Книга Запретные чувства - Рейчел Томас

– Нам лучше ехать.

Еще больше усилий ей понадобилось, чтобы забраться на Машида верхом. Когда она вывела коня из тени скал, он снова заржал. Дестини быстро осмотрелась по сторонам, встревоженно высматривая скользящие змеиные тела на земле, но топот копыт приближающегося всадника заставил ее всмотреться в песчаную даль.

Зафир!

Что он здесь делает?

Словно образ из фантазий, он быстро мчался ей навстречу; длинная серая грива его жеребца развевалась по ветру, как и его одежды, словно танцуя в воздухе. Облака пыли раздувались у него за спиной. Дестини могла думать только о том, что Зафир приехал за ней, ради нее, не мог оставаться от нее вдали, хотел быть с ней…

Когда он приблизился, Машид беспокойно переступил на месте; но это не так ее беспокоило, как гнев, который она увидела на лице Зафира, гнев, совсем неуместный в ее маленькой фантазии. Она снова все поняла неправильно.

Серый жеребец остановился рядом с ней как вкопанный, поднимая пыль облаками; Машид развернулся, радуясь развлечению после того, как ему пришлось тихо стоять в тени. Дестини старалась смотреть на Зафира прямо, но от этих попыток у нее только сильнее кружилась голова.

– Что ты здесь делаешь? – резко спросила она, изо всех сил сдерживая стук сердца от того, как хорош был этот мужчина. Он выглядел диким, несдержанным, и у Дестини внутри снова вспыхнуло желание. Машид продолжал жизнерадостно гарцевать, и ее подташнивало еще сильнее.

– Я могу спросить у тебя то же самое. Ты с ума сошла? – Он повысил голос, жестко и сердито, убивая все ее надежды, что приехал он сюда ради нее и ее чувств.

– Я выполняю свою работу. Для которой ты меня нанял. Научить Машида хорошо себя чувствовать за пределами стен дворца.

Машид беспокойно переступил под ней. Дестини пришлось вкладывать в слова всю свою силу. Она не позволит могущественному шейху командовать собой. Именно такого отношения, которое он сейчас излучал, она и стремилась избежать.

– Идем, – величественно велел он и развернул своего серого жеребца. Не давая Дестини отозваться, он послал коня в полный галоп, оставляя шлейф пыли. Машид вскинулся, ожидая команды всадницы. Легчайшего нажатия колен было достаточно, чтобы послать его вперед, вслед за владельцем. Быстрый скок Машида встряхивал всадницу, что не помогало ее желудку успокоиться, и ей приходилось прикладывать немало усилий, чтобы удерживаться в седле. Ей хотелось только уснуть, закрыть глаза и забыть обо всем.

* * *

Кровь кипела у Зафира в жилах, когда он шагал к покоям Дестини, а девушка торопилась следом за ним; каждым атомом своего тела он ощущал ее присутствие. Сейчас он был слишком сердит, чтобы думать о приличиях. О чем она думала, когда вывела Машида в пустыню посреди дня, в самую жару? Гнев, охвативший его, едва он узнал, что она передвинула дату отлета, только усилился, когда он мчался через пустыню, инстинктивно зная, что она будет именно там, куда он отвез ее в то судьбоносное утро, – там, где погибла Табина.

Его снова терзало чувство вины, и он стиснул руки в кулаки, входя в комнаты. Внутри их ждала встревоженная Мина, беспокойство на лице которой сменилось откровенным облегчением, когда она увидела у него за плечом Дестини. Однако облегчение было недолгим – горничная видела, насколько разъярен шейх.

– Отдохни. – Он резко развернулся к Дестини, так что она едва не наткнулась на него. Желание протянуть руку и поддержать ее было нестерпимым. Но Зафир не смел, пока нет. Его эмоции вырывались из-под контроля, и ему следовало сначала проанализировать их, взять себя в руки.

Как этой женщине удавалось пробираться за все барьеры, которые он возводил вокруг своего сердца? Как она сумела заставить его чувствовать, заставить привязаться к ней? И главное – как вышло, что его привязанность превратилась во что-то глубже, что-то, что он просто не может принять, а тем более реализовать?

– Мне нужно собираться. – Ее вызывающее заявление еще больше испытывало его самоконтроль. Но в то же время его беспокоила бледность лица девушки, и он вспомнил, что Мина сказала – последние два дня Дестини чувствовала себя нехорошо. Только поэтому он сдержал резкость.

– Сначала отдохни, а потом готовься к отъезду. Мой самолет в твоем распоряжении, когда бы ты ни решила улететь из Кезобана.

– Моя работа закончена, Зафир. Я хочу улететь… завтра.

Зафир заметил, как у Мины слегка приподнялись брови в ответ на то, как фамильярно обращается с ним Дестини, но теперь ему было все равно, что думают другие. Прямо сейчас он хотел только, чтобы Дестини осталась подольше, чтобы у него появилась возможность справиться со своими чувствами к ней. Он был практически готов поставить ее выше своего долга перед королевством, даже выше вины, которую он испытывал из-за смерти Табины; для него это было совершенно невероятно. Пока что он не мог думать больше ни о чем.

– Я понимаю, но хочу устроить пир в твою честь. Выразить свою благодарность.

– Нет необходимости. – Дестини пересекла комнату, стягивая шарф с головы и позволяя волосам свободно рассыпаться по плечам. Это наверняка только подтверждало подозрения Мины о характере их отношений. – Ты заплатил мне за работу.

– Такова традиция, – нетерпеливо бросил он, жалея, что они не наедине. Но может, это и к лучшему. – После пира ты можешь уехать.

Не дожидаясь ее ответа, Зафир широкими шагами покинул комнаты. Оставалось только поражаться, что женщина, которую он находит настолько привлекательной, одновременно так сильно выводит его из себя. Он не привык к тому, чтобы кто-то оспаривал его решения, – а Дестини оспаривала каждое его слово с первой же их встречи.

Она также соперничала с его долгом, с памятью о сестре и с обещанием, которое он дал отцу.

Глава 9

На следующее утро, когда розовые лучи зари заполнили спальню, Дестини ощутила возвращение тошноты – и все поняла. Нельзя было и дальше притворяться, что дело в тоске по дому. Нужно было признать правду. Она беременна от Зафира. Но признание этого, даже перед самой собой, делало все не только страшнее, но и намного сложнее.

Как могло такое случиться, ведь Зафир всегда был осторожен? Почти всегда. За исключением того одного раза, в первую их ночь, когда они были так поглощены страстью, что Дестини пришлось напоминать ему про контрацепцию… Разве того короткого момента могло оказаться достаточно?

Ее сердце пронизывал страх, усиливая тошноту в желудке. Но это не был страх перед Зафиром, но страх беременности. Что, если она заболеет, как ее мать? Если бы только она сделала анализы заранее – анализы, которые подтвердили бы, что она не оставит ребенка в одиночестве в этом мире. Ребенка, у которого не будет заботливой старшей сестры, наставницы и защитницы, преграды перед доминирующим, контролирующим отцом.

Она прижала ладони к глазам, сражаясь с тошнотой и страхом, которые пытались взять над ней верх. Рождение этого ребенка может убить ее; но больше всего ее пугала не смерть, а то, что ребенок останется один.