Книга Метеорит в подарок! - Наталия Кузнецова

В общем, вся операция прошла гладко. Они добежали до места, Дожик никого не почуял, Ромка без всяких опасений забрался на дуб, вынул из дупла камеру, и они опрометью кинулись назад смотреть, что за кино у них получилось.

Сначала в усадьбе ничего не происходило, во всяком случае, экранчик видеокамеры был темным. Потом на нем кое-что прояснилось. Стало видно, как мимо дупла летит сова да от ветра колышутся ветви дерева. Ромка ускорил бег изображения, а сам то и дело повторял:

– Надо же, как неинтересно. Ну совсем неинтересно. Зря только я на этот дуб лазил.

– Стоп! – вдруг крикнул Венечка.

Ромка остановил кадр, вернулся назад и принялся прокручивать ролик в замедленном темпе. И два друга увидели, как усадьбу осветил слабый свет месяца, а потом из-за самого высокого обломка стены поднялся неясный, еле видный человеческий силуэт. Следом последовал еще один. Оба человека медленно вышли из развалин и скрылись за кадром.

– Ты видел?

– В-видел.

Они еще раз просмотрели всю запись, и Венечка прерывающимся от волнения голосом сказал:

– У меня такое чувство, что эти люди поднимаются прямо из-под земли. А ты как думаешь?

– Мне тоже. – Ромка уставился в экран, и его вдруг озарило. – Венька! А помнишь, как Колян или кто-то из них в кафе говорил, как какой-то дядька видел в земле черную дыру?

– Ну да… Дядька Гаврила, кажется.

– Во-во, он. Может, вот здесь, в этом самом месте, она и есть, эта черная дыра? То есть тайник, который мы никак не можем найти?

– Очень даже может быть, – сказал Венечка, а Ромка снова стал изучать ночную запись. Он «наезжал» на силуэты, то есть многократно их увеличивал, чтобы хоть как-то разглядеть лица, но так и не смог это сделать. Непонятно даже было, мужчины это или женщины. Из-за слабого освещения их контуры были размыты настолько, что больше походили на привидения, чем на живых людей.

Венечка ткнул пальцем в первый, более высокий силуэт.

– А знаешь, вот эта тень мне кого-то напоминает.

– Кстати, мне тоже. – Ромка задумался, но так и не вспомнил, на кого из их знакомых похож этот силуэт. А так как было еще слишком рано, то друзья не стали будить ни Лешку, ни Артема, а решили сами немного поспать.

Во второй раз Ромка проснулся от голосов над своей головой.

– Ну и сони же вы, – говорила Лешка.

Скорчив недовольную мину, он повернул к сестре голову и мельком взглянул на будильник. Он показывал десять часов утра.

– Мы вас ждали-ждали, несколько раз Венечке и тебе звонили, а вы не отзывались. Мы даже забеспокоились. А Маргарита Павловна нам сказала, что вы еще спите. Когда же вы легли?

Лешке вторил Артем:

– Хотелось бы знать, что вы делали ночью.

Ромка поднялся и без слов подал сестре видеокамеру. Увидев на экранчике чьи-то неясные, колышущиеся силуэты, Лешка пришла в изумление.

– Кто это?

– Призраки усадьбы Сокольских, – зловещим голосом сказал брат.

– Дай-ка я посмотрю. – Артем взял у нее камеру, взглянул на экран, а потом еще более пристально посмотрел на двух друзей. – И как же вам удалось их заснять?

– В усадьбе мы не были, клянусь, – сразу отмел все подозрения Ромка. – Мы до нее не дошли, только до дуба. Оставили камеру в дупле, а рано утром ее оттуда забрали. Потому и спали так долго.

Артем осуждающе покачал головой.

– Могли бы и нас посвятить в свое дело, между прочим.

– А мы и сами не знали, что туда пойдем, – вступился за Ромку Венечка. – Мы это спонтанно решили, честное слово.

Лешка снова завладела камерой и, разглядывая силуэты, нерешительно произнесла:

– Вот эта тень какая-то знакомая. Будто я этого человека откуда-то знаю.

– Откуда? А ну, быстрее вспоминай! – потребовал Ромка.

Лешка напрягла всю свою память, но ничего ей в голову не пришло, и она с сожалением покачала головой.

– Нет, не могу. Если бы побольше света и фигура не была бы такой расплывчатой!

– Вот и нам с Венькой показалось, что мы этого человека где-то видели, но тоже ничего не можем припомнить, – посетовал Ромка. – Зато мы с ним вспомнили о дядьке Гавриле, который видел черную дыру. Надо узнать у Машки или у Коляна, где он живет, и обо всем его расспросить. Какой же я растяпа, что не сделал этого раньше!

Велев Венечке одеваться и ругая на чем свет стоит свою забывчивость, Ромка в одну секунду нацепил на себя джинсы и футболку, схватил сумку и скатился с лестницы.

– А как же завтрак? – только и успела спросить Маргарита Павловна, когда все четверо пронеслись мимо нее к выходу.

– Доброе утро, спасибо, потом, – скороговоркой ответил Венечка.

Коляна они встретили по дороге, он как раз шел к Сашке с Машкой.

– Далась вам эта усадьба, – с неодобрением сказал он, когда друзья рассказали ему о неизвестных людях, непонятно чем занимавшихся в развалинах прошедшей ночью.

Но Ромка не отставал, и Колян, сдвинув брови, припомнил, что живет дядька Гаврила на улице Зеленой в доме номер тринадцать.

Входить в приземистый домик надо было со двора. Друзья открыли узкую скрипучую калитку, обогнули дом и подошли к деревянным порожкам, которые вели к двум дверям. Одна из них была открыта, а на другой висел большой амбарный замок. Возле открытой двери сидела полная старая женщина и лущила горох.

– Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, а дядя Гаврила здесь живет? – вежливо спросил Ромка.

Старуха подняла на них глаза, помолчала, а потом, запинаясь, сказала:

– Так ведь это… помер он.

– Когда?

– Так это… девять дней скоро.

Ромка оторопел, побледнел.

– А отчего? Что с ним случилось?

Старая женщина с досадой швырнула стручок в стоящий перед ней желтый эмалированный таз.

– Что с пьяницами случается? С перепою, конечно. Тут еще случай помог. Нашел на дороге деньги, накупил водки, выпил больше, чем всегда, организм и не выдержал.

– А вы его жена, да?

– Соседка. Жена отошла, – жестом руки женщина указала на дверь с замком.

– Рома, пошли, – сказала Лешка и потянула брата за рукав. Но Ромка отдернул руку. Он твердо решил выяснить все до конца.

– А говорят, он какую-то черную дыру видел. Не слышали?

– Могилу-то? Почудилась она ему, должно. Знать, смерть свою предчувствовал.

– А где он ее видел, не говорил?

Женщина пожала плечами.

– Я с ним в беседы не вступала. Он в последнее время одну чушь и буробил.