Книга Любовь с аукциона - Тара Пэмми

– Ты прекрасна, Джес. – Низкий голос Дмитрия вернул ее к реальности. – Господи, я как будто в раю.

Удерживая ее за плечи, он глубоко вонзился в нее, словно стремясь заполнить без остатка, проникнуть до сердца. Жасмин ахнула уже не столько от боли, сколько от новой вспышки возбуждения. Дмитрий пробормотал что-то по-гречески. Хоть Жасмин не поняла смысла, но ее охватил восторг: Дмитрий дрожал, охваченный страстью, как и она, он потерял контроль над собой. Притянув к себе его голову, Жасмин заглянула в глаза, желая удостовериться в том, что произошло между ними.

– Тебе хорошо, Дмитрий? – потребовала она ответа. Ей надо было знать наверняка.

Услышав поток виртуозной брани, Жасмин улыбнулась. Дмитрий нежно откинул с ее лба влажные локоны.

– Это я должен спросить, дорогая. Как ты себя чувствуешь?

– Умру, если ты двинешься, но если не двинешься, то все равно умру, – усмехнулась Жасмин. В ней снова начал разгораться огонь, когда Дмитрий лениво прихватил губами затвердевший сосок. – Признайся, только честно. Тебе понравилось?

Он медленно провел губами по ее плечу, словно хищник, готовящийся к новой атаке.

– Ты такая горячая и тугая, а я слишком возбужден… – Дмитрий опустил голову ей на грудь и глубоко вздохнул. – Джес, я не могу остановиться, но мне не хочется причинять тебе боль.

Жасмин никогда не знала его таким нежным и виноватым.

– Но мне уже не больно.

Она сжала пальцами его твердые ягодицы, прижимаясь к сильным бедрам. Мужская мощь Дмитрия завораживала ее. Жасмин не могла насытиться им. Ее бросало в дрожь от одной мысли, что он может сделать с ней. Под тяжестью мускулистого тела она казалась себе хрупкой и беспомощной.

– Я доверяю тебе, – шепнула она.

Дмитрий пристально посмотрел ей в глаза.

– Джес, прости, но я не смогу медленно… Ты слишком заводишь меня, а я законченный эгоист.

– Однако с тобой я увидела небо в алмазах. Не так уж ты плох, а я сильнее, чем кажусь. Поверь, Дмитрий, – промурлыкала Жасмин, выгибая спину ему навстречу.

Жестко прижав ее к матрасу, он приподнял бедра и с силой вонзился во влажное лоно. Жасмин металась между адом и раем, пока Дмитрий мощными размеренными толчками входил в нее, словно желая пригвоздить к постели.

– Быстрее, – попросила Жасмин и больно укусила за плечо, когда он не послушался.

Тем не менее движения участились, стали хаотичными. Руки Дмитрия крепко сжимали бедра, болью усиливая наслаждение. Жасмин чувствовала, как закручивается пружина возбуждения, приближая ее к пику. На секунду Дмитрий замер, сжав пальцами ее клитор, и Жасмин содрогнулась в оргазме. Дмитрий продолжил движение. На сей раз она не закрыла глаза. Жасмин хотела видеть всю смену эмоций на его лице: напряжение и страсть, стальной блеск глаз, капли пота на верхней губе, момент разрядки. Рычание сорвалось с его губ, когда, обессиленный, он рухнул на нее.

Жасмин обняла его, принимая в объятия.

Наконец она стала женщиной, с благодарностью приняв перипетии перевоплощения и мужчину, лишившего ее девственности с такой всепоглощающей страстью. Пускай он утверждает, что не испытывает эмоций, не способен к нежности и прячет лицо под безупречной маской… но он невиновен в грехе ее брата.

Жасмин готова полюбить его. И не важна причина – секс, гормоны или что-то еще…

Глава 10

Откинувшись на подушки, Дмитрий увлек Жасмин за собой. Волны удовольствия после бурного, эмоционального оргазма все еще прокатывались под кожей.

Дерзость Жасмин, ее вопросы, радость, боль, восторг в ее глазах – она отдала ему не только тело. Он помнил, как в детстве она щедро делилась всем, что имела и чувствовала, вызывая его восхищение.

Впервые в жизни секс стал для Дмитрия не только физиологической разрядкой, но интимным актом взаимного проникновения, обмена, понимания. Жасмин оставила в нем частицу себя, как и он отдал себя, сам не желая того. Никогда Дмитрий не чувствовал столь глубокого удовлетворения и правильности содеянного. Прильнувшая к нему женщина доставляла такую радость, что он не испытывал желания двигаться, хотя раньше после секса всегда устремлялся в душ.

Кожа Жасмин была влажной, дыхание неровным и прерывистым. Она лежала с закрытыми глазами, положив тонкую руку ему на грудь, а ее кудри разметались по его плечу. Потянувшись за простыней, чтобы накрыть разгоряченные тела, он замер, не в силах отвести взгляд от округлых ягодиц и плавного изгиба бедра. От одного воспоминания о плотном соске на языке, Дмитрий снова ощутил эрекцию.

– Ты в порядке? – хрипло спросил он.

Жасмин кивнула, не открывая глаз. Ее рука опустилась вниз, пальцы обхватили основание пениса. Губы изогнулись в улыбке, когда она затеяла игру. Дмитрия охватил жар:

– Если ты будешь продолжать, Джес, я снова возьму тебя.

– Что тебя останавливает?

Приподнявшись на локте, Жасмин лизнула его сосок, как кошка сметану. Дмитрий не сдержал низкого стона.

– Твоему телу нужно время, чтобы привыкнуть ко мне. Не стоит так легкомысленно испытывать мое терпение: ты слишком соблазнительна.

– Ладно, – согласилась Жасмин, но не отпустила его.

Почему он так откровенен с нахальной женщиной? Похоже, ей доставляет удовольствие дразнить его. Сдерживая непреодолимое желание заняться сексом, Дмитрий признал, что ему приятна настойчивость Жасмин. Он готов позволить ласкать себя, чтобы любоваться ее смеющимся взглядом.

Обычно он с нетерпением ждал последнего всплеска оргазма, чтобы встать и уйти. Пару раз заставлял себя остаться в надежде испытать какие-то чувства к партнерше, но его охватывали холод и равнодушие, убивавшие возбуждение. Бросая одну женщину, Дмитрий искал другую, но ни одна не могла заполнить мучительную пустоту.

Тем не менее вожделение пульсировало в крови, когда рядом была Жасмин. Ее безыскусные ласки были скорее нежными, чем возбуждающими, но ему совсем не хотелось уходить.

Дмитрий знал, что должен испытывать вину и сожалеть о том, что не проявил нежность и деликатность, ему еще предстоит суровый выговор от Ставроса за эгоизм и бесчувственность. Однако ему не было стыдно за то, что изменил привитому Янисом кодексу чести. Вдыхая природный аромат Жасмин, смешанный с запахом секса, прижимаясь к ее мягким округлостям, Дмитрий чувствовал бесконечное удовлетворение от самого потрясающего оргазма в жизни. Его несколько удивляла глубина собственных переживаний, ведь до сих пор утром следующего дня он не мог вспомнить имя женщины, с которой провел ночь.

Все, кто знал его, включая Яниса и Ставроса, сходились во мнении, что Дмитрий вспыльчив, не признает дисциплину, падок на соблазны. Они не догадывались, что он просто не способен ничего чувствовать: слишком суровые испытания выпали на его долю в юности.

Дмитрий отрекся от той части жизни, где на нем лежал грех за смерть матери и боль от побоев отца. Однако любое переживание или длительная привязанность повергали его в панику. Казалось, мальчик из прошлого только и ждал момента, чтобы вернуться и принести страдание. Поэтому Дмитрий скользил по поверхности, ловил минуты удовольствия. Если бы не усилия Яниса, а потом Ставроса, его существование совсем утратило бы смысл.