Книга Черный мел - Кристофер Дж. Эйтс

Джолион повернулся к своим спутникам. Джек пожал плечами, Чад кивнул. Кроме этого, никаких разногласий не было. Длинный очень обрадовался примерам заданий, которые они представили, самые дурные и унизительные предложил Джек. Длинный согласился с их просьбой не придумывать все задания заранее, оставшиеся в Игре будут представлять их по ходу дела. Самые крепкие или везучие, самые смелые или искусные будут усложнять Игру в каждом новом раунде.

Джолиону стало ясно: «Общество Игры» довольно их предложением, и почти вскользь упомянул, что играть начнут в начале второго семестра. Последовало недолгое молчание. Средний как будто собрался что-то сказать, но вдруг поморщился от боли и посмотрел на свою ногу с той стороны, где сидел Коротышка. Потом Средний скрестил руки на груди и затих. Длинный улыбался, не реагируя на Среднего и Коротышку. Не очень удачное предложение, заметил он. А есть возможность начать как можно скорее? Но Джолион был тверд: мы проголосовали, и больше ничего сделать нельзя. Демократия в действии. Длинный поднял брови, но жестом велел Джолиону продолжать.

Играть будут каждое воскресенье, закончить рассчитывают примерно к концу второго семестра. Или, почти наверняка, к концу третьего. Это не значит, что Игра будет как-то ограничена по времени. Она продолжится до тех пор, пока в ней не останется один человек.

Тогда еще никто не представлял, насколько затянется Игра.

XXI(iii).Представители «Общества Игры» нехотя согласились с отсрочкой, но все же настояли, чтобы участники внесли залог через неделю после их совместного завтрака. Тысяча фунтов. Чуть меньше этой суммы каждый из них, кроме Чада, получал в семестр в виде стипендии. И они уже заплатили за проживание в Питте, что съело большую часть их финансов.

Выход придумал Джолион. Он выяснил: местные отделения банков очень любят, когда студенты Оксфорда открывают у них счета. Некоторые заманивали студентов высокими процентами, и все предлагали выгодные условия овердрафта. Джолион предложил всем открыть счета везде в городе, где только можно. А потом они несколько дней будут снимать в разных банкоматах дневной лимит.

Чад ранее сэкономил немного наличных, которые мог внести. Все лето перед поступлением в Оксфорд он работал в канцелярии колледжа Сьюзен Леонард и вводил в базу данные о выпускниках. Он собирался потратить сбережения на путешествия по Европе в весенние каникулы и летом, перед возвращением в Штаты. В конце концов, конечно, он так и не дотянул до лета в Питте.

* * *

Длинный явился в комнату Джолиона в заранее оговоренное время с коричневым кожаным портфелем. Медную пряжку на замке заклеивала синяя изолента.

— Требуется мелкий ремонт, — ответил он, когда Джолион обратил внимание на изоленту.

— Похоже, вы не хотите, чтобы мы узнали ваши инициалы, — возразил Джолион.

Длинный ответил почтительным кивком и сказал:

— Раз уж мы затронули эту тему, позвольте надеяться, что никто из вас не попытается тайком выяснить что-нибудь о нас, об «Обществе Игры». Правила Игры мы уже утвердили, поэтому менять их поздно, но выслушайте дружеский совет. Назовем это простой вежливостью. Вы все люди умные и пытливые. Но не забывайте — любопытство погубило кошку. — Длинный пожал плечами, словно желая сказать, что вовсе не имеет в виду таких серьезных последствий. — И вообще, перейдем скорее к важному делу, ради которого мы собрались, — продолжал он, похлопывая по портфелю. — Деньги!

— Но сначала нам нужны гарантии, — сказал Чад. — Откуда мы знаем, что это не какое-то мошенничество? А если вы смоетесь с нашими наличными?

— Таких гарантий я вам дать не могу, — сказал Длинный. — Хотите — верьте, хотите — нет… к сожалению. Вот все, что я могу вам предложить… — Он открыл портфель, поднял его на уровень головы и быстро перевернул. На пол упали десять пачек купюр, перевязанные красными ленточками. — Я попросил выдать всю сумму пятифунтовыми банкнотами, — пояснил Длинный. — Так будет убедительнее.

Все молча смотрели на деньги.

— Теперь ваша очередь. — Длинный протянул руку.

Джек начал засучивать рукава рубашки и обернулся к другу:

— Чад, держи его, а я сейчас тресну по башке пепельницей.

— Да, но тогда вам всем придется делиться, — заметил Длинный. — И вы лишитесь половины удовольствия. — Он нагнулся и кинул каждому по пачке денег. — Вот, убедитесь сами, они настоящие.

Все осторожно вертели деньги в руках, как будто они могли растаять. Джек перелистнул свою пачку и присвистнул. А потом все быстро бросили деньги на колени (Джолион первый), как будто десять тысяч фунтов не представляли для них особого интереса.

Джолион закурил, остальные ждали его реакции. А он невозмутимо вернул пачку Длинному и достал из кармана конверт. Длинный, не вскрывая конверт и не проверяя содержимое, сунул конверт в портфель со словами:

— Хорошо. Один есть, осталось еще пять.

Все по одному подходили, возвращали Длинному его деньги и передавали свою тысячу фунтов. Джек плотно упаковал свой взнос в сигаретную пачку.

— Осторожно, эта дрянь тебя убьет, — предупредил он.

— Очень смешно, — отозвался Длинный. — Знаете, во всех моих любимых трагедиях есть добрый дурак. — Он достал из пачки скатанный рулон двадцаток и, перед тем как бросить его в портфелем, неодобрительно повел носом.

Дэ перевязала свои деньги черной ленточкой.

— Подумать только, у нас одинаковые мысли! — сказала она Длинному с притворной обидой.

— Но вы выбрали куда более подходящий цвет, Кассандра, — ответил Длинный, потом подобрал свои деньги с пола, защелкнул замок и перекрестил портфель. — Прошу извинить мой черный юмор, — сказал он с язвительной ухмылкой. — Трагедии, зловещие ленты, благословения… На самом деле я просто пытаюсь веселиться вместе с вами, не нужно смотреть на все так серьезно. Не беспокойтесь, обещаю, будет весело. До следующего семестра! — Длинный зашагал к двери, покачивая портфелем, и закрыл ее за собой.

Чад представил, как Длинный топчется за дверью и подслушивает происходящее после его ухода. Что же понравилось Длинному? Ничего, кроме молчания. Десять секунд, двадцать… Чад представил, как тот разворачивается и несется вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

* * *

XXII(iv).Первые месяцы в Питте стали для Чада новой эпохой. Один семестр — восемь недель, самые лучшие дни его жизни. Сначала он злился на Эмилию, ведь по ее предложению Игру отложили, но досада быстро прошла. Эмилия оказалась права: и в самом университете, и в городе нашлось много интересного. И хотя Чад с нетерпением ждал начала Игры как нового приключения, но предложения Эмилии обладали своим очарованием. Один или два дня в неделю она брала бразды правления в свои руки. По ее инициативе они осматривали старомодные и изящные деревушки Оксфордшира, гуляли по полям или шли в Ботанический сад. Иногда кое-кому не хотелось смотреть матч по регби или гулять по лесу. Но Эмилия умела убеждать. Дело было не столько в самом регби, сколько в том, чтобы вместе стоять на трибунах и пить горячий пунш из термоса. На опушке леса красовался паб семнадцатого века. И хотя Чад тоже кривился для виду, в глубине души он радовался всякий раз, когда Эмилия вытаскивала их из Питта в очередную экспедицию.