Книга Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945 - Ганс Баур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ВМЕСТЕ С ГИТЛЕРОМ НАД ГЕРМАНИЕЙ
Однажды, в марте 1932 года, когда я вернулся из рейса и посадил свой самолет в Мюнхене, майор Гайлер сказал: «Только что из Коричневого дома звонил господин Гитлер, он хочет поговорить с тобой. Гитлер планирует совершить полеты в разные города по всей Германии. Тебя рекомендовали ему в качестве летчика». Я сел в свой автомобиль и поехал в Коричневый дом. В тот день я впервые побывал там. Гитлер располагал небольшим офисом на втором этаже. Он дружески встретил меня и обсудил со мной свои планы. Он хотел перелетать из города в город во время избирательной кампании, посещая за один вечер до пяти городов. Он сказал, что Брюнинг уже получил в свое распоряжение радио, которое дает ему большие преимущества, и что он, Гитлер, не победит, если будет посещать только один или два города за вечер, перемещаясь на машине или на поезде. Однако с точки зрения пропагандистского эффекта нецелесообразно вести кампанию слишком активно в ближайшее время. В этом случае ее эффективность сойдет на нет в последние решающие дни, накануне голосования. Я объяснил ему, какие аэропорты имеются в Германии и на каких из них мы сможем совершить посадку. Гитлер сообщил мне, что относится с недоверием к полетам, но я был рекомендован ему несколькими разными людьми.
Я выяснил причины его недоверия. Во времена капповского путча будущий генерал-полковник и рыцарский кавалер Грайм летел на самолете вместе с Гитлером в Берлин. В их распоряжении был устаревший самолет, из тех, что использовались еще во время войны. Погода стояла ужасная, и Гитлер время от времени вынужденно опорожнял свой желудок. Грайм сбился с курса из-за плохой видимости, и в конце концов они совершили вынужденную посадку – через четыре часа полета – в Ютербоге. Гитлер рассказывал мне, что ему пришла в голову хорошая идея держать в карманах два удостоверения личности, одно для белых, а другое – для красных. Когда он увидел, что солдаты в Ютербоге носят красные нарукавные повязки, он достал соответствующее удостоверение личности и попросил солдата дать ему возможность заправить самолет, так как ему нужно как можно скорее добраться до Берлина. Когда Гитлер и Грайм прилетели вечером в Берлин, путч Каппа, из-за которого они торопились, уже был подавлен. Гитлер на всю жизнь запомнил этот полет. Тогда он поклялся, что больше никогда не полетит. И теперь он боялся, что его стошнит сразу после того, как он взойдет на трибуну для выступлений.
Я разубедил его и дал понять, что полет в 1932 году на большом трехмоторном самолете весьма существенно отличается от полета на той технике, которая существовала в 1920 году. Он даже не мог предположить, что в 1932 году не будет страдать от «воздушной болезни», от которой столько натерпелся в 1920-м, хотя и был готов к подобной жертве. Я убедил его в том, что он не производит впечатление человека, которого легко может одолеть «воздушная болезнь». Я на подобные вещи обращал внимание в течение многих лет. Я часто удивлял членов экипажа своей способностью предсказывать, что стошнит вот тех двоих или троих пассажиров или же что на этот раз не стошнит никого. Ко всему прочему я предложил Гитлеру сидеть на месте бортинженера, то есть рядом со мной в кабине. Здесь ему будет чем заняться и развлечься. Громадная приборная доска и различные системы контроля отвлекут его внимание, и к тому же из кабины открывается прекрасный обзор. Когда у меня бывали пассажиры, в которых я угадывал потенциальную склонность к «воздушной болезни», я обычно усаживал их рядом с собой. И надо сказать, что за все время ни одного из тех, кто сидел рядом со мной, не стошнило.
Но до конца убедить Гитлера мне не удалось. Он воспринимал полеты как неизбежное зло, которое придется терпеть, если он хочет завоевать симпатии рабочих перед выборами. Поскольку Гитлер не мог начинать выступления на митингах раньше вечера, его заботили в основном ночные полеты. Каждая из встреч должна длиться не более четверти часа и проходить как можно дальше от предыдущей, чтобы охватить обширную территорию. Для каждой серии агитационных полетов отводился отрезок времени в четырнадцать дней с перерывом на один или два дня, в которые он мог бы отдохнуть от изнурительного словесного марафона. Мы обговорили технические подробности, которые надо учитывать при ночных полетах. Затем Гитлер попросил меня обсудить дальнейшие детали с его адъютантом Брукнером, который показал мне большой, полностью расписанный график всех митингов. Таким образом, в 1932 году нужно было провести три очень насыщенные летные агитационные кампании, каждая из которых продолжалась бы по две или три недели. Во время каждой такой кампании мы должны посетить до шестидесяти пяти различных городов. Я смотрел на план и вычеркивал некоторые города, где не было аэродромов. Затем в план вписывались даты отдельных митингов. Теперь можно начинать избирательную кампанию!
Во время трех летных агитационных кампаний мы посетили сотни немецких городов, часто при весьма неблагоприятных погодных условиях – буря, град, дождь и туман, – но обошлось без малейших происшествий. Ни один из запланированных митингов не был отменен. Факт, имевший очень большое положительное значение для «Люфтханзы». Это достижение было замечено как специалистами, так и широкими массами населения – вне зависимости от планов Гитлера. Билетные кассы сообщали об ажиотажном спросе на свободные места. Многие люди перестали бояться полетов. На основные маршруты пришлось выделять дополнительное количество самолетов и увеличивать число рейсов. Даже объем грузовых перевозок значительно вырос. Они осуществлялись только по ночам. По причине неожиданного роста объема перевозок мы столкнулись с проблемой нехватки свободных самолетов. Пришлось использовать самолеты, которые перевозили пассажиров днем, для грузовых перевозок ночью. Таким образом, Гитлер, вольно или невольно, способствовал неожиданному успеху гражданской авиации. Он стал лучшей рекламой для «Люфтханзы».
Первый предвыборный полет начался 3 марта 1932 года и закончился через неделю – 10 марта. Мы взлетели в Мюнхене и направились в Дрезден. Погода была исключительно благоприятной, и Гитлер чувствовал себя во время полета очень хорошо. Он выступил в Дрездене. Всего через полчаса мы полетели в Лейпциг, где он выступал в выставочном зале, затем, через три четверти часа, полетели в Хемниц. Стояла уже кромешная тьма, когда мы приземлились в Плауэне. Гитлер развязал самый большой из букетов, которые ему вручили в этот день, и вручил мне его со словами: «Герр Баур, вы хорошо справились со своей задачей. Я надеюсь, что все последующие полеты также пройдут без происшествий. Вы заработали самый большой букет роз». Гитлер выступил в Плауэне и затем направился на машине в Цвиккау, где состоялся следующий предвыборный митинг.
На следующее утро, в 9.00, мы полетели обратно в Берлин. Несмотря на горячку предыдущего дня, Гитлер выглядел свежим и внешне вполне довольным своими выступлениями. Во время полета он узнал много нового о своих успехах, основательно проштудировав объемистую пачку газет. На этот раз он не сел рядом со мной, а расположился на переднем сиденье пассажирского салона, позади радиста. В Берлине Гитлер был восторженно встречен громадной толпой в аэропорту Темпельхоф. В тот вечер он выступал в берлинском Дворце спорта.
