Книга Коварное бронзовое тщеславие - Глен Кук

Релвей поверил мне. Стража взялась за дело. Без сомнения, он учуял возможность ухватить обитателей Холма за мягкое место.

Болтливый красный берет спросил:

– Вам знакома эта девочка или ее спутник, сэр?

– Нет. Я встречал их раньше, в ночь перед тем, как была убита моя жена.

Как вам новая стратегия Гаррета? Абсолютная, полная, тотальная, беспрекословная кооперация, практически без утайки чего бы то ни было.

Жестяной свисток пожал плечами.

– Мы их найдем. Люди с такими способностями оставляют след самим фактом своего существования. Давайте посмотрим, что поймал Карбо.

Карбо оказался командиром отряда, участвовавшего в потасовке, которая дорого обошлась нападавшим. На мостовой с крайне несчастным видом сидели три человека в наручниках. В нескольких ярдах от них сидел такой же несчастный Морли, только без наручников. Им занимался врач. Царапины, ничего серьезного. Старые раны не открылись. Командир моего отряда, Шило, велел врачу заняться мной, когда закончит, а потом отправился совещаться с парнем, который по виду вполне соответствовал имени Карбо. Крупный, толстый и уродливый.

Рядом с троицей в наручниках лежали еще двое. Сдутые, как и все свежие покойники.

– Оказались по ветру от Особых, – сказал Морли. Особые – это ударные части тайной полиции. – И не успели поднять руки вверх.

Одним из покойников был чародей-убийца. Без сомнения, он погиб первым.

Я позволил медику осмотреть и смазать царапины. Он проинструктировал меня, как обрабатывать раны, не преминув добавить, что утром появятся синяки. Принял Гаррета за особого клиента, но не стал злоупотреблять особым обращением.

– Мы уже знаем, кто они? – спросил я Морли.

– Люди, которым ты не нравишься.

– Удивительно, но такие и вправду есть. Как можно не любить безвредного, милого, пушистого старичка? Однако обычно я могу их опознать. А эти парни, что мертвые, что живые, мне не знакомы.

Я кивнул – против ветра, – давая понять, что понял намек насчет «по ветру». Эти парни вышли из дела, однако Лазутчик Фелльске по-прежнему болтался где-то поблизости.

В попытке разрядить обстановку я спросил:

– На тебя часом не охотится ревнивый муж или оскорбленная подруга? Может, я – лишь сопутствующие потери?

– Я всерьез становлюсь моногамным.

У него имелись на то важные причины – ведь его дамой сердца была Белинда Контагью. Морли целиком и полностью нарушил собственный первый закон отношений, связавшись с женщиной, еще более безумной, чем он сам. Эта прекрасная психопатка не обладала врожденной способностью к прощению и забыванию.

Лучше он, чем я. Когда-то я был на его месте.

Вернулся Шило.

– Мы еще ничего не выяснили, сэр. Выживших допросят, но, как повелось, те, что сдаются первыми, обычно знают меньше всех.

– Наемники.

– Именно, сэр. Мне известно, что начальник лично заинтересован в этом деле, и не сомневаюсь, он будет держать вас в курсе событий.

– Я это ценю. – Какая вежливость.

– Судя по всему, инцидент исчерпан, сэр. Похоже, эти люди и те, что прятались в переулке, никак не связаны. Я бы посоветовал, сэр, обращать больше внимания на то, где вы находитесь. Вам следует уйти с улицы и оказаться в безопасном месте, как можно скорее. И оставаться там, пока Стража не раскроет причины подобного асоциального поведения.

Наверное, Морли тоже вырос. Его лицо осталось бесстрастным.

– Спасибо, – вновь поблагодарил я и добавил: – Я действительно ценю вашу помощь. Сделаю все возможное, чтобы последовать вашему совету.

Старина Морли продолжал стоять с невозмутимым видом – он это умеет. Но смотрел на меня так, будто гадал, что за придурок нацепил костюм Гаррета.

Мы добрались до Макунадо-стрит без новых происшествий.

26

Дин подал ужин в кабинете Паленой. У нее и Старых Костей были гости – Джон Растяжка и Белинда Контагью. Они вели схожий бизнес, и часть вопросов удавалось решить в процессе общения. Белинда кудахтала над Морли, словно над расквасившим нос младенцем. Отвратительно сопливое зрелище.

Я съел немного пастушьего пирога и запил его пинтой пива, после чего сказал Белинде:

– Возможно, тебе не следует разгуливать в одиночку, учитывая, что в последнее время творится вокруг меня.

– С чего мне тревожиться? – спросила она. – Мишень – ты.

Джон Растяжка согласился.

– Я своим сообщать, когда узнать про Страфу.

Его моя любовь тоже покорила.

Знакомство с Джоном Растяжкой – полезная штука. Его люди проникают повсюду, делают самую грязную работу – и никто не обращает на них внимания. А ведь свои секреты следует оберегать.

– Ничего?

– Пока ничего. В гобелене дыра. Холмолюди желать узнавать, кто на нее напасть. Ни один не знать ничего и никого совсем не подозревать.

– Это странно.

– Мне показалось, что они ничего не планируют, просто хотят понять, грозит ли им опасность, – добавила Паленая.

В этом был смысл. Теологические бунты против магов случались и раньше.

Вскоре я почувствовал себя достаточно сытым, спокойным и защищенным, чтобы собраться с духом и навестить Покойника – по пути заглянув в мой прежний кабинет, чулан рядом с помещением, которое использовала Паленая. Там я натянул отвратительный старый свитер. В обществе Старых Костей иногда становилось прохладно.

– Мысли есть? – спросил я, двигая кресло, чтобы уютно устроиться со своей пинтой. – Вижу, Пенни все еще работает с маслом.

У девчонки есть талант. Старые Кости делает все возможное, чтобы помочь развить его.

Его подопечная – одна из немногих представительниц женского пола любого вида, которых он не просто терпит, но даже испытывает симпатию.

Ты кого-то встревожил. Вероятно, несколько людей, каждый из которых намерен выиграть Турнир мечей.

– У меня такой же талант к магии, как у булыжника. Если нужно просто лежать на месте, я гений. Средоточие мощи.

Я думаю, что мы можем ошибаться по поводу причин, из-за которых было совершено нападение на Страфу.

– А?

Она действительно была Потоком Яростного Света и наиболее вероятным Бойцом клана Альгарда, но предположим, ее убили по глупости, исключительно ради того, чтобы не дать тебе вступить в игру. Необоснованный поступок, вызвавший мощный отклик.

– Сегодня моя голова плохо работает. Раскрой ход своих мыслей. Представь, что я идиот.

Проклятие! Все эти изящные обороты речи с Покойником лишаются смысла. Он может потоптаться в моей голове, когда пожелает, и всегда знает, что я сейчас скажу.