Книга Коварное бронзовое тщеславие - Глен Кук

Представь реакцию на события. После гибели Страфы Гражданская Стража, Синдикат, народ крысюков, семья Альгарда и ее союзники мобилизовались для охоты на убийц. Предполагаю, именно этого убийцы и хотели избежать.

– О. – Я понял. Вроде бы.

Кто-то думал, что Турнир мечей выйдет им боком, если я стану Смертным компаньоном Страфы. Мои связи обеспечат ее тайной информацией. Уберите Страфу – и эти ресурсы утратят значение.

– Могу представить аристократа с подобной логикой. Человека, поглощенного подготовкой к турниру и намеревающегося победить. Но он явно со мной не знаком, потому что я в любом случае не стал бы участвовать в турнире.

Действительно. В данный момент кажется маловероятным, чтобы турнир состоялся. После испытанного этими людьми замешательства…

– Да?

Замешательство испытали не они одни. Девочка-куколка играла со мной, а потом с легкостью исчезала.

Только какой бы умной она ни была, ей не удастся скрыться от всех глаз, которые сейчас ищут ее. Девчонку опознают. И выведут из игры. Разумеется, мягко. Я не позволю никому нападать на детей от моего имени.

Вернемся к этому вопросу позже. Скоро у нас появится компания.

Проклятие. Я надеялся узнать, что он думает насчет девушки, набросившейся на меня во время похорон.

27

Компания состояла из Барата Альгарды, Кивенс, Киоги Сторнса и одной из дамочек Махткесс, причем все они прибыли в экипаже Метательницы Теней. Сама она не приехала.

У нее была уважительная причина.

– С ней случился апоплексический удар, – объяснил Барат.

Возможно, инсульт.

Мы устроились в кабинете Паленой. Дин подал чай. Леди Тара Чейн и Киога выглядели бледными и откровенно потрясенными обществом, хотя не были знакомы ни с Белиндой, ни с Джоном Растяжкой. Они не могли чувствовать себя уютно в доме, где крысюков не просто терпели, но считали равными – и, возможно, самыми умными среди присутствующих.

Почему Барат их не предупредил?

Предупредил.

– Понял. – Как обычно, кое-кто удивился, что я беседую с пустым местом.

Мистер Альгарда не знал, что здесь будет Фунт Застенчивости. Но он сказал им про Паленую. Они не поверили.

Я ощутил серьезную досаду, исходящую из его комнаты. Что-то шло вразрез с его желаниями.

На них всех эти серебряные сеточки для волос.

И что? Приходившие сюда люди надевали такие сеточки, изобретенные Кивенс и Кипом, чтобы не дать Покойнику копаться в своих головах. Сеточки не работали. По крайней мере долго. Старые Кости всегда находил способ проникнуть внутрь.

По существу, они работают весьма неплохо. Если эти люди быстро закончат с делами, они уйдут прежде, чем я успею совершить обходной маневр.

Интересно.

Они возразят, что не желают предоставлять Покойнику неограниченный доступ к содержимому своих голов – и с этим не поспоришь. Проблема в том, что никто не верит, что он проникает внутрь только по приглашению, ведь доказательств нет.

Мой жизненный опыт гласит, что большинство людей судит окружающих по себе. Те, кто утверждает обратное, идут на тактический обман. Негодяи знают, что все люди – мерзавцы. Наивные вегетарианцы-пацифисты уверены, что каждый человек готов сесть за стол переговоров и решить проблему мирно.

Существует кривая нормального распределения характера, от безнадежной подлости до слепого романтического идеализма. Хищники с темной стороны кормятся травоядными со светлой, уверенные, что идиоты это заслужили.

Что идет вразрез с убеждением об одинаковом образе мышления для всех. Но если поднять этот вопрос, мерзавцы тупо посмотрят на тебя и не поймут, о чем речь.

Потому-то миру и нужны мы, самонадеянные овчарки из тусклой области в середине кривой.

Спасибо Паленой за это научное сравнение.

– Почему с ней случился удар? – спросил я.

– От злости. Пришло сообщение, не знаю откуда, что Альгарды все равно участвуют в турнире, и теперь Кивенс – твой Смертный компаньон[1].

Девочка с самого начала выглядела как зомби. Теперь я понял причину.

– Что? – Почему Старые Кости не предупредил меня? – К черту! Как такое возможно?

– Легко. Операторы решили, что раз на Страфу напали заранее, они имеют право изменить выбор. Мы по-прежнему в игре. Теперь понимаешь, почему мама разозлилась.

– И не она одна. Я сам могу кое-что изменить. Например, строение черепных коробок этих Операторов.

Сохраняй спокойствие. Не говори больше ничего. Полагаю, это чрезвычайно важно.

Он меня натаскал. Несмотря на желание впасть в ярость, я взял себя в руки.

Вероятно, все прочие получили то же сообщение. Джон Растяжка, Белинда, Морли и Паленая не проронили ни слова, хотя должны были сыпать вопросами.

Покойник вел искусную игру. Надеялся заставить кого-то совершить то, чего он не собирался делать.

Именно.

Не слишком утешительная мысль. Обычно этим кем-то оказываюсь я.

Как ни странно, самое доступное сознание – у Кивенс. Забавно, учитывая, что именно она разработала и продолжает улучшать сеточки для волос. Ее отец почти столь же доступен. Он уверен, что случившееся с Метательницей Теней не было преднамеренным поводом избежать этого визита. Он чуть ли не умирает от страха, что все может оказаться намного хуже, чем сообщил врач.

Это плохо. Не хотелось бы лишиться столь грозной тени за нашими спинами.

– Ты позвал нас встретиться со своим партнером, Гаррет, – сказал Барат.

– Позвал, надеясь, что у него будет доступ к вашему сознанию. Самое ценное его качество – умение находить вещи, которые вы знаете, но о которых не догадываетесь, и выявлять связи между ними. Но в этих сеточках вы могли с тем же успехом не приходить.

Кивенс встревожилась. Даже испугалась.

Она что, всерьез думала, что мы ничего не знаем?

Да. Так и есть. Я постарался, чтобы никто не заметил.

Зря я об этом сказал.

Несмотря на возраст, я по-прежнему часто сначала говорю, а потом думаю.

Я не ждал, что кто-то избавится от защиты. Хотел, чтобы их мысли обратились к тем секретам, которые они действительно хотели сохранить. Старые Кости сможет снять эти мысли с поверхности их сознаний. Однако Барат начал выпутывать из волос столь красиво вплетенную в них сеточку.

Старые Кости легко коснулся меня, одобряя мою тактику, подкидывая предположения, а потом заметил: