Книга Испанские грезы - Барбара Картленд

– Я не терплю угроз, сеньор! – сказала Вильда.

Сделав некоторое усилие над собой, Рамон обратился к остальным:

– Ступайте вниз, и пусть один из вас принесет сеньоритам какой-нибудь еды и воды.

С этими словами он вытолкал их за дверь, а потом взглянул на Вильду с тем же выражением, которое уже раньше напугало ее.

Дверь захлопнулась, и тяжелый ключ с шумом повернулся в замке.

Глава 6

День тянулся бесконечно. Вильда, развлекавшая Мирабеллу историями, охрипла.

Она осмотрела их тюрьму и обнаружила, что это были две комнаты, спальня короля и гостиная.

Кровать была поистине королевской, с занавесями из голубого бархата и гербом в изголовье. Кроме большой и удобной кровати, в спальне был и маленький диванчик, принесенный сюда, как она предположила, специально для Мирабеллы.

Никаких украшений и предметов искусства на столиках и шкафчиках не было.

Вильда догадалась, что после каждого посещения короля все ценное, что могло быть украдено, тщательно убирали.

Из окон открывался великолепный вид, но поскольку Эскориаль был построен на высокой скале, отсюда не было никакой возможности бежать, не рискуя упасть в долину, расположенную на тысячи футов ниже.

Невозможно было и привлечь чье-то внимание, подавая сигналы из окна.

Двери, разумеется, были заперты, и Вильда поняла, что им придется провести в четырех стенах долгое время, если Гермиона немедленно не заплатит выкуп.

Она не допускала мысли, что сестра откажется это сделать, но была опасность, что король и его советники сочтут ошибкой уступать требованиям похитителей и помешают ей действовать по ее желанию.

Слишком поздно Вильда твердила себе вновь и вновь, что она не должна была повиноваться Рамону, когда он уводил их из Прадо. Но откуда она могла знать, что у них были такие подлые намерения, как похищение ребенка?

Когда Рамон и его спутники удалились, им принесли на подносе еду. Пища была холодная и неаппетитная, но Вильда убедила Мирабеллу отведать немного.

Когда один из охранников уносил поднос, Вильда медленно сказала по-испански:

– Эта пища не годится для ребенка. Если вы не хотите, чтобы она заболела, принесите на ужин что-нибудь получше и еще каких-нибудь фруктов.

Она повторила эту фразу дважды, чтобы он понял. Но он только что-то проворчал и, забрав поднос, с шумом захлопнул за собой дверь.

Шел шестой час их пребывания в тюрьме, и усталая Мирабелла начала капризничать.

– Я хочу есть, мисс Уорд, – жаловалась она, – очень хочу. И я хочу уйти отсюда, мне здесь не нравится.

– Я с тобой согласна, – сказала Вильда. – Мне тоже здесь не нравится. Но, к сожалению, эти плохие люди намерены держать нас в плену, чтобы твоя мама дала им много денег.

Мирабелла слышала и раньше о таких вещах, но теперь она заинтересовалась. Вильда рассказала ей, какую сумму за них требуют и сколько это будет в английских фунтах.

Вскоре девочка снова беспокойно заходила по комнате и подошла к окну.

– Если бы мы были птицы, – сказала она, – мы могли бы улететь, и эти плохие люди нас бы не поймали.

– Жаль, что мы не можем этого сделать, – согласилась Вильда.

– А если мы вылезем в окно и попробуем слезть вниз по стене? – предложила Мирабелла.

Вильда покачала головой, и девочка заплакала.

– Я не хочу здесь быть, и я хочу в Англию к моему пони.

Вильда обняла ее и, услышав, как поворачивается ключ в замке, вздохнула с облегчением.

Она надеялась, что принесли ужин, и обрадовалась, увидев того же человека с подносом. Но за ним шел Рамон. Вид у него был еще более зловещий, чем раньше, и Вильде очень не понравилось выражение его глаз.

– Я слышу, что пища не по вкусу юной миллионерше, – сказал он. – Это прискорбно, но, быть может, завтра она уже вернется во дворец маркиза, где к ее услугам будет дюжина поваров.

Стараясь не озлоблять его, Вильда сказала спокойно:

– Леди Мирабелла – маленькая девочка. Она не понимает, что случилось. Я прошу быть милосерднее и дать что-то более съедобное. И принести ей фруктов.

– Я сделал все, что мог, – отвечал Рамон. – Но не для нее, а для вас.

Человек поставил поднос на стол, и Вильда увидела, что на нем стояла супница, два закрытых крышками блюда и миска с фруктами.

– Спасибо, – быстро сказала она. – Большое спасибо. Я очень благодарна.

– Вот это я рад слышать. А потом, когда ваша воспитанница уснет, вы сможете на деле показать мне свою благодарность.

При этих его словах у Вильды замерло сердце.

– После ужина я уложу леди Мирабеллу в постель и сама тоже лягу. Я очень устала от всех этих неприятностей, и они меня очень расстроили.

Рамон подошел к ней ближе.

– Я вас утешу, сеньорита. Почему бы нам не развлечься в постели?

На мгновение Вильда потеряла дар речи.

– Убирайтесь вон! – проговорила она. – Вы не имеете права так вести себя. Когда ужин кончится, я больше не желаю видеть вас и никого другого!

Он засмеялся, и этот смех прозвучал угрожающе.

– Мы поспорим об этом попозже. Уложите ребенка. Я подобрал ей постель подходящего размера, а мы с вами развлечемся, как это делает его величество, бывая здесь.

Вильда дрожала, но со смелостью, которой она от себя не ожидала, она с вызовом сказала:

– Не смейте так со мной говорить! Пусть мы ваши пленники… но я требую, чтобы вы обращались с леди Мирабеллой и со мной с уважением. А теперь убирайтесь отсюда и не смейте возвращаться!

Она говорила так свирепо, что ей казалось, ее тон должен был смутить Рамона. Но он только засмеялся, искренне забавляясь.

– У вас храбрость тигрицы, и будет очень приятно вас укротить. Но я подожду, пока вы поужинаете. И уложите ребенка, если не желаете, чтобы она была зрительницей.

Вильда вновь хотела заспорить с ним, но прежде, чем она успела найтись с ответом, он вышел, улыбаясь, словно в предвкушении ожидаемого удовольствия.

Ключ повернулся в замке, и она услышала, как его шаги постепенно затихли внизу.

Сверхчеловеческим усилием она заставила себя заняться Мирабеллой, рассматривавшей стоявшую на столе еду. Так как Вильда и Рамон говорили по-испански, девочка не поняла ни слова из их разговора и поэтому оставалась совершенно спокойной.

Она уселась за стол, и когда Вильда налила ей тарелку супа, начала есть с удовольствием.

– Хороший суп, мисс Уорд! – сказала она. – Намного лучше, чем то ужасное мясо, что они нам давали раньше.