Книга Классовая война. Интервью с Дэвидом Барзамяном - Ноам Хомский

Интересно сравнить: годовщина бомбардировки Токио была 10 марта, то есть примерно 3 недели спустя после пятидесятой годовщины бомбардировки Дрездена, которая приходится на середину февраля. Бомбардировка была чудовищной. Точных цифр не знает никто, но обычно принято говорить о 30 или 40 тысячах погибших. До основания был разрушен гражданский город. Он постоянно включался в список военных объектов, однако все, конечно, понимали тогда, что он таковым не является. В бомбардировке принимали участие британские и американские военно-воздушные силы под британским командованием. Британская пресса после этих событий серьезно занялась самоанализом. Я не вижу особых причин возлагать всю вину за случившееся на англичан. Только что на вооружении германских войск появились ракеты «Фау-2». Британия в этой войне из всех европейских держав пострадала первой, она по-прежнему находилась под военной угрозой и время от времени подвергалась атакам. До последней минуты англичане не знали, чем может закончиться эта война. Если бы немцы чуть дальше продвинулись в создании реактивной авиации и ракет «Фау-2», перевес вполне бы мог оказаться на их стороне. Соединенные Штаты никогда не подвергались атакам извне. Пара аэростатов наблюдения, я думаю, пролетела над Орегоном или что-то подобное. Англичане нашли в себе силы пересмотреть свою первоначальную точку зрения о том, что разрушение Дрездена было законным, а мы — нет. Потому что мы совершенны. Мы — святые. Мы чтим дорогих нашему сердцу убийц и военных преступников, потому что они — боги, и чем больше людей они убили, тем более их следует обожествлять. Такова наша история. И вот вам пример — книга Теодора Рузвельта «Завоевание Запада» (Winning the West), прочесть которую был обязан каждый студент каждого колледжа. Вот вам — самый настоящий «прото-нацизм»!

Д. Б.: Возвращаясь назад к Хиросиме, я хотел бы задать Вам еще пару вопросов по этой теме. Вы слышали традиционное объяснение этих событий. Я уверен, что эти объяснения будут до тошноты повторяться и в августе: «Бомбардировка была вызвана военной необходимостью», «Если бы Штаты не осуществили вторжение, это бы стоило американцам один миллион жертв» и т. д.

— Я не думаю, чтобы серьезные историки когда-либо принимали эти заявления всерьез. Можно спорить о том, насколько эта «военная необходимость» была действительно велика. Это не тот вопрос, на который легко ответить. С другой стороны, совершенно понятно, что никто никогда не предполагал такого большого количества жертв. Упомянутое число — «один миллион» — однажды в своем дневнике написал Трумэн, однако при объективном подсчете, оно бы составило самое большее 50–60 тысяч. (Наиболее полную разработку данной проблемы осуществил на основе архивных материалов в Стэнфорде Бартон Бернстайн.) Кроме этого, нет никаких причин полагать, что вторжение вообще произошло бы. Вторжение планировалось на ноябрь, затем на следующий май или несколькими месяцами позднее. Однако все говорит в пользу того, что Япония к этому времени уже сложила бы оружие. Опять-таки, «Обзор стратегических бомбардировок» утверждает, что Япония долго не продержалась бы, с атомными бомбардировками или без них.

В стороне от всех этих рассуждений стоит вопрос о легитимности вторжения. Почему мы должны были оккупировать Японию? Может, это было правильным решением, может — нет, но однозначного ответа не существует. К примеру, факт, что Япония атаковала две военные базы на территории двух колоний США, едва ли оправдывает оккупацию. Разумеется, Япония повинна во многих злодеяниях. Но в 1930-е годы нам не было ни малейшего дела до самых худших из них. Мы редко обращали на японцев внимание: иногда мы немного их критиковали, иногда вводили кое-какие санкции против них, — то да се. Но, как правило, все это происходило не по причине зверств. Во время войны количество этих зверств многократно возросло: жестокое обращение с военнопленными, «батаанский марш смертников» и т. д. Но все это было в контексте войны, и если внимательно приглядеться к тому, что делали в то же самое время наши солдаты, то окажется, что и они далеко не ангелы. Так что наша оккупация Японии — это большой вопрос. Можно, в частности, упомянуть факт, что в самой Японии к нашим действиям против этой страны определенная часть населения отнеслась положительно. В Японии было много людей, возлагавших на оккупацию большие надежды и ожидавших ее с нетерпением. Так что все здесь очень непросто.

Единственно, к чему привела оккупация, — это, собственно говоря, реставрация императорской власти в стране. Генерал Макартур и представители американской администрации намеренно скрыли важную роль, которую в этой войне и во всех этих зверствах сыграл император Хирохито, поскольку им нужно было восстановить и укрепить систему императорской власти в качестве способа осуществлять свой контроль над Японией. И они все тщательно скрыли, что само по себе просто чудовищно.

Вместе с тем, не следует забывать, что оккупация страны отчасти подорвала легитимность императорской власти. Со своей стороны, это предоставило массу благоприятных возможностей для японских демократических сил, каких они не получили бы никогда. Так что это фактор большого значения. Разумеется, вы в праве со мной не согласиться. Хочу только еще раз заметить, что «эффект паутины», — где все взаимосвязано между собой, — который сказался при нашей оккупации Японии, представляет собой сложную проблему. В конечном счете она, возможно, уничтожила японский фашизм и создала в стране ситуацию, наиболее благоприятную для продвижения демократии. С другой стороны, до конца разобраться во всех хитросплетениях этой войны пока еще никому не удалось.

Приблизительно в 1947 году под давлением Соединенных Штатов в Японии начался так называемый «обратный курс», что означало, в конечном счете, восстановление старых фашистских структур, «дзайбатсу» и корпораций. В стране были разрушены все или практически все рабочие профсоюзы, — именно то, что США стремились всегда осуществить в планетарном масштабе. В Японии этот процесс начался около 1947 года. Джордж Кеннан был тем, кто сыграл в этом деле одну из ключевых ролей. Но это — непростая история. Если вы захотите исследовать обстоятельства оккупации Японии максимально подробно, то перед вами тотчас откроется множество самых различных проблем, включая вопрос: почему произошло вторжение? Однако даже если бы в ходе своих разысканий вы пришли к заключению, что вторжение было необходимо, то вы не смогли бы закрыть глаза на то обстоятельство, что речь в данном случае шла об оккупации страны, уже сложившей оружие, — будь то посредством атомной бомбардировки или чего-то еще.

Кроме того, нельзя забывать о русских. Русские пришли, по-моему, где-то примерно 8 августа. Для японцев это был страшный удар. Они не смогли бы выстоять против сухопутного натиска русских, и им это было отлично известно. Очень похоже на то, что главным поводом для проведения атомной бомбардировки послужило желание американской администрации воспрепятствовать русским участвовать в контроле над Восточной Азией. В этом Соединенные Штаты держались крайне твердой позиции. Мы не только не пустили в Японию русских, мы не впустили туда ни англичан, ни французов, ни голландцев и вообще никого. Что касается работы Комиссии по Дальнему Востоку, призванной наблюдать за японскими делами, то Соединенные Штаты управляли ею железной рукой и никому не позволяли вмешиваться в свои дела. Все это очень напоминает «доктрину Монро». В конце концов, на Ближний Восток мы все же впустили Великобританию. Но в Японию — никого. Все, что происходило тогда, целиком и полностью было наше шоу. Русские тут не при чем. Можно спорить о том, до какой именно степени все эти соображения послужили причиной атомных бомбардировок, но, конечно, не относящимися к сути дела их назвать нельзя.