Книга Осколки Солнца - Таис Сотер

— Нет, нет, не всё. Я боюсь.

— Ты же сама хотела уйти. Разве нет? — жестко, почти беспощадно ответил Михаил. — Если ты хочешь, чтобы я тебя защищал, ты должна мне доверять.

— Я буду. Только не оставляй меня. Мишель, Михаил…

В полной темноте мужчина коснулся моего лица, останавливая мой бессвязный лепет, а затем приник к губам, яростно и отчаянно.

— Этого не случится, — хрипло сказал он, прервав мучительный, и почти болезненный поцелуй. — Я не отпущу тебя. Никогда.

В его словах слышалась и нежность, и угроза, пока неясная, но заставляющая сердце тревожно сжиматься. В темноте я нащупала узкую ладонь Михаила, и сжала ее.

Может, этот человек выведет меня к свету. Может, погрузит во тьму. Но он обещал не бросать меня. И этого сейчас было достаточно.

Глава 12. Поиски

Клод Легран

Клод впервые за несколько недель покинул территорию школы. Не то, что срок наказания за продажу другим ученикам фотографий и неприличных картинок, а также за многие другие мелкие прегрешения, прошёл. Просто так сложились обстоятельства. Въедливый месье Эмбер опять где-то пропадал, а отец Валентин, который его заменил, имел плохую память и склонность к выпивке. Вот и перепутал Клода с другим студентом, отправив его на почтовую станцию.

Отличная возможность не только прогуляться, но и немного заработать! Быстро отправив все письма, которая школа рассылала родителям и спонсорам, Клод завернул в несколько магазинчиков по пути обратно, и закупился всякими приятными каждому студенту вещами. Сладостями, сигаретами, открытками с кокетливо обнажавшими плечики и ножки дамами и даже бутылкой крепкой травяной настойки, которую можно было подмешивать в чай… Нет-нет, это не было благотворительностью, только лишь чистая коммерция. Та же самая бутылка алкоголя могла принести Клоду денег раз в пять или семь больше, чем он на неё потратил. Если наливать настойку страждущим понемногу, и может быть, даже чем-нибудь слегка разбавить…

Единственный сын сельского священника знал толк в ведении дел. Да и выбора то особого не было. Учитывая, насколько были бестолковыми его отец, да и старшая сестра. Про младшую, Лиззи, певчую птичку, пока было рано говорить, но Клод подозревал, что она такая же мечтательница, как и Клэр. И такая же талантливая.

А ведь Клэр считала, что он не видит, как ей приходиться непросто. Ни много раз перешитого платья, ни заплатку на подошве ботинка, давно поистрепавшуюся сумочку, тени под глазами. Это не говоря о том, как сильно она исхудала, перебравшись в Париж. Вот обнимаешь, и ребра можно сосчитать! Безобразие просто!

На помощь отца надежды не было. Хотя совет, который он дал Клоду, отправляя его в Париж, был неплох.

— Я не боюсь, что ты попадешь в дурную компанию, или подсядешь на опиум и будешь валяться в канаве. Но у тебя будут другие искушения. Париж может предложить многое столь смышленому парню как ты. Только ты не ведись. Не бросай учебу. Именно твоя голова, — отец постучал костяшками пальцев по лбу Клода, — только она сможет вывести тебя в люди. И знания в ней. Силы, вложенные в тебя, окупиться, пусть и не сейчас, но позже.

Этот разговор на перроне юный Легран вспоминал не раз. Читая письма из дома, от матушки и отца, разговаривая с Клэр в их редкие встречи, представляя, как вытянулась Лиззи за тот год, что он ее не видел. И хотя школа нередко казалась Клоду пустой тратой времени, он, сжав зубы, учил латынь и римское право, и как мог доказывал, что он чертов гений, достойный места на лучшем факультете Сорбонны. И откладывал деньги.

Раз уж эта дуреха Клэр выбрала себе такую ужасную профессию, на которой ноги можно было протянуть, то придется ей помогать. Хотя, конечно, она могла выскочит замуж в любой момент. Эта мысль немного нервировала Клода. Вкус на мужчин у старшей сестры был ужасен, вспомнить только мерзкого Адриана Берже. Так что рассчитывать нужно было только на себя. Да и еще потом младшая подрастет. А как говаривала матушка Клода: большие девочки — большие проблемы.

И одна из них нарисовалась прямо сейчас. Почти у самой школы Клоду наперерез кинулась прехорошенькая мадмуазель со смутно знакомым лицом.

— Клод! Ты же Клод, да? Я тебя узнала. Видела твой портрет.

— А я — ваш, мадмуазель, — дерзко ответил студент. — И был в восхи…

Тонкая женская ручка хлестко ударила юношу по щеке.

— Да, спасибо, что напомнил, маленький воришка.

Клод обиженно потер скулу, и уточнил:

— Вы ради этого меня искали, мадмуазель?

— Если бы. Я ищу твою сестру, — Ален нервно затеребила завязки шляпы. — Ты её видел?

— Довольно давно. А что, когда она пропала?

— Ушла вчера на бал, и не вернулась. Я бы не слишком волновалась, будь это кто-нибудь другой, но Клэр не склонна к такому легкомыслию. Послушай, а своего учителя ты сегодня видел?

— Какого именно? — спросил переставший что-либо понимать Клод.

Ален нахмурила свой прелестный лобик, вспоминая.

— Как же его… Алмаз? Сапфир? Нет, слишком глупо… Эмбер, точно! Месье Эмбер. Он пригласил ее на Бал белых хризантем. Она так радовалась! В последнее время дела у Клэр шли не очень, так что появление этого Эмбера было весьма кстати. Я думала, что она отвлечется, развеется… — девушка задумчиво пожала плечами, а затем хихикнула. — Но если они пропали вдвоем, то думаю, что за Клэр не стоит переживать. Прости, что побеспокоила.

— На что вы намекаете?

Ален снисходительно потрепала Клода по все еще горевшей щеке.

— Не бери в голову, малыш. Я в последнее время слишком мнительная. Все из-за этой истории с вампиром. Напридумывала себе всякого… Мне пора. Веди себя хорошо, Клод, и не суди строго свою сестру. Когда встречаешь свою любовь, не мудрено и голову потерять.

Эмбер возлюбленный его сестры?! Чушь какая! Клод сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Допрашивать своего учителя он не мог, но дело касалось чести семьи. И Клэр, которую так легко обидеть и обмануть. Мог ли тогда он просто остаться в стороне?

Сознание то уплывало, то возвращалось. Меня снова несли. Сначала по подземельям, а потом я почувствовала дыхание свежего воздуха на своем лице, и увидела закатное небо Парижа сквозь ветви деревьев. Взгляд наткнулся на высокую каменную стену, а затем я перевела его на сосредоточенное лицо Михаила. Он казался усталым.

Под ногами скрипел гравий. Откуда мы поднялись на поверхность? Должно быть, в саду где-то был тайный ход, ведущий в катакомбы. Михаил по садовой дорожке к каменному двухэтажному дому с веселыми цветастыми занавесками на окнах. На монастырское здание он был похож меньше всего, да и раскатистый женский смех из одного из приоткрытых окон слышался раскатистый женский смех.

Прежде чем я успела задать хоть один вопрос Михаилу, он оглушительно громко постучал по выкрашенной в желтое двери. Я болезненно поморщилась, и уткнулась лицом в его плечо. Так плохо я себя чувствовала, лишь когда однажды сильно напилась. Интересно, зачем я вообще тогда пила? Совсем не похоже на меня.