Книга За морем - Беатрис Уильямс

— Нет, не должна.

— Ты чего это, сучка? Отсасываешь только своим пузатым шишкам? А как насчет меня?

— Марк, — со злостью прошипела я, — я сейчас закричу. Во всю глотку. Так что лучше меня отпусти. Немедленно!

Он резко качнулся ко мне, и я с силой двинула ему коленом в пах.

— С-сука! — выдохнул он, согнувшись пополам, и неожиданно вскинул руку, угодив мне в живот.

Да, это определенно не моя неделя.

Я схватила шампанское и опрокинула бокал ему на голову:

— Вот тебе. А теперь убирайся отсюда к черту!

Скользнув мимо Марка, я побежала к дверям и наскочила прямо на парадно одетого Джулиана Лоуренса.

— Кейт, бог мой! Что стряслось?

— А вот и ты! Ты бы мне очень пригодился минут пять назад.

Он посмотрел мимо меня на мокрую скрюченную фигуру стонущего Марка, ронявшего на террасу крупные капли шампанского, и рассмеялся:

— Даже и не знаю. Ты как будто и сама неплохо справилась. Бедный парнишка!

Я невольно улыбнулась.

— Ну, знаешь ли, я все же не совсем беспомощная.

— Знаю. — Джулиан взял меня за руку, и наши пальцы крепко переплелись. — Пойдем, дорогая. Давай-ка выбираться отсюда.

Амьен

В сыром дымном помещении «Золотой кошки» вовсю толкались завсегдатаи — большей частью британские военные в кителях цвета хаки, опрятный лоск которых выдавал штабных офицеров. Некоторые сидели компаниями, смеясь и разговаривая, кто-то проводил вечер с дамой, со скромной сдержанностью стремясь произвести на нее выгодное впечатление.

— Вы правда уверены, что уже хорошо себя чувствуете? — спросил Джулиан, усаживая меня на потертый стул с плетеной веревочной спинкой.

«Кошка» оказалась не самым презентабельным заведением, однако, несмотря на весьма неудачную меблировку, духоту, простенько заштукатуренный, исчерченный темными балками потолок, она тем не менее явно претендовала на определенную провинциальную респектабельность. Наш стол с обветшалым достоинством покрывала белая застиранная льняная скатерть; старинного чопорного вида официанты были все одеты в черное.

— Да, честное слово, — улыбнулась я. — У меня был просто шок.

— Шок? — переспросил он.

— От того, что я наконец вас встретила.

На пути к кафе во мне произошел важный перелом. Я рвалась в Амьен 1916 года с одной-единственной целью: отыскать Джулиана и передать ему предупреждение. Абсурдное расстройство воображения! Чего я в самом деле ожидала? Что я выложу ему свою правду и он мне поверит? Что Джулиан возьмет да и скажет себе: «О, отлично! Как здорово, что эта Кассандра так вовремя сюда заскочила. Задержусь-ка я в Амьене еще на одну ночку, поблагодарив свою счастливую звезду».

Нет, как раз попасть сюда оказалось самым простым делом. А вот теперь-то, как я внезапно поняла, передо мной лежала куда более сложная задача. Я должна была заслужить доверие Джулиана, каким-то образом убедить его, что я не душевнобольная и не какая-нибудь подосланная шпионка и что сообщенная мною информация действительно может спасти ему жизнь. Причем сделать это надо в ближайшие сорок восемь часов. И как это преподнести?

«Итак, с одной стороны, — озарило меня прозрение, когда я брела по булыжной мостовой к „Золотой кошке“, — Джулиан Эшфорд меня любит. Не сейчас, конечно, однако в нем все равно где-то глубоко должна теплиться предрасположенность в меня влюбиться и — что самое главное — возжелать меня до такой степени, что помутится обычная мужская логика».

Я должна была пробудить в нем это желание, эту любовь — хотя бы немного, лишь для того, чтобы он все-таки прислушался ко мне. И если повести себя по-умному, он, несомненно, меня полюбит.

«Будь собой! — говорила я себе, скользя глазами то по его губам, то по высокому аристократическому лбу. Наконец поймала его быстрый взор. — Будь той Кейт, которую он любит».

— Боюсь, я не совсем вас понимаю, — произнес он, глядя мне в глаза с невозмутимой проницательностью. — Может быть, вы наконец-то сообщите мне свое имя?

— Меня зовут Кейт.

— Кейт, — неуверенно произнес он и повторил натянуто: — Кейт…

— Пока что просто Кейт, если не возражаете.

Тут официант прикатил тележку с исходящими паром тарелками с яйцами в мешочек, тостами и чем-то мясным, что я с ходу не сумела распознать. От яств поднимался восхитительный дразнящий аромат, наполненный жаром, топленым маслом, чабером — ничего похожего я не вдыхала с тех самых пор, как покинула Нью-Йорк.

— Я думала, сейчас идет война, — изумилась я.

Он досадливо передернул плечами.

— «Кошка» умудряется выкрутиться даже в пору нехватки продовольствия.

— Чудесно! — Я схватила столовые приборы, от захлестнувшего меня аппетита забыв про все на свете.

Джулиан смотрел, как я ем, спокойно опустив свои длинные красивые пальцы на нож и вилку. Вокруг нас прокатывался гул разговоров, то приливая, то спадая в бесконечном ритме живого общения. За соседним столиком кто-то засмеялся — точнее громогласно, точно мул, заревел от хохота, — и Джулиан наконец поднял вилку со стола.

— Так что ваше путешествие? — спросил он, ковыряясь в тарелке. — Долгим вышел путь?

Прежде чем ответить, я проглотила шелковистую яичную массу, которой успела набить рот. Это дало мне какое-то время обдумать ответ.

— Намного дольше, чем вы можете себе представить.

— Я так понимаю, вы проделали путь аж от самой Америки?

— Да, от самой Америки.

— И вы приехали, чтобы повидать меня? Именно меня?

— Да! — с чувством ответила я. — Именно вас.

— Хм-м… — С задумчивым видом он отрезал кусочек от своей колбаски, словно пытался сообразить, как мне лучше подыграть. — Может быть, лучше начать с начала? Откуда, собственно, вы меня знаете?

— Вас знает каждый, капитан Эшфорд.

— В Америке? — удивился он.

— Да. Мы, знаете ли, время от времени почитываем газеты, расположившись в тиши и уюте своих хижин. Те из нас, что умеют читать, разумеется.

Я отправила в рот полную вилку и медленно вытянула ее совершенно в духе Лорен Бэколл,[35] послав ему загадочный взгляд из-под узенькой полы шляпки. Полезное все же изобретение эти шляпки!

Некоторое время Джулиан смотрел на меня с крайним удивлением, потом на лице его проступила задорная улыбка:

— А остальные? — спросил он.

— Хороший вопрос! — словно задумавшись, склонила я голову набок. — На самых рубежах цивилизации дел невпроворот: то сдирать шкуру с гризли, то табаком торговать с туземцами. Вы разве не читали Купера?