Книга Это убийство? - Джеймс Хилтон

— Мне показалось очевидным, что у Роузвера с Эллингтоном был серьезный разговор. Роузвер накануне ни словом не обмолвился насчет возможного самоубийства, а тут вдруг стал отстаивать эту версию с пеной у рта.

— И все-таки это занимательная идея. Не стоит нам с порога ее отбрасывать.

— Но выглядит она так, словно ее придумали именно потому, что полиция нашла револьвер Эллингтона.

Гатри усмехнулся.

— Мне следует напомнить вам о тайне следствия, — заметил он шутливо.

— Но почему? Я ведь был с вами предельно откровенен, и мы заключили соглашение, что…

— Ну будет вам, будет! — прервал его Гатри с невозмутимым добродушием. — Вот что я вам скажу. Если вы сгораете от любопытства, можете присутствовать на моих опросах свидетелей сегодня вечером. Это покажется вам довольно нудным делом, но ничего не попишешь. Проводить опросы я буду в школьном кабинете Эллингтона, а вы можете сесть в соседней комнатке. Оба помещения разделяет фанерная переборка, и вам все будет слышно. Ей-богу, это хорошая мысль. Вы можете принести нам большую пользу, а кроме того, и сами развлечетесь. Кстати, вы владеете стенографией?

— Увы, нет.

— Жаль. Впрочем, я не встречал выпускника Оксфорда, который толком умел бы стенографировать!.. Ладно, если вам даже не удастся записать нашу беседу, вы все равно кое-что запомните. А потом и сами выступите в качестве свидетеля.

— Сделаю что могу. Кто эти свидетели, которых вы собрались сегодня опрашивать?

— Узнаете в свое время.

Гатри его явно поддразнивал, но что было делать.

После обеда в Истгемптоне сыщик рассчитался за проживание в отеле, а затем они вернулись в Оукингтон и оставили багаж Гатри у местного сержанта в доме на окраине городка. Сержант был на дежурстве, но его приветливая дородная жена предложила им чаю. Ривелл позволил Гатри без помех болтать о футболе и о политике и помимо своей воли узнал, что сыщик — фанат клуба «Твикенхем» и сторонник либеральной партии. Они проболтали до пяти часов, и лишь потом Гатри поднялся, но у дверей остановил Ривелла.

— Мне не хочется, чтобы нас часто видели вместе, — озабоченно заметил он. — Поэтому вы идите до школы пешком и сразу направляйтесь в кабинет Эллингтона, а я поеду на машине и потому буду минут на десять раньше вас.

Через четверть часа Ривелл вошел в кабинет эконома. Гатри уже сидел там у окна и читал газету.

— Успели как раз вовремя! — кивнул он Ривеллу.

Следуя его указаниям, Колин затаился в комнатке рядом с кабинетом, служившей в свое время спальней для холостых преподавателей. Фанерная переборка была вся в трещинах, и Ривелл мог слышать то, что происходило в кабинете.

— Отлично! — шепнул Гатри через стенку. — Все в порядке, вас никто не заметил. Наш первый визитер придет через несколько минут, и ради Бога, не вздумайте чихать…

Через пару минут раздался звон колокола, возвещающий об окончании вечерних занятий. Вскоре в коридоре послышались гулкие шаги. Дверь отворилась.

— Добрый вечер, мистер Эллингтон! — сказал Гатри.

Эллингтон резко остановился в дверях.

— Добрый? — прорычал он. — Я вас не знаю! Какого черта вы делаете в моем кабинете?

— Ничего особенного, поджидаю вас в надежде побеседовать с вами.

— Какие, к дьяволу, беседы! Я желаю знать, по какому праву вы сюда влезли?!

— Видите ли, мистер Эллингтон, вы ведь не станете возражать, если ваши посетители подождут вас здесь, пока вы на занятиях?

— А-а-а! Надо понимать, вы один из тех сыщиков, которые шастают тут у нас по ночам?

— Вы угадали.

— Жаль, что не я директор этой школы, — с едва сдерживаемой яростью произнес Эллингтон. — Я не позволил бы полиции вмешиваться в жизнь школы таким беспардонным образом! Это полное безобразие, я так и сказал директору: безобразие. Похоже, школу хотят просто изничтожить, втоптать в грязь ее репутацию…

— Очень верная мысль! — заметил Гатри. — Какой-то злонамеренный педагог, обиженный на руководство, убивает ученика с целью уронить престиж школы… Как это мне не приходило в голову?

— Юмор здесь неуместен, — мрачно буркнул Эллингтон.

— Вы совершенно правы. Послушайте, мистер Эллингтон, я всего лишь слуга закона и мне надо выполнять свои обязанности. Произошло убийство — мое дело его расследовать. Понимаете?

— Нет, не понимаю, потому что не согласен с тем, что убийство вообще имело место! — отрезал Эллингтон. — С того самого момента, как погиб Роберт Маршалл, в школе распространяются заразные слухи. Какая-то эпидемия слухов! Никаких оснований, никаких улик — одна болтовня, подозрения и раздувание скандалов… Теперь произошел второй случай — и что я вижу? Скотланд-Ярд принимает досужие выдумки за чистую монету и считает это уликами! Отстаивает версию убийства, не подкрепленную абсолютно ничем, что можно было бы предъявить суду…

— Боюсь, мистер Эллингтон, что убийство в данном случае — уже чуть больше чем просто версия. Вы, вероятно, знаете, что в голове мальчика обнаружена пуля.

— Да-да, конечно. Но почему из этого факта следует заключение об убийстве? Кто мог застрелить мальчика? Кому это нужно? Ведь у вас нет ни единого аргумента, подтверждающего убийство, но, с другой стороны, имеется вполне приемлемый мотив самоубийства бедного мальчика!

— Да неужели? — воскликнул Гатри с таким любопытством, словно впервые слышал подобное рассуждение. — Может быть, вы изложите мне детали вашей версии, мистер Эллингтон?

И эконом Эллингтон с неожиданной точностью и последовательностью стал излагать ту самую версию, какую чуть раньше предложил Роузвер в разговоре с Ривеллом, а Ривелл передал Гатри. Тем не менее Гатри слушал со вниманием и наконец одобрительно заметил:

— Великолепная теория, мистер Эллингтон. Только… не будет ли с моей стороны нескромностью спросить, сами ли вы ее придумали?

Эллингтон, казалось, взорвется от негодования. Гатри невозмутимо пояснил:

— Нет-нет, я вовсе не хотел вас задеть. Просто я случайно узнал, что доктор Роузвер горячо поддерживает ту же самую версию, и мне хотелось бы знать, кто из вас первым ее выдвинул? Хотя это и не столь уж важно…

— Вообще-то это была его идея, — проронил Эллингтон мрачно. — Я не из тех умников, кто способен придумать такое, да и не стараюсь казаться умником. Но я принимаю эту версию. Вот и все.

— Отлично! — сказал Гатри. — Спасибо вам за откровенность. Вы действительно оказали мне огромную помощь… Кстати, я слышал, у вас пропал револьвер?

— Да, — с трудом выдавил Эллингтон.

— Нельзя ли узнать, как это случилось?

— Вчера я выдвинул ящик, где всегда лежал револьвер, и там его не оказалось. В том же ящике у меня хранились старые экзаменационные листы. Я решил их убрать оттуда, потому и выдвинул ящик. Иначе я мог и не обнаружить пропажу.