Книга Последняя ночь холостяка - Фиона Бранд

Ее гнев и боль оттого, что он не отменил свадьбу и провел последние недели с Надией, немного утихли, когда Сара осознала, насколько неуместно Гейб выглядит в магазине, торгующем шелком. То, что он здесь находится, могло означать только одно: Гейб ее увидел и последовал за ней. Но Сара не позволила себе обрадоваться. Гейб предал и ее, и их ребенка и, судя по всему, неплохо развлекался вдали от них.

Гнев вспыхнул с новой силой, она вздернула подбородок и решила, что ничего не потеряет, если спросит прямо:

– Где Надия?

В магазине воцарилась мертвая тишина. Несколько женщин подошли ближе.

– Нам нужно поговорить. Где-нибудь в другом месте.

Сара краем глаза заметила, что женщины потянулись за сотовыми телефонами, а это означало фотографии, средства массовой информации и даже видеозаписи. Должно быть, нечто подобное произошло в Тоскане.

Когда она не сразу отреагировала на его предложение, Гейб взглянул на нее с плохо скрытым раздражением. Это заставило Сару почувствовать себя так, словно она предала его. Но через несколько секунд она уже выходила на улицу.

Гейб прокладывал путь в потоке покупателей, направляясь к переулку.

– Я был не с Надией. Большую часть прошлой недели я провел в Эмиратах, подписывая договор со строительным подрядчиком.

Сара остановилась, заставляя остановиться и его. Она старалась не обращать внимания на то, что белоснежный головной убор Гейба подчеркивает мужественные черты его лица, придавая ему некоторую жесткость. Гейб был на своем месте на этом базаре, под обжигающим солнцем.

– Значит, это не ты был в Тоскане? – уточнила молодая женщина.

Гейб негромко выругался.

– Я вообще не был в Тоскане.

Он был не с Надией. Сару затопило облегчение, от которого у нее слегка закружилась голова. Глупые слезы защипали глаза.

Заморгав, Сара открыла сумочку и нашла бумажную салфетку.

– Тогда кто с ней был?

– Рауль Фабрицио, итальянский граф. – Гейб опустил голову и заглянул ей в глаза. – Проклятье, да ты плачешь!

Промокнув глаза и высморкавшись, Сара почувствовала, как ее обнимают мужские руки. Низкий негромкий голос и равномерное биение сердца Гейба успокаивали. В ноздри ей ударил запах чистого мужского тела, к которому примешивался головокружительный аромат сандалового дерева, который она так старалась забыть. Сара напряглась. Она прожила столько дней в постоянном стрессе, пылая от ярости. Ей сложно было вот так сразу осознать, что Гейб вовсе не злодей, каким она начала его считать.

Шмыгнув носом, Сара снова высморкалась.

– Я никогда не плачу. Наверное, это из-за беременности.

Она потянулась ко второй бумажной салфетке, но Гейб протянул ей красиво сложенный носовой платок.

– Как ты себя чувствуешь? Набрала вес?

Сара уставилась на носовой платок с монограммой. Он был так красив, что им не хотелось пользоваться. И еще она изо всех сил пыталась не поддаваться очарованию его глубокого бархатного голоса. Она бросила на Гейба сердитый взгляд:

– А тебе не все равно?

Туристы с наброшенными на плечи полотенцами, направлявшиеся к пляжу, с любопытством посмотрели на них.

Гейб нахмурился:

– Я знаю место, где нас не потревожат.

Сара бросила взгляд на часы, стараясь придать себе вид человека, у которого есть дела и который сомневается, сможет ли он уделить внимание Гейбу.

– Это надолго?

– У тебя назначена какая-то встреча?

Сара вновь почувствовала себя задетой. Он считает, что беременные учительницы истории не могут иметь никаких дел?

– Я приехала в Захир не отдыхать. Теперь, когда мне нужно заботиться о ребенке, я собираюсь писать туристические заметки.

Гейб сдвинул брови:

– Тебе не нужна работа. Я поддержу и тебя, и ребенка.

Сара вырвалась из его объятий, ее глаза сверкнули.

– Я не буду от тебя зависеть.

– Я тебя и не прошу.

Он произнес это спокойно, и гнев Сары каким-то образом стих, заставив ее ощутить свою уязвимость.

Гейб подвел ее к машине, отключил блокировку, и фары черного обтекаемого седана с затемненными окнами мигнули.

Сара помедлила.

– Ты предложил поговорить там, где нам не помешают. Речь о том, чтобы сунуть меня в машину и куда-то отвезти, не шла.

Гейб открыл дверцу с пассажирской стороны.

– Все не так зловеще. В пяти минутах отсюда есть пляжный домик. Если ты не хочешь туда ехать, мы можем вернуться в твой отель.

Ее глаза расширились.

– Ты знаешь, где я остановилась?

– Захир не такая уж большая страна.

– Значит, ты прибег к услугам разведывательной службы?

Гейб вздохнул:

– Этого не потребовалось. Хавьер позвонил в аэропорт.

Сара села в роскошный «ауди», стараясь не обращать внимания на кондиционер и запах кожи.

– Твой приближенный. Мне следовало догадаться. Гейб закрыл дверцу, обошел машину и сел за руль.

– Хавьер не мой приближенный. Он глава дворцовой службы безопасности. Обычно он проверяет замки и системы безопасности. Иногда – людей, которые близки к моей семье.

Сара пристегнула ремень и постаралась уговорить себя, что ей совсем не нравится сексуальная усмешка Гейба, который снял головной убор и бросил его на заднее сиденье. Лучше помнить о том, как легко он о ней забыл.

Внимание Сары привлекли его слова о людях, близких семье.

– Но твоя семья меня не знает, – напомнила она.

Взгляд Гейба опустился на ее губы, отчего сердце женщины гулко забилось.

– Разумеется, они знают и о тебе, и о ребенке.

Сара тихонько охнула и тут же расслабилась.

Гейб рассказал о ней своим родителям! Она откинулась на спинку сиденья. Гейб увеличил скорость, и машина влилась в поток транспорта. Прохладный воздух обдувал ее лицо. Возле светофора он остановился, и в этот момент ожил ее мобильный телефон. Чувствуя близость Гейба и понимая, что он услышит каждое слово, Сара ответила на звонок матери. Разговор получился короткий. Ханна хотела знать, как Сара себя чувствует и поселилась ли она в отеле. Она сообщила дочери, что от их общего знакомого узнала, что Грэм тоже в Захире.

При упоминании Грэма Сара нахмурилась; судя по всему, он продолжал упорные поиски пропавшего приданого. После того как он вломился в ее дом, у Сары не было ни малейшего желания видеть его. К счастью, в Захире полно туристов и отдыхающих. Маловероятно, что их пути пересекутся.

Гейб повернул на узкую подъездную дорожку под тенистым шатром древних олив. Возле виллы, окна которой смотрели на небольшую бухту, он остановился.