Книга А другой мне не надо - Татьяна Булатова

Гольцов потер глаза, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение, но оно не исчезало. Напротив, невзирая на то, что Жанны в окне уже не было, воображение все равно дорисовывало ему соблазнительные очертания женской фигуры. При этом мысли о том, чтобы обладать Мельниковой, у Анатолия почему-то не возникло. Вместо нее появился дикий страх, что узнает Аня, или Николай Николаевич, или он сам себя нечаянно выдаст.

Пытаясь избежать разоблачения, Гольцов спешно покинул «место преступления» и поднялся на второй этаж, где Мельников, раскинувшись в кресле, мирно дремал под шум телевизора.

«Спит», – удостоверился Анатолий и подошел к окну: в бане погас свет. Отметив это, Гольцов испытал облегчение: вроде бы как соблазн исчез сам собой.

– Ну что? – очнувшись, проскрипел Мельников и процитировал знаменитую фразу из шукшинской «Калины красной»: – Народ к разврату готов?

– Готов, – кивнул Анатолий и вздрогнул от звука хлопнувшей внизу двери: вернулась Жанна.

– Что это с вами? – удивился реакции гостя Николай Николаевич.

– Как-то неожиданно, – залился краской Гольцов.

– Нервишки шалят, – прокомментировал Мельников и встал с кресла: – Шашлык, надо думать, готов. Пойдемте…

Гость послушно двинулся за хозяином дома, не отставая от него ни на шаг, хотя спускаться по лестнице, глядя тому в затылок, было не очень удобно. Но находиться рядом с Мельниковым для Анатолия было предпочтительнее, чем оказаться в свободном пространстве, в которое запросто могла ворваться бесцеремонная Жанка.

– И че это такое?! – возмутилась Мельникова, как только увидела мужа. – Ты че, Колян, дрыхнешь, что ли? А за мясом кто будет следить?

– А зачем за ним следить? – начал оправдываться Николай Николаевич. – В инструкции написано двадцать – двадцать пять минут.

– Расскажи мне еще! – Тут же поставила супруга на место Жанна. – На таймере что?

Мельников снял очки и нагнулся над аэрогрилем, чтобы рассмотреть показания:

– Сорок.

– То-то и оно, что сорок! – рассвирепела Жанна. – Ну что, блин, за мужики! Ну ничего доверить нельзя. Ты че, Колян, время не выставил?

– А зачем? Там же было. В прошлый раз ты в аэрогриле мясо делала.

– Колян, ты идиот, – не стесняясь Гольцова, обругала мужа Мельникова и откинула крышку: пахло вкусно.

– Ну ведь все же нормально, – Анатолий попробовал разрядить обстановку. – Запах прекрасный, даже слюнки текут.

– Давно потекли? – не поворачивая головы, бросила через плечо Жанна.

– Конечно, – не чувствуя подвоха, вставил Мельников. – У любого нормального мужика при виде даже сырого мяса слюнки текут. А тут – готовое.

– А за мясом у нас, получается, кто присматривал? Толян? – Жанна впилась взглядом в Гольцова.

– Какая разница?! – возмутился Николай Николаевич.

– Большая! – с вызовом ответила мужу Мельникова. – Ты даже не представляешь, Колян, какая большая разница в том, кто за кем присматривает!

– За чем, – исправил ее Анатолий и предательски покраснел.

– Один – за кем, другой – за чем… – усмехнувшись, бросила Жанна и потребовала, чтобы муж подал ей блюдо: – Шевелись давай! А то спишь на ходу, – невооруженным глазом было видно, как она раздражается.

– Может, помочь? – предложил Гольцов, избегая смотреть на Мельникову.

– Еще чего, – отмахнулась она и скомандовала супругу: – Самогон доставай.

Николай Николаевич покорно метнулся к холодильнику, вынул из него бутылку, сало и поспешил к столу, за которым, забравшись с ногами на стул, в банном халате, уже сидела Жанна и руками раскидывала мясо на тарелки. Было ощущение, что она куда-то торопится:

– Жрать хочу! – объявила мужчинам Жанна и подставила свою рюмку: – Давайте хлопнем!

– Подожди, – остановил ее Мельников и показал глазами на гостя. – У нас же повод есть.

– Да, Толян, – как ни в чем не бывало, включилась Жанка. – Спасибо тебе за мою Деревяшкину. Ты уж ее там не бросай. Она у нас такая дура! А че ты хочешь, – раскраснелась Мельникова, – Юлька, кроме своего Собакаево, ничего в жизни не видела. А тут хоть на нормальных мужиков посмотрит, глядишь, замуж выйдет. Короче, от всех тебе респект. Будь здоров, Толик, держи хвост пистолетом и нас не забывай! В общем, будь, – она лихо опрокинула рюмку и, не поморщившись, проглотила самогонку.

– Спасибо, – смутился Гольцов и последовал примеру хозяйки.

– За вас, Анатолий Иваныч, – криво улыбнулся Мельников и с трудом выпил до дна.

– Че, Колян. – Жанна тут же заметила реакцию мужа. – Не пробират?

– Тебя зато «пробират», – вернул ей муж и обратился к гостю: – Пива налить?

Анатолий отрицательно помотал головой.

– А я, пожалуй, выпью.

– Не мешай, Колян, – встряла Жанна. – Тебе завтра за руль. Лучше пей самогонку. Налей ему, – приказала она гостю и подвинула рюмку мужа. – Полную.

При слове «полную» Николая Николаевича передернуло.

– Че ты морщишься?! – ястребом налетела на него Жанна. – Будешь щас мозг выносить! Выпей уже по-человечески и иди спать, – разбушевалась она, а Гольцов почувствовал: Мельников ей мешает.

– Может, не стоит заставлять человека пить, если ему не хочется? – Для Анатолия было бы спокойнее, если бы Николай Николаевич остался сидеть за столом.

– А кто его заставляет?! – Искренне удивилась Жанна и попробовала по привычке вскинуть брови, но после ботокса они не сдвинулись с места, и лицо приобрело какое-то нелепое выражение.

– Ты! – Мельников вдруг осмелел и, чувствуя себя под защитой гостя, выпалил: – Может, я не хочу пить?! Почему должно быть по-твоему?!

Напрасно Гольцов ожидал, что Жанка взъярится и набросится на мужа с ругательствами: она только криво усмехнулась и застрекотала:

– Да делай ты, че хочешь, Колян. Хоть весь пивом улейся: тебе с третьего этажа вниз летать. О тебе ж забочусь. Налей ему пива, Толь.

Гольцов вопросительно посмотрел на Николая Николаевича, уткнувшегося в тарелку, и еле сдержался, чтобы не обозвать Мельникову сволочью. Анатолий просто физически ощутил то унижение, которому Жанна подвергла мужа, причем с такой легкостью, которая свидетельствовала о том, что делает она это бездумно, по-свойски, так сказать, по-домашнему. Но самое интересное, что бунт Мельникова закончился ничем. Николай Николаевич наконец-то оторвался от тарелки, поправил чуть сползшие на нос очки и, не глядя в сторону жены, обратился к Гольцову, саркастично именуя того по имени-отчеству:

– А налейте-ка мне, Анатолий Иваныч, самогонки.

Жанна в этот момент торжествующе хмыкнула, схватила бутылку, рюмку и прямо на весу налила супругу:

– Молодец, Колян! Давай до дна – и хватит!