Книга Чеченская обойма - Валерий Горбань

— В курсе, в курсе. Нас сюда затем и перебросили, чтобы мы им на первых порах подсобили. Они от ГУОШа за нами шли, отстали немного. СВМЧ. Срочники…

— Что-то мне твой тон не нравится, а, брат?

— Сейчас сам увидишь. Вон они — пылят.

— Ой, ё…! — Шопен, подперев щеку ладонью и пригорюнившись, наблюдал, как из заполонивших двор грузовиков высаживается пополнение из прибывшего батальона.

Зеленые, звонкие восемнадцатилетние пацаны ошарашенно вертели головенками на тощих цыплячьих шеях. Армейские каски нависали над их прыщавыми лицами непомерно большими тяжеленными тазиками. Явно неперекачанные руки держали оружие так неуклюже, что сразу становилось ясно: эти крутые воины в лучшем случае прошли традиционную подготовку молодого бойца. Три месяца подметания плаца, строевая подготовка, разнообразные наряды и, под занавес, перед присягой, — три выстрела одиночными по грудной мишени. Окончательно добило собравшихся аборигенов комендатуры то, что из машин выгрузили всего с десяток ящиков с боеприпасами, но в дополнение к ним — целые вороха резиновых палок и пачки пластиковых щитов.

— Мужики, вы куда приехали?

Мальчишки, смущенно пожимая плечами, исподтишка бросали любопытные и тревожные взгляды то на обступивших их «спецов», то на дома вокруг комендатуры, будто ожидая, что по ним вот-вот начнут стрелять неведомые и страшные «духи».

— Ну вы и снарядились, командир! — Серега насмешливо уставился на моложавого подполковника, одетого в патрульную милицейскую форму со всеми нашивками и знаками различия. — Кто это вас так надоумил?

— Да в штабе округа! Подняли по тревоге, за шесть часов до вылета. Мы же сюда — прямиком из дома, на самолете. Спрашиваю: «Скажите хоть, что там реально происходит?» А они: «Ты что, шесть месяцев в Карабахе провел, и не знаешь, как батальон готовить?» Прошу: «Дайте хоть боекомплект пополнить!», а мне: «По телеграмме главка только два БК с собой положено. Все остальное на месте получите».

— Ага, получите! — кивнул головой Шопен. — Тут уже давно все запасы размели…

— Понятное дело! В Северном сели, в город въезжаем, я чуть не охренел. Какой Карабах?! Тут, наверное, покруче Афгана будет. А у меня офицеры — одна молодежь. На ходу в машинах боеприпасы раздавал. Вот же суки штабные, конспирацию развели, а! — И подполковник завернул в адрес своих начальников такой роскошный оборот, что насмешка в Серегиных глазах сменилась восхищением.

— О, брат, да ты поэт! Музыкант у нас уже есть, — Серега шутливо подтолкнул Шопена, — твои слова, да на его музыку… Вот это песенка получится!

— Да… Серега! — протянул Шопен. — Будут сегодня песенки, будет и музыка. Хотел я коменданта попросить, чтобы нам в последнюю ночь перед дорогой отдохнуть дали…

— Какой тут, к аллаху, отдых? — понимающе усмехнулся собровец. — Эти орлы сегодня все, что шелестит, блестит и «кажется», перестреляют. Через пятнадцать минут после наступления темноты весь боекомплект рассадят.

— Патроны не проблема, — махнул рукой Шопен, — запас есть, поделимся. Тут снайперы по ночам постоянно лазят. А сегодня могут специально собраться: поохотиться на свежачка. Слышь, командир, — хлопнул он бамовца по плечу, — тебя как зовут-то?

— Володя.

— Игорь. А Душман Серегой крещен… Володя, ты на посты сегодня офицеров старшими ставь. А где не хватит, мы с Серегой своих ребят дадим. Чтобы твои дуриком не стреляли. А то стемнеть не успеет, как получишь «Груз-200».

Тот благодарно кивнул и отправился хлопотать по размещению своего батальона.

Молоденький бамовец — худой, прыщавый, тащил ящик с гранатометными выстрелами. Кое-как добрел до комендатуры и то ли сгрузил, то ли свалил зеленое чудовище под стеночку.

— Ты откуда такой, Геракл? Как тебя в армию взяли? — Омоновцы подошли, смеются, сигаретами угощают.

Боец отдышался. Радуясь перекуру халявному, отвечает жизнерадостно:

— О! Да меня еще в прошлом году, когда семнадцать было, бабушка чуть в армию не сдала!

— Бабушка?! Это как?

— Я после школы в университет провалился, на исторический. А у меня бабуля боевая: заслуженный конструктор, войну прошла. На семейном совете говорит: «Нечего сидеть даром целый год. Все равно в армию идти». Вроде как: раньше сядешь — раньше выйдешь…

Возле веселого «Геракла» группка слушателей растет на глазах.

— Короче, надевает она медали, и идем на прием к военкому. Военком на нас смотрит подозрительно: героическая бабушка пришла внука от армии откосить. А она ему — шарах: «Мой внук хочет стать историком, но в этом году не прошел по конкурсу. Чем ему гулять без дела, возьмите его в Вооруженные силы на год раньше. Добровольцем…»

Молоденький офицер-бамовец возле группки притормозил, хотел сказать что-то, но сам прилип, стоит, улыбается.

«…Организм у него уже сформирован».

Тот побледнел, растерялся: «Столько лет работаю, такого ни разу не видел. Но закон нарушать не могу. Пусть ему исполнится восемнадцать, тогда точно заберем, не беспокойтесь, я лично прослежу». А бабушка: «Может, можно сделать исключение?» А он: «Никак нет. Меня за такого добровольца потом самого уволят…»

— Ну все, перекурили? Давайте шустрите — командир бамовский подошел. Но голос незлой. Покурили вместе — считай, побратались. А это — дело святое.

А в расположении ОМОНа, наоборот, сборы идут. Бойцы вещи упаковывают, рюкзаки складывают, ревизию в шмотье наводят. За сорок пять суток куда только боеприпасы не набились! Зацепят потом по пути домой где-нибудь на досмотре — неприятностей не оберешься. У худенького носатого Гоблина, известного на всю комендатуру тем, что в любой темноте как кошка видит, из штанины кальсон ручная граната без запала выкатилась. Завертелась на боку — бочонок со смертью, блин.

— Во куда залезла!

Озабоченный Мамочка на минутку заскочил — заначку для гостей достать. Но как ни спешил, а от комментария не удержался:

— Правильно Шопен вас заставляет запалы отдельно держать. Вот приедешь так домой, подруга заглянет тебе в кальсоны и спросит: «Ой, а что это — запасное яйцо с колечком?» И потянет… Бабы-то народ любопытный!

Пастор гранату с пола поднял, задумчиво на ладони подбросил:

— Ну ты льстишь ему, братишка! Где ты такие яйца видел?

— А ты не смотри, что Гоблин такой худенький. Он у нас в корень пошел. К тому ж мужик почти два месяца в командировке. При таком воздержании…

Четверо омоновцев расселись на низком кирпичном заборчике, с вожделением рассматривая только что купленный у пацанов-чеченцев вафельный торт. Питон, высокий боец с вальяжными «рисованными» манерами и шкодливой щербатой улыбкой, достал жуткого вида кинжал, и, изображая самурая с двуручным мечом, примерился, будто собираясь рубануть тортик с размаху.

— Другого места не нашли? — Шопен, обходивший линию постов, появился как всегда неожиданно. — Или в расположении тортик не такой вкусный будет? Обязательно надо устроиться у всех на виду, чтобы любой дурак вам мог напоследок пулю засадить?