Книга Дочь Господня - Татьяна Устименко

Натаниэль натужно улыбнулся и поставил цветочный горшок прямо на раскрытый гроссбух. Ариэлла вздрогнула.

– Вы… ты… – она бледнела, краснела и заикалась, – ты пришел жаловаться? Возможно, простыни оказались жестковаты или рубашки плохо прогладили? Только скажи, и я немедленно все исправлю!

– Нет, нет, что ты! – возмущенно запротестовал Нат, чувствуя себя в чем-то виноватым, не зная, куда деваться от взгляда этих водянистых глаз, светящихся обожанием и восхищением. – Наоборот, я подумал, что давно уже должен был поблагодарить тебя за труды и лично зайти, выразить признательность и сказать, что ты самая лучшая! – к его немалому удивлению, эти слова дались ему легче, чем он предполагал. – Спасибо тебе за заботу, Ариэлла!

Ангелица обмерла вторично. А затем по впалым женским щекам разлился смущенный румянец, делая ее почти красивой. Она нервно провела рукой по волосам и рефлекторно сдернула резинку, удерживающую на затылке туго стянутый пучок. Длинные прямые пряди рассыпались по хрупким плечам, оказавшись не такими уж жидкими и блеклыми, и приятно обрамили худое лицо. Ариэлла несмело улыбнулась, показав маленькие, безупречно белые зубки. Нат задумчиво склонил голову на бок, пристально рассматривая преобразившуюся женщину. Оказывается, глаза у нее пикантно миндалевидные, губы хорошей формы, просто бледные и потрескавшиеся, нос вовсе не хрящеват, а украшен премилой горбинкой, да и волосы отливают удивительным серебристым цветом. Он растерянно приподнял одну прядь, с удовольствием вдыхая исходящий от нее запах свежей речной воды, и задумчиво провел пальцем по нежному, трепетно дрожащему подбородку. Это все дурное освещение виновато, понял ангел, именно оно придает этот ужасный землистый оттенок ее перламутровой коже. Ариэллу просто нужно хорошенько подкормить, приодеть и научить пользоваться косметикой, и тогда, пожалуй, она станет чудо, как хороша…

Ангелица послушно прильнула к его широкой груди, не смея поверить в происходящее. Нат медленно наклонил голову и поцеловал бледные губы доверчивой женщины. Поцелуй длился долго, полностью преобразив старую уродливую Ариэллу. Ее дыхание участилось, сердце забилось сильнее, кровь прилила к лицу, глаза заблестели. Натаниэль отклонился, оценивая произошедшую перемену. Талия у ангелицы была неправдоподобно тонкой, а под грубым платьем обнаружились маленькие, восхитительно упругие груди.

– Аллилуйя, ты и правда, лучше всех! – совершенно искренне воскликнул Нат, жадно целуя ее снова и снова. – Нет, все-таки Сел права, ты – настоящее сокровище. И как это я не замечал тебя раньше?

Ариэлла рассмеялась тихим грудным смехом, взволновавшим не только сердце Натаниэля, но и другие, более интимные мужские органы.

– Так это она отправила тебя ко мне? О, я не забуду ее благодеяния! Чего же она хочет?

– Милая, – признался Нат, по-прежнему не выпуская из своих сильных рук ее гибкого девственного стана, – я дурак и сволочь! Ты имеешь полное право прогнать меня подальше и подарить свою прелесть более достойному поклоннику!

– Так ты мой поклонник? – тихо ворковала женщина, млея в объятия красавца. – Я ценю твою откровенность и прошу, расскажи мне всю правду.

Нат, мучимый раскаянием, чистосердечно признался, что по плану хитроумной Селестины должен был очаровать старую деву и под предлогом будущего свидания выманить у нее запасной ключ от кладовой, где хранились ритуальные одеяния ангелов. А уж там, выкрав пару плащей и облачась в них, под видом одного из членов небесного капитула провести Селестину на тайную встречу со стригоями, назначенную на следующую ночь.

Услышав про стригоев, Ариэлла изменилась в лице.

– Нат, – она крепко сжала ладонь возлюбленного, – возможно, ты и не в курсе, но я тоже вхожу в состав капитула и могу запросто участвовать на любом совещании. Я дам Селестине свой собственный плащ и помогу изобразить меня, дабы она получила нужную информацию. Думаю, эта девушка умна и очень смела. Приезд стригоев не предвещает нам ничего хорошего, и наш долг состоит в том, чтобы расстроить их черные планы. Я помогу вам всем, чем смогу!

Натаниэль радостно усмехнулся. Ариэлла оказалась не только красива, но и чрезвычайно сообразительна, поэтому его внезапный интерес к этой женщине возрос многократно.

– Дорогая, – нежно шепнул он, – но мы с тобой встретимся еще, не так ли? Тебе не кажется, что твои усохшие крылья давно уже нуждаются в купировании?..

Намек был более чем прозрачен. Ариэлла целомудренно покраснела…

– Пойдем, я дам тебе плащи, – тихо ответила она, опуская ресницы – сказочно длинные и солнечно-золотистые, к полнейшем восторгу Ната. – Поговорим о нас позднее, сейчас важнее всего разоблачить козни стригоев.

Несколько минут спустя ангел покинул сырой подвал, унося с собой два свернутых плаща, а также бесчисленные поцелуи и наставления Ариэллы. Странно, но сейчас он ощущал себя по-настоящему счастливым. А ангелица вынула из ящика стола складной образок и жарко возблагодарила Господа, наконец-то щедро одарившего ее за долголетние молитвы и страдания. Аскетичный лик Иисуса смотрел строго, но немного иронично. «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» – безмолвно подсказывали его добрые серые глаза.

Рыцарь Гонтор де Пюи предавался любимому занятию – воспоминаниям, когда дверь его личных покоев сорвалась с петель и шумно грянулась об пол, не устояв перед напором разгневанной Андреа. Старик изумленно приподнялся в мягком кресле, но стригойка, на этот раз совершенно утратившая свою обычную сдержанность и элегантность, одним страшным прыжком преодолела разделяющее их расстояние и вонзила острые когти в его морщинистые запястья, пригвоздив к дубовым подлокотникам. Ее побелевшее лицо с неестественно расширенными зрачками угрожающе нависло над сухощавой фигурой престарелого патриарха, будя в нем давно позабытое чувство безотчетного страха.

– Предатель, – злобно прошипела Андреа, с наслаждением выплюнув это оскорбительное слово в лицо уважаемого всеми кланами гроссмейстера, – жалкий глупец, маразматик, выживший из ума святоша. Скажи, давно ли ты продался этим ватиканским крысам, отринув милости нашего истинного отца? Видимо, пример Иуды оказался чрезвычайно заразительным. Сколько же серебряников пообещали тебе?

Де Пюи предпочел промолчать, ожидая, пока она выговорится. Он мысленно пытался прикинуть, какие же из тщательно скрываемых фактов все-таки стали известны неистовой стригойке. Андреа отпустила руки патриарха, несколькими нервными резкими взмахами отряхнула запылившийся низ черной куртки, выдернула из-за стола тонконогий стул и уселась перед стариком, не сводя с него своих синих, светящихся недоверием глаз.

– Рассказывай! – властно приказала она, борясь с раздражением и картинно закидывая ногу на ногу. – Подробно и без утайки, – в длинных пальцах стригойки появился массивный портсигар, чиркнуло колесико золотой зажигалки. Андреа глубоко затянулась, выпуская к потолку ароматное облачко табачного дыма. – Я имею право знать все!

Рыцарь иронично приподнял седую бровь.

– О каком праве идет речь? Закон повелевает тебе хотя бы номинально подчиняться старшему в роду, пока ты не получила знак власти, дарованный Темным отцом!