры, где собирались. По выработке программы она была воспроизведена в количестве экземпляров, соответствующем числу инициаторов (если не ошибаюсь, нас было в то время десять человек), и им разослана накануне дня, назначенного для ее обсуждения. Однако не успела эта программа быть обсуждена и утверждена plenum'oм инициаторов, как выяснилось, что она уже находится в руках правительства. Вслед за тем произошло довольно длительное обсуждение выработанной программы в различных фракциях Государственной думы и Государственного совета, что сопровождалось избранием этими фракциями своих представителей в комитет блока. Насколько помнится, программа была принята всеми фракциями без изменений, во всяком случае, без существенных изменений.

25 августа представители фракций и групп Государственной думы и Государственного совета подписали программу соглашения образовавшегося «Прогрессивного блока», в который вошли от Государственной думы: прогрессивный националист гр. В.Бобринский, группы центра Львов, земец-октябрист Дмитрюков, левые октябристы-прогрессисты С.Шидловский, И.И.Ефремов и кадет Милюков. От Государственного совета группы академистов Д.Гримм, центра барон Меллер-Закомельский и условно группы беспартийного объединения Гурко.

«Нижеподписавшиеся представители партий и групп Государственной думы и Государственного совета, исходя из уверенности, что только сильная, твердая и деятельная власть может привести отечество к победе и что такою может быть только власть, опирающаяся на народное доверие и способная организовать активное сотрудничество всех граждан, пришли к единогласному решению, что насущнейшая и важнейшая задача создания такой власти не может быть