Книга Вендари. Книга вторая - Виталий Вавикин

– Кто такая Мокош?

– Девушка, которую я убил, когда оказался в этих землях.

– Я думала, ты убиваешь только плохих людей.

– Таким как я все равно кого убивать.

– Почему же я все еще жива?

– Потому что я борюсь со своим голодом.

– Так ты питаешься людьми?

– Я питаюсь вашей кровью.

– А я думала, ты просто любишь историю и искусство.

– Так и есть.

– Ты очень странный.

– Скорее старый.

Клодиу рассказал о семье Мокош, затем о Веке, которая не захотела пить его кровь и предпочла умереть от нанесенных османами ран. Затем была история Максимо из рода Хоматиан. История Иваны, которая родила от сипаха Умута – канувшего в веках родственника Рады.

– Никогда бы не подумала, что во мне течет османская кровь, – призналась она, затем вспомнила, как Клодиу спас Веку и спросила, почему он не спас от старости мецената Априлова, могилу которого они посещали в Румынии.

– Ты забыла, что случилось с Векой? – спросил Клодиу.

– Века была глупой. Априлов мог наоборот отблагодарить тебя. Я бы, по крайней мере, именно так и поступила.

– Вот как? – Клодиу остановился, заглядывая Раде в глаза. Она смутилась, спросила, что не так.

– Неужели за всю свою жизнь ты не встретил ни одного, кто бы хотел жить вечность?

– Это было давно.

– Когда ты еще не жил здесь?

– Верно.

– Но ведь было.

– В стране Та-кемет. Они служили мне, но… Я не хочу, чтобы мне служили.

– Тогда стань для них другом.

– И это тоже было. Нун и Амунет. Так их звали. Мы были близки почти три века, но потом они устали жить. Их забрало солнце.

– Три сотни лет не так уж и мало.

– Для меня это мгновение. Я только успел привыкнуть к ним.

– Значит, тебе нужно смириться с этим.

– Я смирился.

– Нет. Ты просто притворился, что другой. – Рада еще что-то говорила, но Клодиу уже знал, чего она хочет.

– Ты очень смелая, – сказал он.

– У меня просто нет впереди вечности, как у тебя. – Рада рассмеялась. – Да я бы сегодня уже была мертва, если бы не ты, так что, считай, ты уже продлеваешь мне жизнь. – И снова она говорила и говорила, но Клодиу уже принял решение. Услышав отказ, Рада помрачнела, поникла. Клодиу сменил тему и говорил теперь о византийских традициях в развитии болгарского изобразительного искусства. Затем вспомнил о строгих церковных канонах в иконописи, ограничивающих развитие собственных традиций этой страны, и невольно заговорил о павшей римской империи.

– Когда османское господство падет, начнется неизбежный культурный подъем, – сказала ему Рада.

– И это тоже верно, – согласился Клодиу.

– Только я не доживу до этого дня, – прошипела она сквозь зубы и больше не разговаривала с ним, пока не наступило утро.

Клодиу чувствовал, как в ней растет обида. А когда они вернулись в родные для Рады Родопские горы, вместо того, чтобы оттаять, она больше замкнулась в себе.

– У тебя все будет хорошо, – пообещал ей Клодиу перед тем, как уйти.

Он вернулся в Рильский монастырь, в учрежденную монахом и художником по имени Неофит школу. Там Клодиу обучал молодых монахов старославянскому языку, иконописи, истории Болгарии. Что касается Рады, то она прожила в родительском доме еще два года, ухаживая за больной матерью, а когда Невена наконец умерла и больше ничто не держало в Родопских горах, Рада покинула свой дом. Путешествие с Клодиу по стране, когда она узнала его тайну, оставило глубокий шрам в ее сознании, который не могло вылечить ни одно зелье. Рада не знала, что волнует ее больше: тайна Клодиу или их путешествие. Ей просто хотелось узнать то, что она никогда не знала, увидеть красоты этого мира.

Какое-то время она пыталась путешествовать по стране одна, потом, ища защиты, прибилась к торговцу по имени Борислав. С ним за два с небольшим года она исколесила почти всю разваливающуюся на части Османскую империю. Каждые полгода Борислав возвращался в родной дом в городе София, где его ждали жена и шестеро детей. Там он представлял Раду как свою младшую сестру. Молодая и свежая, созревшая для любви и материнства, на третий год жизни с Бориславом Рада забеременела. Борислав предлагал купить ей дом в Тырново или Пловдиве, а если хочет, то и в Софии, где она сможет растить их ребенка, а он будет навещать ее, но Рада отказалась.

Старую цыганку, к которой она пришла, чтобы избавиться от ребенка, звали Донка. Она была любезной и заботливой, пока не получила деньги. После, ковыряясь в теле Рады острыми спицами, убивая ребенка, она материлась и била Раду, заставляя ее заткнуться и не орать. Забвение в тот день оказалось самым желанным.

Рада очнулась за городом в придорожной канаве. Шел дождь. Цыганка Донка не то решила, что Рада умерла, не то просто не пожелала связываться с лечением после аборта. Рада потеряла много крови и у нее был жар. Она выбралась на дорогу и долго просто шла вперед, не особенно понимая, что делает, и что вообще происходит. В бреду она вернулась в Софию, нашла дом, где жила семья Борислава.

Его жену звали Любица, и она узнала Раду. Объяснения не потребовались – Любица была располневшей, добродушной женщиной, которую заботил только дом, в котором она жила, и дети. До Борислава ей тоже не было никакого дела, по крайней мере, пока он заботился о своей семье. Верила ли она, что Рада действительно сестра ее мужа или же давно поняла, что они любовники? Рада не знала, да в те дни ей не было до этого никакого дела. Она с трудом понимала, кто она. Воспаление сжигало ее тело изнутри, сводило с ума. Когда в Софию приехал Борислав, врачи давали Раде не больше месяца.

– Отвези меня в Рильский монастырь! – взмолилась она.

Борислав не знал, почему она хочет отправиться именно туда, но был рад избавить свою семью от присутствия умирающей женщины. Дорога от Софии до горного массива Рила заняла почти пять дней. Борислав не спешил, но и от торговли отказался. К тому моменту, когда они добрались до левого притока реки Струма, Рада уже не приходила в сознание. В монастыре Борислав отыскал Клодиу и долго предлагал ему деньги на похороны, рассказывая историю Рады.

– Она не умрет, – заверил его Клодиу, но Борислав не поверил.

Он покинул монастырь, уверенный, что никогда больше не увидит эту женщину. Спустя год он уже не вспоминал о ней, иногда вспоминала Раду лишь его жена Любица да дети, для которых она так и осталась далеким, призрачным родственником, объявившимся в их жизни внезапно и так же внезапно оставившим их. В то, что она вернется, что Клодиу сдержит свое слово, никто не верил. Но Клодиу сдержал.

Он напоил умирающую Раду своей кровью и поселил в свободной келье. Смерть была так близка, что Рада больше года не могла избавиться от этого ледяного дыхания. Она просыпалась ночами, и ей казалось, что у нее снова жар, что воспаление вернулось. Рада звала Клодиу и просила еще крови. Он не отказывал. Она доверяла ему, и ему не хотелось разочаровывать ее. Потом Рада рассказывала ему о своих путешествиях с Бориславом. Иногда это продолжалось целые ночи, в конце которых Рада мрачнела и говорила, что мир этот не так велик, как она думала.