Книга Папина жизнь - Дэйв Хилл

— Это краска-эмоция, папа!

— Спите, детки, сладко спите, поскорей глаза сомкните…

— Чем больше мы будем петь на ночь, тем скорее мама вернется из поездки.

Да, сейчас такого уже не сочиняют.

Я лег на кровать одетым. Я, кажется, мог бы проспать целую вечность. Уже сквозь дрему я припомнил старые слова Кенни, сказанные им больше года назад:

Холост, добр к детям, владеет кистью, задница хоть куда. Прямо мечта.

Ага, как же.

ЧАСТЬ II

ЛЮБЛЮ

Глава 10

Я познакомился с ней, когда она пришла под мою стремянку.

— Это плохая примета, — сказал я ей, опустив взгляд. Глядя ей в лицо. И на грудь.

— Не обязательно, — ответила она, но глаз не поднимала. Она обозревала розетку в стене и не скрывала, что интересуется, аккуратно ли я наклеил вокруг розетки обои.

В те дни я слишком много флиртовал. Я совершенно вымотался.

Мне дала работу вдова по имени миссис Роуз, а эта женщина вошла в дом без звонка, когда я стоял на стремянке. Старые обои были сорваны, штукатурка наложена как следует, стены зашпаклеваны. И вот я стоял посреди чистейших и ровнейших аквамариновых стен, с кистями и валиками, и наносил на них белое блестящее покрытие. Я исподтишка следил, как она не спеша заходит в комнату и останавливается ровно посередине, скрестив руки на груди. Довольно высокая, стройная. Кожа тонкая, с едва заметными веснушками. Короткие волосы, рыжевато-каштановые. На ней была куртка поверх полупрозрачного зеленого топика с бесконечным количеством пуговок спереди, из-под брюк цвета хаки торчали коричневые ботинки на плоской подошве. У меня самого такие были. Я поднял взгляд от башмаков вверх, и тут она наконец на меня посмотрела.

— Миссис Роуз вас очень хвалит, — сказала она. Судя по интонации, она откуда-то из Уотфорда. Она будто бросала мне перчатку, но какая-то нежность перечеркнула этот вызов. Я обуздал свою обычную шутливость:

— Это хорошо, — сказал я, благодарнее, чем собирался.

— Вы ведь живете поблизости, да? — спросила она.

— Да, пешком дойти можно.

Значит, они с миссис Роуз обо мне говорили. Сердце у меня забилось быстрее. Прошел год, как уехала Дайлис.

— Ну, а если бы я к вам зашла, — женщина перешла прямо к делу, — вы не могли бы показать мне чертежи и фотографии, которые показывали миссис Роуз? Я ищу, кто бы мне отделал квартиру.

— Конечно, — ответил я. — Давайте сегодня, попозже?

— Хорошо. Если вам удобно. Во сколько?

Я стоял на стремянке и вдруг подумал, как глупо было бы сейчас свалиться.

— Мне еще нужно забрать детей… Полпятого — как? Позже уже начинается чай и вообще масса дел.

— Было бы замечательно, — сказала она и впервые улыбнулась.

Мне понравилось, как она сказала «замечательно».

Я слез, оторвал кусок от прокладочной бумаги и записал свой адрес и телефон (на всякий случай). Подошел к ней и вручил бумажку. Когда она взяла ее из моих рук, я заметил, что глаза наши точь-в-точь на одном уровне.

— Замечательно, — повторила она. — До встречи!

Она повернулась и вышла из комнаты, шагая чуточку неловко. А я стоял и пялился на дверь, не понимая, почему я одновременно так очарован и так спокоен.

Я ушел от миссис Роуз в три часа, забрал детей, отвел домой и предоставил их самим себе. Наверху в ванной я протер пальцы растворителем, чтобы счистить краску, затем тоником, потом вымыл с мылом, чтобы избавиться от запаха тоника. Я снял рабочий комбинезон и вымыл подмышки. Я внимательно слушал, не ругаются ли дети внизу.

Потом встал перед зеркалом, втянул живот и стал лихорадочно высчитывать: она сказала «отделать мне квартиру», значит, она одинока… или хотя бы ни с кем вместе не живет. «Миссис Роуз вас хвалила» — это вряд ли простое вежливое замечание. Она давала мне понять, что считает меня надежным человеком, иначе ее знакомая, такая серьезная женщина, ее бы не пригласила. Тут я, к своему удивлению, вдруг взял да и прыгнул под душ. Потом я вдруг, к своему удивлению, взял да и побрился. В жуткой спешке я прискакал в спальню и достал относительно свежую рубашку. Часы у кровати сообщали, что сейчас почти полпятого. Я порылся в поисках свежего белья, нашел, надел, влез в любимые джинсы, натянул через голову рубашку и услышал звонок в дверь.

Первой на звонок выскочила Глория. Я вышел на лестницу и спрятался в засаде.

— Здравствуйте, меня зовут Глория.

— Здравствуй, Глория. А меня зовут Анджела. Очень приятно познакомиться!

Анджела. Я и не знал, как ее зовут.

— Здравствуйте, Анджела. Я сейчас скажу папе, что вы пришли.

И тут я вышел сам.

— Привет! Проходите, проходите! — Весело, звонко, радостно! И беспечно!

Анджела поднялась вслед за Глорией по длинной лестнице в квартиру. У нее на плече болталась ковровая сумка.

— Привет еще раз. Уже познакомились с Глорией?

— Да. Глория, сколько тебе лет?

— Угадайте, — предложила моя нахалка.

— Хорошо. Сейчас-сейчас… — Мы стояли на площадке. Анджела, едва заметно улыбаясь, сделала вид, что размышляет. И, наконец, объявила: — Я бы сказала, десять с половиной.

— На самом деле девять, — ответила Глория, умело скрывая восторг. — Десять мне только в будущем году исполнится.

— Да ну! — Анджела прикинулась изумленной. — Надо не забыть отправить тебе роскошную открытку!

Тут Анджела спокойно могла бы повернуться ко мне и, чтобы заполнить неловкую паузу, «занять» меня каким-нибудь дурацким разговором, обсуждать Глорию, как будто ее нет рядом:

— Совсем как взрослая!

— Да, она для своих лет очень развитая.

— А как хорошо воспитана!

— О, это, увы, не всегда так!

Нет, Анджела поступила лучше.

— Ну ладно, Глория, — подытожила она, нарочито смиренно, — сейчас мне пора пойти с твоим папой поговорить про обои и краску.

Упомянув про интерьер, она, по-моему, совершила первую ошибку: Глория сама у нас была мировым специалистом в области дизайна.

— Так вас зовут Анджела, да? — спросил я, ведя гостью на кухню.

— Точно, — ответила Глория, прежде чем Анджела раскрыла рот.

— Садитесь, — предложил я. — Глория вытащила стул из-за стола. Тут вдруг я понял, что давным-давно перестал замечать, как убога наша кухня. Анджела поблагодарила и села, пристроив сумку на полу. Глория с налету бросилась на нее.

— А у вас там в сумке есть какая-нибудь интересная косметика? — вопросила она.