Книга Али-Баба и сорок прогульщиков - Александр Хорт

Запасного вратаря у светлячковцев не было. Пацану перевязали ногу, и он продолжал играть.

Чувствовалось, что ему больно. Кровь просочилась через бинт, и тёмная струйка с колена медленно ползла вниз. Теперь он не смог бы прыгнуть так же хорошо, как раньше. Попади мы по воротам — и гол. Но мы суетились и никак не могли попасть по воротам. Только прицелишься, как налетают светлячковские защитники и норовят отобрать мяч. А когда в самом конце игры я хорошо стукнул в верхний угол, их защитник отбил мяч рукой. Пенальти! Ура!

Игорь схватил мяч и радостно побежал к одиннадцатиметровой отметке. Как вдруг Димка Войлоков сказал: «Я сам пробью» — и попытался вырвать мяч у него из рук.

— Чего ради? — оторопел Игорь. — Я же бью все пенальти.

— А сейчас буду бить я.

— Да брось ты, Войлок, дай мне. Вернячок будет.

— Нет, — решительно произнёс Димка. — Мы же договаривались, что ты не споришь.

Тут я дпонял, почему Димка хочет бить сам. Раз он забил гол в свои ворота, ему хочется искупить вину. Поэтому капитан и настаивал до тех пор, пока Игорь не швырнул ему мяч.

— На, бей. Только смотри — пожалеешь.

Димка поставил мяч и стал медленно отходить назад для разбега. Все игроки выстроились за штрафной площадкой. Я знал, что сейчас будет гол. Ведь наш капитан бьёт не сильно, зато точно. А сейчас главное — попасть по воротам. Прыгать вратарь всё равно не может. Тут я посмотрел на светлячковского вратаря и пожалел его. По глазам было видно, что он готов перетерпеть любую боль, лишь бы его команда победила. Растопырив руки, он чуть-чуть нагнулся. Левая нога, из которой по-прежнему сочилась кровь, сгибалась плохо. Поэтому он выставил её вперёд, а на правой присел. Он не виноват, что пропустит гол. В этом виноват наш игрок, который подбил ему ногу.

— Ну, может, дашь мне? — снова заканючил Игорь. — Я же этого хромоножку вместе с мячом в ворота влеплю.

— Отойди, — отмахнулся Димка.

Почему-то дольше обычного он, прищурившись, смотрел на вратаря. Потом взглянул на мяч, разбежался и ударил.

Мяч царапнул штангу и, пролетев мимо ворот, угодил в толпу светлячковских болельщиков. Радости их не было предела.

— Косая нога! — крикнул Игорь. — Говорил же тебе, чтобы не бил сам. Из-за тебя продули.

Раньше мы никого не ругали за незабитый пенальти. Поэтому я побежал успокоить Димку.

Я догнал его почти в середине поля. Он шёл совершенно спокойно. Больше того — покусывая губы, он совершенно спокойно улыбался. И по тому, как он улыбался, я понял, что сегодня Димка пробил очень-очень точно.

Турнир по калебасу

Недавно завуч Ирина Антоновна сказала, что в нашем шестом «А» не проводится никаких интересных мероприятий. Поэтому у нас отсутствуют спаянность и дружба.

На следующий день мы решили начать интересное мероприятие. А какое?

Лёня Колпакевич предложил:

— Давайте проведём шахматный турнир и будем участвовать в нём всем классом.

— А я считаю, шахматный турнир проводить не надо! — вскочил со своего места Сашка Еланский. — Какая же из этого дружба получится, если кто-нибудь наберёт очков больше меня? Я с таким человеком и разговаривать не стану.

Все сразу зашумели:

— Правильно!

— Надо, чтобы в этом интересном мероприятии у всех были одинаковые условия, — продолжал Сашка. — Я предлагаю провести турнир по калебасу.

— Это ещё по какому такому калебасу?

— Игра есть у одной африканской народности, не помню точно у какой. Называется калебас.

— Правила игры знаешь?

— Не знаю.

— И мы не знаем.

— Это-то и хорошо, — обрадовался Еланский. — Значит, все в калебас одинаково играют. Мы сделаем так: каждый будет предлагать другому ничью, а партнёр должен соглашаться. Поэтому все наберут поровну очков и будут довольны.

Договорились: как в шахматах, за ничью каждому по пол-очка. Провели турнир. Каждый набрал по тринадцать с половиной очков.

Только Лёнька Колпакевич давал себе за ничью целое очко, как в хоккее, и набрал двадцать семь очков. Поэтому все перестали с ним разговаривать.

В рапорте мы написали: «Проведён турнир по калебасу».

Правда, потом выяснилось, что Сашка напутал: калебас — это не игра, а выдолбленная сушёная тыква, которую африканцы используют как посуду, и нам этот пункт вычеркнули.

Теперь мы все с Сашкой Еланским не разговариваем: если бы он не ошибся, у нас был бы сейчас очень дружный класс.

Когда мы были молодыми

«Атличное абслуживание»

Костя Цыплаков не придавал большого значения плохим отметкам. Ну двойки и двойки. Подумаешь какое дело! Четверть большая, времени полно, чтобы их исправить. На тройки.

Поэтому, когда в пятницу Костя «заработал» сразу две двойки — по русскому языку и по математике, — его настроение ни капельки не испортилось. Веселился по-прежнему. Во дворе подкараулил двух девчонок из своего класса, выскочил из-за угла и зарычал на них: «Гав! Гав! Гав!»

Нинка от страха выронила портфель. А Лариска спокойно сказала:

— Что ты разлаялся, двоечник? Собаки в цирке и то лучше тебя считают.

Настроение у Кости сразу испортилось. Обидно, когда девчонки дразнятся. Он поплёлся домой и с досады даже забыл пнуть ногой сидевшую возле подъезда кошку.

Однако в подъезде Костю вдруг осенило. Ведь двоечник — это пока в дневнике стоят двойки. А будут стоять пятёрки — сделаешься отличником.

Порывшись в карманах, он совершенно случайно обнаружил там ластик и перочинный ножик. Подтёр обе двойки, после чего аккуратно переправил их на пятёрки.

Дома папа долго любовался этими отметками. Потом сказал:

— Славно ты потрудился на этой неделе. Такое событие нужно отпраздновать. Надевай свой новый костюмчик и пойдём в кафе.