Книга Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - Ханан Аль-Шейх
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Калиф нахмурил брови и сказал:
– Твои стихи неуместны, Абу Нувас. Вспомни: ведь это из-за яблока убита женщина в расцвете лет!
– Убийство – зло, а стихотворство – дар Аллаха. Добрые дела прогоняют злые, – отвечал поэт.
Калиф согласно кивнул, и Абу Нувас вернулся на свое место, а в чертог вошел палач Масрур, ведя за руку раба Райхана. Масрур поклонился Калифу и пинком заставил недоумевающего и ошеломленного Райхана встать на колени.
– Это ты продал младшей дочери визиря яблоко с моим именем, вырезанным на нем? – вопросил калиф.
Раб не поднимал головы от земли, но Масрур снова пнул его, и Райхан, не поднимаясь с колен, ответил слабым голосом:
– Да, господин мой и повелитель.
– Где ты нашел его?
– Я скажу правду, о повелитель, потому что она всегда лучше и надежнее лжи, хоть ложь и могла бы спасти меня. Клянусь Аллахом Всемогущим и пророком его, что я не украл яблоко ни во дворце визиря Джафара, ни во дворце калифа. Я увидел его в руке у мальчика и выхватил его, хоть он и просил меня его вернуть, и бежал за мной, объясняя, что его отец ехал две недели, чтобы достать три яблока для своей больной жены.
– Рассказывай дальше, – приказал калиф.
Дрожащим голосом раб продолжал:
– Мальчик бежал за мной, умоляя отдать ему яблоко, и не отстал, пока я не пригрозил ему. Потом, когда я пришел на рынок и играл яблоком, бросая его в воздух и ловя ртом, продавец ковров спросил меня, откуда оно у меня. Сам не зная почему, я солгал и сказал ему, что яблоко – щедрый дар моей любовницы, чей муж две недели был в пути, чтобы привезти его из Басры.
На это калиф воскликнул:
– Проклятый раб! Да знаешь ли ты, что своей подлой ложью ты заклеймил невинную мать двоих детей как вероломную распутницу, и ее разрубил на части ревнивый муж, продавец ковров, который спросил тебя, откуда у тебя яблоко? Ты солгал ему и этим погубил ее жизнь в расцвете молодости, оставив двух сыновей сиротами и ввергнув вдовца в такое отчаяние, что он сам выколол себе глаз? Понимаешь теперь, что ты всему этому виной? Что ты можешь сделать, чтобы искупить свои грехи?
Раб задрожал и заплакал навзрыд.
– Уж будь уверен, ты поплатишься за это! – воскликнул калиф.
И повелел третьему дервишу выйти вперед. Тот упал на колени и поцеловал пол у ног калифа.
– Ты слышал, я объяснил рабу, что из-за него была убита женщина, но это не значит, что тебе простилась твоя вина: ты хладнокровно убил свою жену, не усомнившись в ее преступлении. Ты даже не спросил ее, правду ли тебе сказали, и не дал ей возможности оправдаться, прежде чем закончится ее земная жизнь. Ты убил жену и разрубил на мелкие части, как мясник разрубает тушу. И теперь я надеюсь отомстить за эту женщину, которая погибла в расцвете молодости, отправив одного из вас на худшую смерть. Только так я утолю свою жажду мщения.
Некоторое время он молчал, пристально разглядывая обоих.
– Я вынесу угодный Аллаху приговор, когда буду готов.
И калиф обратился к Джафару со словами похвалы:
– О чудо из чудес, Джафар! Я едва могу поверить в причудливые совпадения в твоем рассказе, нелепее которого и быть не может. Твоя душа чуть не отлетела к Аллаху, потому что ты не мог найти убийцу, а тот, кто виновен в этом ужасном деянии, все это время жил под твоей крышей, без забот и печали, – неужели такое возможно?
И он рассмеялся нервным смехом, так что остальные начали беспокойно переминаться с ноги на ногу. Когда калиф успокоился, визирь Джафар сказал:
– Позволь мне, калиф, сказать тебе, что этот невероятный рассказ о трех яблоках – ничто по сравнению с историей портного и горбуна.
– Я не могу представить себе историю, в которой совпадения играют роль более важную, чем в случае с тремя яблоками.
– Однако так оно и есть. Уверяю тебя, господин, что эта история куда удивительней. Но я расскажу ее тебе только при одном условии.
– И каком же?
– Если ты согласишься, что мой рассказ чудеснее, чем история трех яблок, то простишь моего раба, Райхана. Он родился в нашем доме и вырос в моей семье. Его вина велика, но я верю, что на своей страшной ошибке он научится доброте и великодушию.
Поразмыслив, калиф сказал:
– Ну что же, Джафар, расскажи мне о горбуне и портном. Если твоя сказка будет еще невероятнее, я прощу твоего раба.
И калиф сел и приготовился слушать. Хозяйки налили гостям еще вина, сменили благовония, и все вернулись на свои места.
Визирь прокашлялся и начал:
– Дошло до меня, о повелитель правоверных, что однажды в далеком Китае портной с женой возвращались под вечер домой, и встретился им горбун…
Пьяный горбун пел и играл на тамбурине. Портному и его жене он сразу пришелся по сердцу: такой уморительный, что, казалось, может развеять любую печаль. На нем был халат с широкими вышитыми рукавами и высокая зеленая шляпа, с которой струились длинные, до полу, разноцветные ленты. Портной и его жена хотели уже пройти мимо, но остановились и пригласили горбуна к себе поужинать. Он принял приглашение, и супруги по дороге перешептывались: «Как хорошо мы проведем время сегодня вечером с этим славным горбуном! Он уж точно развеселит нас и позабавит!»
Так и получилось. Все трое выпили, и с удовольствием закусили, и принялись шутить и балагурить. Портной подговорил горбуна положить себе в рот большой кусок рыбы, прикрыл ему рот рукой и велел в шутку: «А ну-ка, проглоти весь кусок за один раз».
Портной не заметил, что в куске была большая кость. Она застряла у горбуна в горле, и он подавился. Когда портной увидел, что глаза горбуна закатились, он стукнул его по спине, но горбун не выкашлял кость, а упал на пол и перестал дышать.
Пораженный портной застыл и прошептал:
– Нет власти и силы, кроме божьей! Как так случилось, что я погубил эту жизнь? Как мне простить себя за то, что я натворил?
Но жена закричала на него:
– Возьми себя в руки! Разве ты не слышал, что сказал поэт:
Но портной, который все не мог прийти в себя, сказал:
– Я не знаю, что делать.
