Книга Лефорт - Николай Павленко

Результаты Кожуховских маневров убедили царя в том, что его армия настолько овладела военным искусством, что способна побеждать на поле брани не только заведомо слабого, но и сильного неприятеля. Это суждение Петра было ошибочным, но такова натура царя — уверовав во что-либо и задумав что-либо, он не успокаивался до тех пор, пока не выполнял задуманного, не жалея при этом ни собственных сил, ни ресурсов своих подданных.

Реальным неприятелем, с которым предстояло помериться силами, были Османская империя и ее вассал — Крымское ханство.

Подготовка к новому походу началась, по-видимому, сразу же после окончания Кожуховских маневров. Прямые доказательства на этот счет отсутствуют, но имеется убедительное косвенное свидетельство. Из «Дневника» Патрика Гордона следует, что царь стал часто встречаться с генералом, главным своим советчиком по военным вопросам и наиболее искусным в военном деле человеком среди иноземных наемников.

Патрик Гордон, как и Франц Лефорт, был участником обоих походов Голицына к Перекопу. Он вполне осознавал гибельность для русской армии попыток атаковать крымцев у стен практически неприступной, хорошо укрепленной Перекопской крепости. Гордон, видимо, и подсказал Петру новое направление удара — не у Перекопа, а на ином театре военных действий — у стен турецкой крепости Азов.

Это новое направление похода русской армии имело по крайней мере два важных преимущества. Первое состояло в том, что русская армия, двигаясь к Азову по рекам — Дону и Волге, избавлялась от необходимости везти за собой громоздкий обоз. Кроме того, реки освобождали пехоту от утомительных переходов по безлюдной и безводной степи, во время которых войска несли огромные потери не столько от неприятеля, сколько от болезней. Второе преимущество заключалось в том, что армии предстояло двигаться к цели мимо населенных пунктов, а это обеспечивало ее продовольствием и фуражом. В результате армия должна была подойти к цели не изнуренной тяжелейшим маршем, а, напротив, свежей и боеспособной.

Двадцатого января 1695 года на Постельном крыльце Кремлевского дворца был объявлен приказ служилым людям собираться в поход в Белгород и Севск к боярину Борису Петровичу Шереметеву для похода на Крым. Цель похода сознательно держалась в тайне — в действительности поход готовился не на Крым, а к Азову.

На военном совете, состоявшемся 21 февраля, было решено отправить под Азов сухим путем десятитысячный отряд под командованием генерала Гордона с целью воспрепятствовать приходу в город турецких подкреплений. Главные силы с артиллерией и амуницией должны были следовать водой по рекам Москве, Оке и Волге до Царицына, а оттуда пешим ходом двинуться к Паншину, расположенному на Дону в том месте, где излучина реки ближе всего подходит к Волге. Гордон отправился в путь 6 марта, а основные полки, посаженные на струги, отчалили от Каменного моста в Москве позднее — в конце апреля.

О ходе подготовки к первому Азовскому походу Лефорт поведал в письме к брату, отправленном 16 февраля 1695 года:

«Сейчас я могу вам сказать следующее: вся страна готовится и собирает полки, чтобы, когда вскроются реки, отправиться с его царским величеством Петром Алексеевичем. У нас четыре армии. Первая отправится водным путем до турецкого города Азова, который его величество будет осаждать. Отсюда отправляется самая красивая артиллерия, какую только можно видеть. Четыре генерала должны следовать за его величеством, и они уже получили распоряжения. Первого вы знаете, это я, ваш слуга. Мой полк, в сущности, по численности шестой, насчитывает больше двенадцати тысяч человек. И кроме того у меня есть все, что нужно, т. е. 24 больших пушки и 24 больших мортиры, чтобы совсем разрушить город. Второй генерал — мой шурин Гордон, с восемью тысячами человек других войск, так как его полк насчитывает только четыре тысячи. Еще один русский генерал с тем же числом людей и с таким же количеством пушек и мортир. Еще один — генерал от артиллерии. Он будет командовать казачьими войсками со стороны Дона и несколькими полками со стороны Астрахани и Казани. Вторая армия — гетманская, т. е. казацкого князя, у него более 60 тысяч человек, он двинется со стороны Перекопа или Казы-Керменя и нападет на несколько городов. Белгородская армия является третьей, она насчитывает более 40 тысяч верховых и солдат. Она не разъединится с гетманской. Четвертая будет стоять на границе со стороны Севска в резерве. Большинство бояр следуют за его величеством — их три тысячи. Начинают постепенно покидать лагеря. Пятеро из моих полковников отправляются на этой неделе, чтобы присоединиться к своим полкам».

Таково было расположение войск по плану на середину февраля. Реальная дислокация войск месяц спустя после отправки письма отличается от описанной Лефортом. Войска были разбиты на три соединения, каждым из которых командовали не зависимые друг от друга командующие, что противоречило принципам воинской субординации. Первое соединение численностью около десяти тысяч под командованием генерала Гордона должно было достичь Азова по суше. Задача, поставленная Гордону, состояла в том, чтобы, расположившись у стен крепости, воспрепятствовать подходу к ней турецких подкреплений. 24 июля полки Гордона встали лагерем под Азовом, но военных действий не открывали, ожидая прибытия главных войск.

Второе соединение под командой Автомона Михайловича Головина, численностью около семи тысяч человек, и третье под командованием Лефорта, численностью в тринадцать тысяч человек, погрузились на Москве-реке в струги и отправились в путь при пушечной пальбе 28 апреля.

Четвертой армией, на долю которой выпали операции против Крыма, командовал Б.П. Шереметев. Эта армия действовала вдали от основных корпусов. Ее главная задача состояла в том, чтобы ввести в заблуждение турок, которые должны были полагать, что новый поход, как и походы Голицына, будет направлен в Крым.

В качестве источника для описании Азовских походов воспользуемся прежде всего «Дневником» Патрика Гордона, в который он заносил ежедневно все происходившие под стенами крепости важнейшие события, а также его же «Отчетом об осадах Азова в 1695 и 1696 годах», где не только кратко изложены записи «Дневника», но и использованы другие не дошедшие до нас источники. Кроме того, важные сведения о походе и осаде крепости обнаруживаем в письмах Петра I к друзьям, оставшимся в Москве. В этих письмах отражено восприятие событий самим Петром. Письма же Франца Лефорта к своим родным в Женеву от этого времени неизвестны, хотя некоторые подробности боевых действий приведены в его письме брату Ами от 6 декабря 1695 года, когда Франц Яковлевич уже вернулся в Москву. Информацию об участии Лефорта в походе можно обнаружить и в письмах Петра своим друзьям, а также в «Дневнике» Патрика Гордона. Но информация эта крайне скупа и часто ограничивается лишь упоминанием его фамилии.

Заслуживает быть отмеченной церемония движения отрядов Головина и Лефорта из Преображенского по улицам Москвы до Всесвятского каменного моста, где войска были погружены на струги. Царь полностью не отказался от придания церемонии шутовского характера. Шествие открывал отряд Головина, состоявший из его холопов, сидевших на конях. Далее следовала генеральская карета, по бокам которой шествовали тоже холопы, одетые в красные кафтаны и с обнаженными мечами. За каретой шел Головин, за ним Петр в сопровождении комнатных людей, несших знамя и вооруженных алебардами. За ними шла рота Преображенского полка. «Тут же шел генерал Франц Яковлевич Лефорт, — продолжал описание шествия современник событий И.А. Желябужский, — а перед ним шла его коляска; а перед коляской вели простых лошадей, а за ним шли стольники и есаулы. А за ними шли стрелецкие полки».