Книга Капитан. Наследник империи - Виктор Дубчек

— Я знал, — сказал достойный Думья, запуская длинные пальцы в рыжую шевелюру, — я знал!.. Когда Отец-пандарин изгонял меня из монастыря — я знал! Я был уверен — величайшее из научных свершений современности, по значимости сравнимое разве что с…

— А хлеба нет ещё? — спросил сударь капитан, дожевав наконец очередной ломоть сырной лепёшки.

— А?.. — произнёс Дурта с интонацией эльфийской княгини, в уплату чалайных долгов принуждаемой замуж за орка.

Кави в очередной раз светло позавидовал способности Немца точным замечанием преломить набирающий излишнюю ажитацию ход беседы. Увы; разум столь могучий, каким наделён Дурта, испытав пусть и единократное, но великое возмущение, способен долгое время питать собственную возбуждённость, не отвлекаясь даже и на много более насущные вопросы.

— И чинду бы ещё, — сказал сударь капитан, — а то у вас тут сплошняком… когда ещё доведётся горячего-то выпить.

— Эээ… чинда больше нет, — сообщил Дурта, заглядывая в тыкву из-под сушёных листьев. — Да и в целом запасы еды… менее всего рассчитывал я на столь удивительных гостей.

— Я могу подстрелить кого-нибудь, — вызвался Кави-младший, зевая, но хватаясь за свой лёгкий лук.

— Сиди уж, — с непонятной иронией хмыкнул сударь капитан, — Купидон ушастый.

— Увы; охотиться в такой близости от Нагары…

— А мы что, так близко? — забеспокоился Немец.

— О да; всего лишь около полутора часов ходьбы.

— Опасно.

— Отнюдь нет, место более чем уединённое — этот берег и вовсе обжит довольно слабо, а уж леса к северу от переправы… Тем более, чтобы приблизиться к столице, необходимо сперва пересечь Нади… сколь помню, наш радушный хозяин пользуется для этой цели одновёсельным бедамом?

— Сегодня в город не пойду, — сказал Дурта, машинально выкладывая на грубый деревянный стол последнюю тонкую стопку сырных лепёшек. — Завтра пойду. И, пожалуй, чернил надо прикупить… поработаю на площади, как обычно.

— В этом нет ни малейшей необходимости, — сказал принц, отстёгивая потайную застёжку на поясе, — гвардецы Содары быстры на расправу, однако тщательный обыск пленников — о, это ниже их достоинства!..

— Городская стража бы не церемонилась, — с хорошо понятной Кави досадой заметил Дурта, рассматривая извлечённый принцем золотой. Эльф подумал, и добавил к нему ещё один.

— Ого! — сказал младший, — Ну вообще!

— Это что, по местным меркам много?

— Я же лесной эльф, сударь капитан, — с улыбкой пояснил принц, — о таком богатстве я не мог и мечтать… да, правду молвить, и не мечтал.

— Знаем мы, о ком ты там мечтал, — пробормотал сударь капитан, но прежде, чем оба эльфа, — юный и молодой, — успели как следует покраснеть, запустил руку в карман и выложил на стол увесистый, круглобокий кожаный мешочек на завязках.

При соприкосновении со столешницей мешочек издал глухой, сытный, чрезвычайно убедительный металлический звук.

— У Содары спёр, — сказал человек. — Хлеба точно нет?

Часть II. Любовный напиток

Глава 7. Римский-Корсаков

— Полагаю, в этом Вы тоже правы, — смущённо сказал Кави, — сколь угодно большой слиток золота не заменит сколь угодно малого кусочка хлеба. Однако так уж устроен наш мир; щедрая судьба вознесла меня на место второго лица империи — но и тогда не имел я ни достаточного понимания общественного устройства, ни возможности хоть как-либо исправить всеобщее неравенство.

Потому что ты чёртов сопляк, подумал капитан, отворачиваясь к реке. «Второе лицо империи», правильно… Люди с несравнимо меньшей властью добиваются несравнимо большего — просто потому, что добиваются; а ты, — принц! — сидишь, жуёшь сопли и ноешь о какой-то там жизненной несправедливости. Да будь в тебе капля той тяги к равенству, о которой ты тут распинаешься, — уж нашёл бы и понимание, и возможности, и чёрта в ступе. Потому что невозможно видеть происходящее — и ничего по этому поводу не предпринимать. Понимаешь, эльф ты лесной? невозможно.

— Вероятно, несправедливость заложена в самой природе нашего мира, а потому и исправить её невозможно.

— Правильно, — с на редкость простодушным видом согласился Немец, — утешай себя. Когда что-то не получается, надо сделать вид, что не очень-то и хотелось.

Кажется, на этот раз Кави подколку понял. Он гордо встряхнул порядком уже засаленными чёрными кудрями и тоже уставился на реку.

Смотри-смотри, подумал капитан, лениво пристраиваясь к наглазнику оптического прицела.

Смысла в ожидании, в общем-то, не было никакого — но других занятий уже не нашлось, а голод чувствовался весьма ощутимо. Расчихавшийся Дурта с утра умотал к город и всё никак не возвращался. Капитан запряг эльфов навести какой-никакой порядок в хижине, проследил, чтобы кони были сыты, почистил одежду, «Драгунова» и пистолеты, пересчитал патроны, монеты и сонных осенних мух.

Дурты не было. Еды не было тоже. Обещанные оптимистичным эльфёнком кролики все куда-то разбежались, а ловить и есть мышей, — как в горах, на боевом выходе, — Немцу вусмерть не хотелось.

— Куды крестьянину податься?.. — сказал капитан. — Пойдём встречать, что ли.

Кави-младшего с собой не взяли, отрядили «охранять помещение». Эльфёнок живо вскарабкался на стоявшее неподалёку раскидистое дерево, радостно помахал из ветвей сандалией и, похоже, немедленно устроился дрыхнуть. Взрослые переглянулись и препятствовать не стали: меньше суеты.

Человек и эльф спустились к реке, но на самый берег благоразумно выходить не стали, устроились за кустарником. Предосторожность была, скорее всего, излишней, — по словам принца, эта протока не считалась популярной даже спустя сорок лет, — но близость к городу капитана всё равно нервировала. За годы жизни на нелегальном положении он намертво привык любые органы государственной власти считать враждебными по умолчанию. А уж после того шороху, который они успели тут навести…

Но уголок леса, где достойный мудрец поставил свою конуру, действительно оказался тих, уныл и безлюден — потому человек с эльфом скучали, вяло спорили «за жизнь» и ждали Дурту.

— Вот он, — встрепенулся принц, стоймя поставив уши.

Немец кинул взгляд на протоку, затем в оптику осмотрел перекаты. Поверхность реки выглядела пустой, но капитан уже привык доверять эльфийскому слуху.

Ожидание не затянулось.

— Из-за острова на стрежень… — тихонько пропел капитан, наблюдая в прицел, как тощая фигура в коричневом балахоне торопливыми резкими ударами единственного весла подгоняет к берегу небольшой ялик.

Человек и эльф видели, как Дурта спрятал лодку в остролистых местных камышах и деловито поволок по склону довольно объёмистый мешок. Капитан за плечо придержал заторопившегося было на помощь принца.